Её проклятие. Его Истинная

— Ты заходил ко мне? — встревожилась Дори. И помимо воли кинула взгляд на обвязанное шелковым шарфиком предплечье. Удачно, что среди принесенной ей одежды он оказался.

– Я видел, что там, Дориана, — мягко сказал Дитмор, — меня это не отталкивает.

Не отталкивает. Значит, его глазам открылся уродливый шрам. Что ж, он не удивится желанию Дори прятать такую отвратительную метку.

Кронпринц тем временем привел ее в маленькую и уютную кухню, где пахло ароматным чаем.

– Я ужинал недавно. Слуг у меня тут мало, и частенько мы не накрываем в столовой. Надеюсь, ты никому не расскажешь, что будущий монарх не соблюдает этикет?

Дитмор озорно улыбнулся, усадил Дори за стол и принялся за ней ухаживать. Меню у него было без особых изысков, но она к простой пище за время жизни у Лисмора уже и привыкла. Ей казалось, она всегда была скромной девицей из низов.

– Так хорошо здесь, тихо, — кронпринц придвинул к Дориане большое блюдо, на котором уместился салат из овощей и зелени, кусок нежнейшей рыбы, обжаренной в сухарях и диковинная лапша, пересыпанная мелкими белыми семечками.

Вдобавок хозяин положил рядом щедрый ломоть еще свежего хлеба, будто тот к ужину специально для него выпекли.

Чай он разогрел на горячих камнях.

Как же все было вкусно. А болтовня с принцем довершала очарование этого уютного вечера.

Она уже доела и оба долго пили чай, не желая прекращать эти случайные посиделки. Дитмор рассказывал, за что любит свой потайной замок, как часто его навещает, каких животных можно встретить в лесу и горах поблизости.

Наконец, с явным сожалением Дитмор сказал, что время позднее и пора ко сну отходить. Проводил Дори до ее спальни и показал тесемку, за которую надо дернуть, если хочешь слугу вызвать.

– Гелинг придет и выполнит просьбу твою. Так что не придется по замку блуждать.

– Прости, что самовольничала, — повинилась Дори.

– Ничего, так бы мы не повстречались и не было этого милого вечера. Отдыхай.

Дитмор легко коснулся губами ее виска. С такой заботой и нежностью, что на сердце Дори враз потеплело, а к глазам подступили слёзы.

– Спасибо тебе, принц, – прошептала она, — ты спас меня. Я погибла бы без тебя.

– Тогда и сердце мое тоже бы умерло, Дориана, – хрипло ответил Дитмор.

От этого признания девушка затаила дыхание и крепко сжала руку принца. Дитмор глухо застонал и свободной рукой притянул Дориану к себе, покрывая ее лицо жадными поцелуями.

– Я ничего не могу поделать с собой, – признался он.

По комнате пронеслось дуновение и свет вдруг погас совсем. Лишь рассеянные лучи падали в окно, очерчивая контуры предметов.

Подняв взгляд на лицо кронпринца, Дори увидела, как глаза оборотня в темноте светятся золотистым, словно две далеких свечи.

У ночи теперь всегда будет цвет его глаз. Его горячее дыхание и запах мужского тела.

Вкус его поцелуев и томление от его прикосновений.

Дитмор подхватил ее на руки, донес до ложа, осторожно опустил. Дори и не поняла, когда он освободил ее от одежды и не чувствовала стыда, хотя и ее руки расстегивали пуговицы на рубашке, помогая избавиться от лишнего.

Их горячие тела соприкасались, она чувствовала всей кожей своего мужчину. Прижималась к нему, желала слиться с ним воедино.

Воздух наполнялся нежностью, страстью и вздохами обоюдными.

– Я не могу жить без тебя, — шептал ей Дитмор, — моя душа запуталась в твоих волосах. И теперь я с тобой, куда бы ты ни отправилась.

– Я люблю тебя, — выдохнула Дори в его губы. Все происходящее не казалось ей сейчас ни стыдным, не неправильным, словно исполнялось то, что должно было свершиться.

Он называл ее хрупким цветком, наполнял своей нежностью и несчетными ласками, от которых голова кружилась и сознание уносилось к звездам.

Танец страсти казался бесконечным, потому что остановилось время. Под кожей пробегали искры. Никогда Дориана так ярко не переживала действительность, но при этом сознание словно оставалось в стороне. Она уже понимала, что родилась ради встречи с ним, своим принцем. И теперь он может исчезнуть из ее жизни, лишь забрав часть души. Или всю.

Изможденные любовью, они едва смогли оторваться друг от друга. И сразу почувствовали холод ночи. Тогда кронпринц обнял девушку, укладывая ее голову себе на плечо. Вскоре оба уснули, держась за руки.

ГЛАВА 15. Государственное дело

Утром он открыл глаза в другой жизни. В ней появился смысл, но не стало логики. Податливое, нежное тело с гладкой кожей прижималось к нему. Светлые длинные волосы разметались по подушке и по его плечу, касались щеки и шеи, вызывая приятный трепет. Тихое, ровное дыхание, улыбка на чуть припухших губах, истерзанных этой ночью его поцелуями. Следы от слез на щеках.

Что всё это?

Почему наполняет его сердце одновременно тоской и неведомым ранее восторгом? Эта загадочная девочка отзывается в нем, как истинная.

Может ли ошибаться его звериная природа?

Дитмор не верил уже, что всё дело лишь в инстинкте охранять ту, что спас от смерти. Хотя он сделал это теперь дважды. Отбил ее от насильников и подобрал у места казни.

Сейчас она проснется… и что он ей скажет? Было бы проще, открой она глаза в пустой кровати.

Но для этого нужно выпустить ее из объятий, не разбудив. Вряд ли такое осуществимо, да и не хочется. Высвободив руку из-под одеяла, принц осторожно провел по светлым волосам. Таким мягким и шелковистым.

Дориана улыбнулась. Расслабленно, мечтательно. А потом ее веки дрогнули. Еще мгновение, и она смотрит на Дитмора. Испуганно и смущенно.

– Доброе утро, моя любовь, — прошептал кронпринц, целуя краешек ее губ.

Тело девушки напряглось было на миг. Но затем Дори приобняла его. Робко, неуверенно, будто не она делила с ним эту безумную, полную страсти ночь, разделяя самые откровенные желания. Это показалось Дитмору трогательным и в то же время, разжигающим страсть.

Поцелуй стал горячее, а руки требовательнее.