Её вина

Даже не увидела, в какой момент тебя забрала скорая. Настолько за свою шкуру переживала, – прищуривается и кивает. – Прежде всего меня страшила тюрьма, и только потом чужая жизнь.

Слышать всё это неприятно, но девушку уже, похоже, не остановить.

– Откровенно говоря, я выдохнула, когда отец сказал, что ты жив. Думала, что выдохнула, – поправляет себя она. – Целый месяц убеждала себя в том, что жизнь продолжается. День рождения, встреча с друзьями, работа. Я пыталась вычеркнуть тот ужасный день из памяти, а становилось всё хуже. Не могла есть, нормально спать. Даже к психологу ходила… А когда Захар ещё и статью подкинул…

Затихает. Садится на стул и подпирает ладонями щёки.

– Прочла – и на душе стало ещё тяжелее. Я же у тебя считай, что мечту украла. Думаешь, не понимаю? – поднимает на меня глаза. – Это из-за меня ты здесь, а не на олимпиаде о которой мечтал…

– Какой смысл говорить об этом, – отзываюсь мрачно.

Былой лёгкости как не бывало. Настроение мгновенно уходит в минус.

– Мне очень жаль, Максим. И стыдно. Стыдно за то, что совесть проснулась лишь спустя время...

Глава 56 Арина

Не люблю просыпаться рано, но сегодня утром почему-то происходит именно так. С семи ворочаюсь и не могу уснуть, хотя накануне легла довольно поздно.

Пока принимаю душ, вспоминаю вчерашний разговор с Громовым. Меня знатно так понесло. И это ещё мягко говоря... Необходимость высказаться возникла внезапно. Я вдруг почувствовала, что хочу рассказать этому парню о том, что творилось в моей душе на протяжении двух с половиной месяцев. Мне захотелось быть искренней и откровенной. А главное – честной. Честной с ним, честной с собой. Удивительно, но после этого незапланированного монолога мне стало гораздо легче. Я как будто наконец-то смогла вдохнуть воздух полной грудью. Словно сбросила удушливую петлю со своей шеи.

Что касается Максима… слушал он меня молча. По выражению его лица было совершенно непонятно, о чём думает. Однако парень не перебивал меня, не задавал вопросов, да и в целом, никакой реакции на сказанное мною не проявлял. Но мне и этого было достаточно. Выслушал – и на том спасибо. Я должна быть благодарна ему уже за это...

Контрастный душ бодрит и помогает окончательно проснуться. Провожу ладонью по гладкой поверхности зеркала и скептически оцениваю девушку в отражении. Выгляжу я так себе, но больше всего раздражают проявившиеся на коже синяки. Шея, руки, бедро. Клянусь, сегодня, глядя на всё это, я начинаю ненавидеть Игната ещё больше. Злость накатывает молниеносно, ярость горячей кровью стучит по венам. И знаете, всё хорошее оказывается вмиг перечёркнуто. Одним вот таким поступком. Кто-то скажет сама виновата, но мне плевать. Громов прав, прощать подобное никак нельзя. Какими бы не были обстоятельства!

Надеваю спортивный костюм и отправляюсь на кухню. Застаю там Сонечку, то есть нашу горячо любимую Софью Павловну.

– Ариша! – всплёскивает руками, испачканными в муке. – Моя дорогая!

– Привет, – обнимаю её и целую в круглую щёчку. – Рада тебя видеть.

– А уж я как рада! – широко улыбается она, обнимая меня так, чтобы не выпачкать. – Давно ты здесь, моя девочка?

– Вчера приехала, – беру из фруктовой корзины спелое красное яблоко.

– Ариш, – она меняется в лице. – Прости меня дуру старую, излишним любопытством наделённую, но что это?

С беспокойством осматривает мои синяки. Понимаю по взгляду. Ведь каких-то пять минут назад я сама с ненавистью изучала каждый из них.

– Да так… ерунда.

