Эффект Фостера

Я сжал руки, чтобы не ударить по чему-нибудь. Ярость переполняла меня, и мне нужно было срочно на кого-то это вылить.

***

– Барбара игнорирует меня. Она заблокировала меня везде, где только можно было, даже в Снэпчате. Никто уже даже не сидит в Снэпчате! Я не могу дозвониться до нее, а мои сообщения не доходят, – уныло протянул Мейсон, занимая место рядом со мной за барным островком на кухне.

Я поедал свою яичницу с беконом и, даже не взглянув в его сторону, ответил:

– Сам виноват.

Параллельно с завтраком, я переписывался с мамой. Она со своим новым ухажером отправилась покорять пляжи Гавайев и активно слала мне фотки с отдыха.

Мейсон подался вперед, чтобы поймать мой взгляд.

– Я точно говорю сейчас со своим старшим братом Джефри Фостером?

Я поднес стакан с соком ко рту, игнорируя слова брата, а когда вернул стакан с громким стуком на стол, Мейсон поморщился и схватился за голову.

– Черт! Моя голова сейчас лопнет! – воскликнул он.

– О чем речь? – Напротив нас возник один из сокомандников Мейсона.

– Это Хадсон, ты же помнишь его? – осведомился брат. Хадсон был одним из парней школьной команды Раунд Лейк, которым посчастливилось представлять штат на национальном чемпионате по бейсболу среди старшеклассников.

– Салют, – отозвался друг Мейсона.

Я кивнул и продолжил есть свой завтрак. Даже не стал спрашивать у брата, что здесь забыл Хадсон. Все и так было ясно. Вчера парни так напились, что появись Хадсон в таком виде перед родителями, ему не поздоровилось бы. Влетело бы и Мейсону, но, должно быть, родители не видели его ночью, и этим двоим удалось пробраться наверх незамеченными.

– Я не знаю, что сделать, чтобы она простила меня, – снова завелся Мейсон.

– Опустись между ее ног и сделай то, что любят девчонки, – посоветовал Хадсон.

– Она даже на километр меня не подпустит теперь.

– Черт, мы сейчас о Барбаре Эванс говорим? Она же перевстречалась с половиной школы, – усмехнулся Хадсон. Моя рука с зажатой в ней вилкой замерла на полпути ко рту. Взгляд остановился на тупом лице Хадсона.

– И что это значит? – сузив глаза, спросил Мейсон.

– А то, что не ей с ее огромным опытом по части чужих членов что-то говорить.

Мейсон перегнулся через столешницу и схватил Хадсона за футболку.

– Ты говоришь о моей девушке, ублюдок! – вскипел он. Хадсон округлил глаза и пораженчески вскинул руки.

– Эй, остынь! Просто парни болтают…

Я не стал останавливать Мейсона, ведь если бы он не сделал этого, то не сдержался бы я. А в таком случае Хадсон бы уже лежал на полу и собирал свои выбитые зубы.

Его слова так сильно разозлили меня, что аппетит пропал мгновенно. Я видел в глазах Мейсона ту же самую эмоцию, что чувствовал сам – ярость. Он не может говорить так о Барбаре, потому что она… потому что она девушка Мейсона.

– Проваливай к черту из этого дома и не надейся, что я еще когда-нибудь прикрою твою задницу! – брат разжал руки, и Хадсон отшатнулся от стола.

– Я же не утверждаю, это просто слухи, – продолжал он болтать.

– Проваливай! – заорал Мейсон, и только тогда его сокомандник наконец ушел.

Я знал, что говорят о Барбаре, на нее всегда обращали внимание, ведь крайне тяжело было не заметить такую девушку. Но я не верил слухам. Наговорить можно было что угодно. Любой обиженка мог так поступить. А зная Барбару, отвергнутых ею было бессчетное количество, взять хотя бы Кая Данкрафта, который вчера проигнорировал ее отказ и решил взять ее против воли.

Черт! В который раз я думал, что обошелся с ним слишком мягко.

Я молча убрал за собой тарелку, и взглянул на хмурого Мейсона.

– А ты как извинялся перед девушкой? – вдруг спросил он.

– Я не извинялся, потому что у меня никогда не было девушки, – пожал плечами я.

Мейсон скептически усмехнулся.

– У тебя их было больше, чем у среднестатистического парня твоего возраста.

Я сложил руки на груди и дернул головой.

– Но ни одна из них не была моей девушкой. Мы спали, гуляли, весело проводили время. Но на следующий день я едва мог выносить каждую из них. – И это была чистейшая правда. Я не был одним из тех парней, которые вели какой-то счет или ставили своей целью перетрахать как можно больше девчонок за свою жизнь. Я просто развлекался, и они развлекались, никто никому ничего не обещал, и соответственно ничем не был обязан.

В каждой из них я пытался отыскать то самое, что заставило бы меня остановиться, но не находил. Эта была заведомо провальная задача.

– Выходит, что и совета мне спросить не у кого, – обреченно выдохнул Мейсон.

– Просто извинись перед ней, лучшего совета ты не услышишь…

– Мейсон Фостер! – раздался крик Джеммы с лестницы. – Я безумно зла на тебя!

Должно быть, Джемма пришла поругать своего сына за позднее ночное появление, за то, что он пришел пьяным или за все непристойные видео. Даже и не знаю, поводов у нее было предостаточно.

Я сдержал улыбку и, приблизившись к Мейсону, хлопнул его по плечу.

– Эй! Не бросай меня с ней, – попросил он.

– Удачи, братишка. И еще кое-что, выкладывать видео было очень-очень тупой затеей, напомни своим придурковатым друзьям больше не делать этого, – бросил я напоследок, и ушел с кухни.

***

Когда я пришел к конюшне, все лошади уже были в поле. Восемь красавцев и красавиц гуляли в леваде. Мой взгляд застыл на Рейдже. Конь спокойно поедал сено, и на первый взгляд казался вполне обычной лошадью. Но он вовсе не был обычным.

Мне всегда нравился Рейдж. Статный красавец с огромной силой, таящейся в этих мышцах. Он никогда не позволил бы укротить себя, и это именно то, что я любил в нем. Он снова и снова рушил надежды Эванса, который вложил в него кругленькую сумму, и это веселило меня. Враг Эванса – мой друг.

Рейдж показывал отцу Барбары, что не все можно было купить и не все подчинялось Эвансу. А Оливер определенно любил держать все под контролем. Каково это, когда обычный конь – животное, спускало Эванса на землю и не позволяло себя сломить? Должно быть чертовски неприятно. Но это было малой карой для такого подонка как Эванс. Я хотел, чтобы он страдал, но понятия не имел что могу сделать, чтобы он испытал настоящую боль.

Я оставил толстовку в амуничнике. Погода сегодня была не слишком жаркой, поэтому футболку я решил не снимать.

– Твой отец сказал не трогать Рейджа, – хмуро бросил Джуд, когда заметил, как я направляюсь к леваде.

– Мне без разницы, что он сказал.

– Потрясающе! Но уволят то меня, – отозвался конюх.

– Значит, тебе не повезло, – безразлично пожал плечами я.

Уже слышу ваше протяжное «о». Но я не был подонком, как считали некоторые и вовсе не был бездушным. Никто не уволит Джуди. Джуд был не самым лучшим работником, а еще частенько курил травку в конюшне, и все об этом знали, однако он все еще был здесь.