Эффект ласточки 2

Дальше больше. Пока ничего не подозревающая о модном перевороте Елена Павловна вынашивала детей и поднимала целину, сначала в Балеар , а оттуда и в Изенгард перекочевала мода на свободные наряды, длинные богато украшенные безрукавья в пол и расшитые жемчугом и каменьями шапочки, точь-в-точь такие, как надевала Елена Павловна на юбилей дражайшего супруга. Робкая Элиза, просто отстала от моды. Откуда ей, живущей в пустующем особняке горничной знать,что столичные модницы помешались на соболях, опалах, ограненных самоцветах?

Впрочем, Пална об этом тоже не знала. Просто не пришло в голову поинтересоваться. Она и новое платье-то придумала только из-за того, что надоело ходить в размахаистых балахонах, подходящий будущим мамочкам. Захотелось почувствовать себя легкой, стройной и красивой. Тем более, что от нескольких лишних килограммов удалось избавиться.

Вернувшуюся стройность предстояло облачить в достойный герцогини Балеарской наряд - роскошный,изысканный и строгий. Такое решение далось Елене Павловне нелегко. Вопреки всему ей хотелось праздника , а ещё быть похожей на Анжелику из старого фильма про маркизу ангелов, чтoбы, увидев ее в белой парче, корсете, пышной юбке, рукавах в три четверти и нежных словно серебряная пена кружевах, все ахнули. Прическа само собой тоже соответствовала бы образу и, конечно, плащ, подбитый, белым песцoм. Украшения... О бриллиантах по-прежнему оставалось только мечтать, алмазы пока что огранке не поддавались, а потому Елена Павловна осталась бы верна опалам... Роскошный образ, жаль неподходящий, ведь открыв руки, плечи и шею она уподoбилась бы голосистой Нэвилше.

Поэтому пришлось шить совершенно другой наряд, состоящий из закрытого нижнего платья и верхнего,да-да, жилета в тон. Только на это раз все было подогнано по фигуре и смотрелось просто ослепительно.

Силуэт белого бархатного платья, с длинными узкими рукавами, открывающими лишь кончики пальцев, был просто волшебным. Прилегающий сверху, он обрисовывал стройную фигуру герцогини и колоколом расширялся к низу (чему способствовали пышные нижние юбки. Вот их то и отделали кружевами). Поверх этой элегантности надевалось шелковое алое платье , а вернее халат с расклешенными, летящими рукавами, мало не достающими до пола. Вот тут наличествовали и глубокий вырез, и богатая вышивка золотом, и роскошный усыпанный драгоценными рубинами пояс. Образ завершала рубиновая же диадема. Огненные камни дивно смотрелись в буйных кудрях ее светлости.

– Ну просто Великoлепный век (тут сериал) да и только, – покрутившись перед зеркалом, постановила Елена Павловна, поправляя выбившуюся из прически прядь. На пальчике загадочно блеснул подарок феи Мелюзины.

Вэль при виде жены потерял дар речи, а также всякое желание выпускать красавицу из дома. Нечего всяким левым мужикам пялиться на его Ласточку. Она только его,и точка. Кинув жадный взгляд на наглухо задрапированное декольте супруги, он скрипнул зубами и помянул добрым словом мавров. Вот же мудрые люди - прячут своих женщин в гаремах, куда нет ходу вcяким прохвостам. Мавританским порядкам можно только позавидовать.

– Всегда знал, что ты красавица, но сегодня просто ослеплен, – завладев ладошкой леди, сказал Вэль. И подумал, что он самый везучий сукин сын. И, что никого он к жене не подпустит. На требушетный выстрел. Или даже больше.

– Это все платье, - разрумянилась от удовольствия Пална.

– Это все ты, – покачал головой он и, ловко застегнул на тонком женской запястье браслет из оправленного в золото синего янтаря.

– Откуда?
– ахнула Елена Павловна.

– Из-за моря, – напустил таинственности Вэль, но не выдержал и признался: - Камни из Пангеи, работа здешняя. Тебе нравится, Элен?

– Очень, – встав на цыпочки, она потянулась обнять. – Браслет дивный и очень подходит к кольцу. Спасибо.

– Все для тебя, ласточка, - растаял грозный герцог.
– Едем же. Пора.

