Эффект ласточки 2

Лекарь сгорбился, няньки с мамками осенили себя cвятыми звездами, экс-королева... Она одна не отступилась. Отринувшая все чувства кроме всепоглощающей любви к Ричарду Нэвилу женщина шла к своей цели, не замечая препятствий.

– А имя? Дай малютке хотя бы имя, - леди Лусия молитвенно вытянула руки.
– Не дай своему сыну умереть безымянным!

– Мой бедный мальчик, – зарыдала Нэвилша, красиво заламывая руки.

Вторя ей, зашелся в мяукающем плаче малыш, к общему хору присоединились няньки. Елена Павловна почувствовала, что сходит с ума.

– А ну, прекратили бардак!
– не хуже мужа полководца рявкнула она. – Если ребенку требуется врачебная помощь, то к чему все это представление? Я немедленнo напишу архиепископу, пусть пришлет лучших целителей, а пока...

– Не смей трогать моего сына!
– завизжала Нэвилша и кинулась на защиту отпрыска. С кулаками. Спасибо Вэлю, перехватил заразу в полете, встряхнул как кошку и отстранил от себя на длину вытянутой руки.

– Я и не сoбиралась, честное слово, - отступила за мужа порядком струхнувшая ?лена Павловна. Шутки шутками, но такого от благовоспитанной леди она не ожидала. А ну как Нэвилша помешалась с горя? Или ей Рональд Громогласный настолько нервы измотал? В любом случае от буйных лучше держаться подальше.

А вот Доротея не растерялась, строевым шагом промаршировала через всю комнату, подхватила вазу с цветами и опрокинула ее на голову вопящей женщины. Нюшка как по волшебству заткнулась. Молча открывала рот и таращила глаза, а сказать ничего не могла.

– Колдовство? – неуверенно высказалась королева-мать, оглядываясь в поисках поддержки. С ней согласился лишь внук, или кем так приходился леди Лусии ребенок Энн Нэвил?

– Святая вода, отрезала Доротея.

У Палны лопнуло терпение.

– Да дайте уже ребенку поесть!
– потребовала она. – Ведь сердце разрывается слушать.

– Перед вашим прихoдом ангел наш откушать изволил, – откликнулась одна из нянек.
– Не извольте беспокоиться.

– Тогда пеленки проверьте, – велела герцогиня. – Сами знаете, чем младенцы занимаются после еды.

– А и, правда, мокренький, - ‘натурально’ удивилась женщина, на руках которой заходился в плаче малыш.

– Так переодень его, дура, – топнула ногой Елена Павловна. – Сколько можно издеваться над ребенком?! И маму переоденьте в сухое. Не хватало ей простудиться. Да не стойте вы, шевелитесь.

– Не командуй тут, – чувствуя, что у нее перехватывают инициативу, велела экс-королева.

– Если леди Энн хоть раз чихнет, всех в батога пущу, – посулила нежная Ласточка,игнорируя свекровь.

Народ проникся и забегал. Нюшку уволокли за ширму и, судя по недовольным восклицаниям последней, принялись снимать с нее одежду. Младенца уложили на пеленальный столик, развернули пеленки...

– Совсем крoшка, – горестный возглас Доротеи заглушил доносящиеся из-за ширмы вопли Нэвилши. – ?учки как веточки, кожица прозрачная.

– На недоношенного похож, – шепнула на ухо тетушке Елена Павловна. Настала ее очередь подкрадываться сзади и заглядывать через плечо. – Помните в прошлом месяце кухонная девка семимесячной девочкой разродилась? Точно такая же крошечка была. А сейчас окрепла уже, похорошела.

– А ведь ты совершенно права, Элен, – согласилась Доротея. Кинув опасливый взгляд на сестру (ее бывшее величество что-то горячо выговаривала сыну. Тoт почтительно слушал, заботливо поддерживая, а, может, придерживал мать за локоток) леди Рэдклиф склонилась над младенцем. – Очень интересная складывается картина, просто очень... А это что?!

– удивленно воскликнула она. – Что у мальчика с ножками?!

– Где?
– первой отреагировала Елена Павловна. Отпихнув в сторону громко ахнувшую няньку, она встала рядом с Доротеей, опередив и королеву-мать, аллюр которой сдержал Арвэль, и кое-как переодетую, простоволосую Нюшку.
– Ох, и напугали же вы меня, тетушка, - не обращая внимания на окружающий переполох, выдохнула Балеарская. – Нормальные ножки, а что пальцы сросшиеся,так это не страшно. Подумаешь мизинчик и безымянный пальчик срослись, – засюсюкала с младенцем. – Это ерунда и мелочи жизни. В сапогах все равно незаметно будет, правда, малыш? Никто и не узнает, мужчинам это до лампады, а женщины на другие места смотрят.

– Интересно на какие? – Арвэль бесцеремонно стряхнул с локтя матушку, как будто это не он только что удерживал почтенную леди и подошел к жене.

– Я тебе потом скажу, если захочешь, – пообещала та, окончательно махнув рукой на этикет и хорошие манеры.

– Ловлю на слове, – многозначительно протянул Вэль и, наконец, посмотрел на младенца. – Как интересно.

– Что именно тебя настолько заинтересовало, сын мой? – елейным голоском поинтересовалась леди Лусия.

– Пусть эта женщина отойдет от моего сына, - одновременно с ней потребовала Энн, указывая на Палну.
– И запеленайте его наконец. Мальчику холодно.

– Не выдумывай, – осадил бывшенькую Балеарский. – В комнате достаточно тепло, мальчик чувствует себя прекрасно, а вот его ноги... Впрочем, я видел достаточно. Можешь пеленать, – кивнул он няньке.

Женщина опасливо приблизилась к высокородным лорду и леди, почтительно поклонилась и занялась малышом.

– Да что тебе в них? – поморщилась королева-мать. – Твой отец никогда не рассматривал мужские ноги, даже если это ноги младенцев. Это неприлично.

– Надо же, - дурашливо прищурился Арвэль.
– А я вот люблю иной раз глянуть.

– Фу, – леди, исключая Палну, которая ждала, чем закончится затея мужа, дружно скривили носики.

– Может, вы и правы, - проявил понимание герцог. – Но у меня есть оправдание - мужскими ногами я любуюсь только в отсутствии иных объектов, достoйных наблюдения. В последний раз это было, дай Всевышний памяти...
– Вэль возвел очи горе, подсчитывая что-то в уме. – Да, точно. Дело было восемь лет назад. Аккурат после сражения при Босуорте. Мы с Корком как раз попали в полевoй госпиталь. Оба получили ранения.

– С Корком?
– слабым голосом уточнила Энн. – С каким Корком?

– А я не сказал? – пришел в отличное настроение Вэль.
– Надо жe. Думал, что в Бригии нет ни одного человека, не слышавшего о Кoрке Маккарти. Правда, парень? – обратился он к туго запелёнатому младенцу. Тот в ответ возмущенно закряхтел.

– Не понимаю причем тут Разгуляй-Маккарти?
– тетушка Доротея требовательно посмотрела на Вэля.

– А при том, что род Маккарти очень древний. И очень гордый, несмотря на свою бедность, – Балеарский сиял как ясно солнышко, чем страшно нервировал всех присутствующих. Даже кроткая Ласточка,и та начала терять терпение. – У Маккарти мало денег, зато много чести.