Ее сводные монстры

– Салат осталось порезать, - Регина передает мне разделочную доску.
– Точно не голодная? На обеде не ела ведь совсем.

Беру помидорку и качаю головой. Кошусь на мужчин у мангала.

Мясо жирное, и мне ужинать шашлыком, наверное, не надо.

С ножом иду к ним.

– Можно будет еще пару палочек с овощами сделать?
– откашливаюсь.

Николас оборачивается с маринадом в руках.

– А что так, лапушка?

– Просто.

– Алисе нужна диета после убийства ребенка, - Арон, не глядя на меня, нанизывает на шампур мясо.

– Арон, - предостерегающе зовет его дед.

– Что?

– Как мальчишка ведешь себя.

– Я хотя бы детей не убиваю, - он смотрит на нож в моих руках.

– Ясно, спасибо, - разворачиваюсь и отступаю, возвращаюсь в беседку и молча продолжаю крошить салат.

– Алис, я сделаю с овощами, - кричит мне Виктор и машет шампуром.
– Самый вкусный шашлык будет твой.

– Сначала мне сделай, Виктор, - подает голос Тина. Бросаю на нее взгляд. Она обмахивается журналом.
– Сделаешь? Или в нашей семье только об убийцах заботятся? А беременные - так…неважно.

– Хватит, может?
– папа морщится и откладывает книгу в траву.
– Я пораньше приехал не для того, чтобы скандалы лицезреть.

Режу огурец и хмыкаю про себя.

Он меня не выпорол, конечно, как Арон просил. Он, вообще, ничего почти не сказал. Кроме самого главного - если нужны будут деньги, дочь, или еще-что, спрашивай, не стесняйся.

Уже через полчаса шашлык готов - мясом пахнет так одуряюще вкусно, что я сглатываю слюну. Рассаживаемся за столом, и Виктор выкладывает на мою тарелку с решетки сладкие перцы.

Тине тоже досталось, но она все равно меня взглядом сверлит, словно ей объедки подсунули.

В предвкушении дую на горячую паприку и с наслаждением кусаю, обжигаясь. Лишь сейчас понимаю, какая я голодная. Ощущаю, что на меня смотрят и от неловкости ерзаю на стуле.

Я уже отвыкла от такого внимания, а тут снова все трое, и будто как раньше всё, и они мои.

– Может, кто-то хочет что-нибудь рассказать, - говорит дед, и я поднимаю глаза.

Он сидит во главе стола, тоже, как раньше, пристальным взглядом окидывает семью. Едва заметно кивает мне.

Качаю головой.

Нет уж, я не готова сейчас, не за ужином ведь, да и Арон - у него такое лицо недовольное, кажется, он еле сдерживается, чтобы не начать выговаривать, какая я плохая.

Почему же он не чувствует, что все в порядке с его ребенком. Он ведь должен чувствовать?

Регина рассказывает, что ей предложили новый заказ. Она начнет выкладывать мозаикой фасад дома культуры. И радуется, как маленькая, с восторгом описывает картинку, которая будет красоваться на главной стене.

Потом щенки начинают носиться вокруг стола, выпрашивая вкусные кусочки. И у Арона звонит телефон.

– По работе, - говорит он, вытирая руки салфеткой и поднимаясь.
– Спасибо за ужин.

– Уезжаешь уже, сыночек?
– огорчается Регина.

– И я поеду, - Виктор встает следом.

Смотрю на Николаса.

– А мы с дедом еще посидим, - муж откидывается на стуле.

– Мальчики, тогда я вас жду ночевать к нам, - Регина идет за сыновьями.

– Приедете? Завтра воскресенье, семейный совет. Приезжайте ночевать, - настаивает она.

И я слышу, что старшие братья соглашаются.

Глава 90

Ложусь на диван. И тут же следом за мной запрыгивают довольные Генерал с Бубочкой.

Сегодня они со всех сторон окружены вниманием, самое сердце семьи. Набегались, наигрались, устали - тяжело дышат, высунув языки.

Смотрят на меня.

– Ну чего такое?
– спрашиваю ласково. Со всех сторон обложенная подушками и щенками пытаюсь вытянуться на диване.
– Нравится вам здесь, да? Не хотите домой?

Лежим, и в темноте уютным синим светом горит экран телевизора. В доме тихо, все уже разошлись спать. Все, кроме деда и Николаса. Когда тайком ходила в кухню за ночными бутербродами видела, что в кабинете горит свет.

Слышала их негромкие голоса.

Арон с Виктором так и не приехали. Могут и не вернуться.

Можно и не ждать.

Поглаживаю щенков по гладкой шерстке и вздыхаю.

То, что раньше казалось возможным - с каждым днём становится все нереальнее, наш отпуск, где они были трое со мной - почти уже превратился в сон, необычный, красивый, но ненастоящий.

Закрываю глаза.

И занимаюсь любимым делом - в памяти освежаю кадры той ночи. И сладко жмурюсь.

В открытую дверь гостиной раздается негромкий стук. И я распахиваю ресницы.

– Не спите?

Николас замер на пороге, будто не решается войти. Щенки тут же встрепенулись, подняли головы и с волнением следят за ним.

– Нет, не спим.

– А к вам можно?

Молчу, вглядываюсь в темноту и его силуэт на фоне света из коридора. Генерал коротко гавкает.

И я начинаю сбрасывать на пол подушки, освобождаю место.

– К нам можно.

Он заходит в гостиную, приближается, легонько подтолкнув меня к спинке укладывается рядом.

Слышу, как ему облизывают руки и улыбаюсь.

– Оставайся здесь, - предлагает он, повернувшись ко мне.
– Если со мной не хочешь жить, то хотя бы с мамой. Тебя тут накормят всегда, - начинает соблазнять муж.
– Всегда спросят, как ты, как дела. Что у тебя нового. Как твое настроение. И дед тебя любит.

– Будем каждый вечер с Тиной делиться секретами, - дополняю и хмыкаю.

– Мне жаль, что я не успел, - вдруг говорит Николас. Тоже поворачиваюсь, и мы оказываемся так близко, нос к носу. Слышу его дыхание. До меня долетает слабый аромат вина.
– Я ведь ещё думал, говорить брату или нет. Про ребенка. Думал, что лучше ты сделаешь аборт и начнем заново. Но потом представил, - он замолкает на секунду и взглядом скользит вниз по моему лицу, - это всё равно. Родной мне человек был бы. И по крови, и вообще. Какая разница, кто биологический отец? Если занимались любовью.