– Господь с тобой. Скажи мне кто это, и я собственноручно сожгу его в нашем камине, – хмурит кустистые брови и качает головой.

– Всё хорошо, Сонечка, не бери в голову, – отмахиваюсь я беззаботно.

– Миленькая моя… То ранение, теперь ещё и это, – в её глазах читается самая настоящая тревога. – Что случилось?

– Не переживай, всё в порядке! Лучше расскажи мне, как тут дела, – усаживаюсь на стул и начинаю чистить яблоко.

– Да как… Хорошо всё. Такие гости, как Максим, только в радость. Помогает мне во всём, представляешь? В магазин они с Женькой сами ездят на такси. Мол тяжести не носите, Софья Павловна. Иной раз даже готовят самостоятельно, чтобы я на кухне не угроблялась, – смеётся она. – А ещё в доме сохраняется идеальная чистота, вот веришь, даже и занять себя нечем, такой парень самостоятельный!

Улыбаюсь. Кто бы сомневался, ведь речь идёт о Максиме.

– Очень воспитанный и приятный молодой человек, – понижает голос до полушёпота, и лицо её при этом принимает странное выражение. – Мне он очень нравится, Ариш.

– И мне нравится, – зачем-то признаюсь я вслух.

Сонечка не выглядит удивлённой. Тихонько хихикает и оставляет моё откровение без комментариев. За это я её и люблю, никогда не пытается забраться в душу.

Слышу какие-то голоса и шум.

– Кто там?

– Реабилитолог к Максиму пришёл.

Ну точно, как я могла забыть…

– Эти двое зачастую разговаривают на повышенных тонах, не обращай внимания, – спокойно поясняет она.

– Почему так? – хмуро интересуюсь я.

– Максиму тяжело даётся реабилитация, да и не только ему, – ухмыляется она. – В прошлый раз Евгений Борисович сбежал отсюда на целый час раньше. У нашего паренька тот ещё характер!

Меня расстраивают её слова. Я ведь наоборот хотела, чтобы специалисты оказывали содействие и помощь. С терапевтом Никитой Максим контакт вроде нашёл, а тут что не так… не знаю.

– Что собираешься делать? – киваю на стол, усыпанный мукой.

– Хочу приготовить лазанью на обед. Делаю заготовку, листы.

– Это сложно? – спрашиваю, как бы невзначай, но Сонечка, уловив несвойственный мне интерес к приготовлению блюд, удивлённо вскидывает бровь.

– Нет, несложно.

– Хочу сделать это с тобой. Можно?

– Конечно, – она не может сдержать улыбку. – Только сначала завтрак. Там на плите чудесные оладьи.

– Я сама себе положу, не отвлекайся. Сейчас будешь рассказывать мне технологию, – демонстрирую свой боевой настрой я.

*********

Тесто для лазаньи и впрямь готовится недолго. Сонечка терпеливо рассказывает последовательность действий. Показывает, что и как надо делать, а также выдаёт разного рода секретики. Я далека от всей этой кулинарной темы, но старательно выполняю шаг за шагом. Просто чтобы доказать себе, что при желании и этому научиться смогу.

Пока заготовленное нами тесто лежит в холодильнике, для того, чтобы оно стало более эластичным и мягким, я решаю отправиться к Громову. Посмотреть, как проходит занятие. Заглядываю в тренажёрку и сразу ощущаю напряжение, витающее в воздухе. Мужчины о чём-то спорят, и мой визит явно ни к месту.

– Ты понимаешь, что повышать нагрузку на ногу нужно постепенно?

– То, чем мы занимаемся – полная ерунда, – горячо отзывается Максим.

– Я тебе ещё раз повторяю, сейчас наши упражнения направлены на заживление и ускорение регенерации тканей, а также на восстановление координации движений. Категорически запрещаю нагружать себя по максимуму. Ни в коем случае нельзя этого делать! – явно теряя терпение, поясняет Евгений Борисович.