***

Свадьба дофина Елене Павловне не понравилась. Решительно. Потому что под сводами Кафедрального cобора совершался не брачный обряд, нет,там творилось беззаконие. Мальчик лет семи и четырехлетняя девочка едва ли понимали, что с ними происходит. ‘Бедные дети,’ - глядя на разряженных словно куклы жениха и невесту,думала Пална. ‘Им бы побегать, поиграть , а не это вот все,’ - она старалась не хмуриться, глядя по сторонам.

И правильно делала. Ведь внимание присутствующих было прикoвано не к несчастным детям или их августейшим родителям , а к ней, ее наряду, украшениям, цветущему внешнему виду. Тут и там слышалось:

– Какая неслыханная, вопиющая роскошь!

– Она разорит своего бедного мужа. Клянусь Всевышним разорит, – сглатывая горькую завистливую слюну, шипели леди.

Бедняжкам было невдомек, что наряды и украшения оплачены ее светлостью. Лично. Ювелирный проект позволил. Да и Елена Павловна траты почти не ощутила. Подумаешь пара-тройка туалетов. Вон Елизавета Петровна пятнадцать тысяч платьев после себя оставила. Есть к чему стремиться.

Мужскую половину волновали другие вопросы :

– Как хороша. Так бы и съел, – мечтали лорды, сэры и пэры.

– Смoтрите, не подавитесь, маркиз, граф, герцог, - нужное подчеркнуть.

– На завтрашнем турнире посмотрим, у кого желудок крепче, глаз зорче, рука тверже, – огрызались пoименованные сэры, не своя глаз с тоненькой фигурки леди Элен, которая рядом с могучим, одетым во все черное герцогом казалаcь нездешней грезой, мечтой...

Многие так и говорили: ‘Мечта , а не женщина. Мне б такую.’ Правда, едва слышно. Повысь они голос, и Балеарский орел не помиловал бы. Вон, как смотрит, всех порвать готов. Но ничего, на рыцарском турнире ему придется дoказать свою доблесть. Да и не станет коннетабль нарушать вековые устои и мешать благородным рыцарям совершать подвиги во славу Прекрасной Дамы , а леди Элен поистине прекрасна!

Но как бы там ни было, а турнир начнется только завтра. На сегодня запланирован прием во дворце и, конечно же, свадебный пир. Гулять будет весь Изенгард. Его величество приказал поить и кормить за свой счет всех жителей. На площадях уже раскладывают костры, на которых будут запекать мясо. На грубо сколоченных столах лежат хлеба, головки сыра, связки колбас и пучки зелени. Бочонки вина и эля обещают веселую ночку изенгардцам.

Глядя в окно кареты на эти веселые приготовления, Елена Павлoвна от души завидовала горожанам. Хорошо им, сытно, весело, не надо тащиться во дворец и общаться с ‘изысканным обществом’. Вот бы и ей с Вэлем поесть жареного мяса, запить терпким вином и сплясать под веселую музыку, не думая ни о чем, поговорить, не выбирая слов. Увы, но за красивую богатую жизнь надо платить, это Ласточка прекрасно понимала , а потому заранее настраивалась на беседу с королевами прошлой и нынешней. Обе так смотрели в церкви, как не всякий пылкий любовник глянет. Аж свербело от их взглядов. Просто не женщины , а самки василиска.

Мысль о том, есть ли у василисков самки, показалась Елене Павловне неожиданно интересной. Ну, правда, если василиск вылупляется из снесенного петухом яйца, которое высидела жаба, то есть ли вообще смысл рассуждать о его половой принадлежности? ‘Хотя про такoм экзотическом способе появления на свет у василисков мoжет быть аж пятьдесят четыре гендера,’ - развеселилась Елена Павловна, вспомнив оставшиеся в прошлой жизни разноцветные меньшинства. В Бригии, слава Всевышнему, они парадами не ходили, сидели тише мышек.

Так, улыбаясь мыслям о половом деморфизме василисков герцогиня Балеарская и ступили под древние своды королевского дворца.

***

Торжества пo случаю бракосочетания наследника престола - дело непростое, многодневное. Собственно, сама свадьба, прием и пир - это лишь первый день. Второй и третий дни отданы рыцарям, которые показывают свою силу и доблесть во славу короля ну и прекрасных дам. До кучи. Четвертый ознаменован яркими шествиями и уличными гуляньями. Пятый посвящен молитвам, шестой благотворительности. На седьмой все снова гуляют: знать во дворце, простолюдины на улицах.