Эффект Люцифера

Устроив гипотетический суд над Системой, мы посадим на скамью подсудимых президента Буша и его советников и рассмотрим, какова их роль в возвращении пыток как приемлемого и даже необходимого средства в повсеместной и неопределенной «войне с терроризмом». Они также обвиняются в том, что не соблюдали по отношению к пленным повстанцам и другим «иностранцам», находившимся под военным арестом, гарантий, обеспеченных Женевскими конвенциями. Министр обороны Рамсфельд обвиняется в создании центров допроса, где «задержанные» подвергались чрезвычайно жестоким «злоупотреблениям» с сомнительной целью добиться от них признаний и информации. Вероятно, он также несет ответственность за другие нарушения нравственных норм, присущих нашей стране, таких, например, как «аутсорсинг пыток» важных задержанных в другие страны в рамках правительственной программы «чрезвычайной выдачи» (extraordinary rendition).

Я намерен показать, что начало злоупотреблениям положила именно Система, от Буша до Чейни, Рамсфельда и вниз по всей цепочке. Если это так, то нам, как демократическому обществу, нужно очень много сделать, чтобы в будущем подобные злоупотребления не повторились. Для этого необходимо добиться, чтобы Система изменила структуру и политику центров допроса.

Конечно, я понимаю, что некоторым читателям могут показаться натяжкой параллели между нашим небольшим Стэнфордским экспериментом в искусственной тюрьме и жестокой реальностью тюрьмы в зоне боевых действий. Но здесь важны не фактические различия, а основные психологические движущие силы, сходные в обеих ситуациях [388] . Кроме того, несколько независимых исследователей также провели параллели между двумя тюрьмами — это сделано, например, в отчете Шлезингера (мы цитировали его в начале главы), а также в отчете бывшего криптолога военно-морских сил Алана Хенсли. В своем анализе поведения солдат, обвиненных в злоупотреблениях, он приходит к следующему выводу:

388

Один офицер сказал мне: «Я сам говорил: „это Стэнфорд“, описывая необычное садистское поведение со стороны тех, кто командует другими».

«В случае с Абу-Грейб модель, подробно описанная в исследовании Зимбардо, построенная на практически таких же факторах и созданная в результате анализа эмпирических данных, была хорошо известна, и она могла с предельной точностью предсказать эти события, без всякого сознательного умысла со стороны участников» [389] .

Этот этап нашего путешествия я хочу закончить словами руководителя багдадского бюро журнала NewsweekРона Нордленда. Вот что пошло не так, по его мнению, во время войны, начавшейся с благих намерений:

389

А. Хенсли — сертифицированный эксперт по травматическому стрессу и представитель Американской академии экспертов по травматическому стрессу, которая проводит психологическое консультирование и является советником по антитеррористическим акциям федерального правительства. Хенсли, докторант Университета Капелла со специализацией по посттрав-матическим стрессовым расстройствам, активно изучал злоупотребления в тюрьме Абу-Грейб. Хенсли отмечает: «Надежность утверждений, высказанных в этом докладе, может быть установлена с помощью такого же анализа с участием репрезентативной выборки со стороны ответчика. Положительная корреляция подобных данных может указывать на валидность „эффекта Зимбардо“ в исправительном учреждении Абу-Грейб, таким образом объясняя ненормативное поведение» (р. 51). Hensley A. L. Why Good People Go Bad: A Psychoanalytic and Behavioral Assessment of the Abu Ghraib Detention Facility Staff. Стратегия защиты военного трибунала, представленная в Зональный совет обороны (Area Defense Council), Вашингтон, округ Колумбия, 10 декабря 2004 г.

«Что пошло не так? Многое, но поворотным пунктом стал скандал в Абу-Грейб. С апреля 2004 г. миссия по освобождению Ирака превратилось в отчаянную попытку исправить допущенные ошибки. Издевательства над заключенными в тюрьме Абу-Грейб вызвали враждебность широких слоев населения Ирака. Но ничего не получилось. Нет никаких доказательств, что все эти унижения и злоупотребления спасли жизнь хоть одному американцу или помогли поймать хоть одного настоящего террориста, несмотря на все утверждения военных о том, что в этой тюрьме были получены „важные разведывательные данные“» [390] .

390

Norland R. Good Intentions Gone Bad // Newsweek. 2005. June 13. P. 40.

Глава пятнадцатая Суд над Системой: соучастие командования

Патриотичная речь военного прокурора майора Майкла Холли во время судебного процесса над сержантом Айвеном Фредериком помогает подготовить почву для нашего анализа использования пыток по отношению к членам «незаконных вооруженных формирований» и задержанным, находящимся в военных тюрьмах в Ираке, Афганистане и на Кубе:

«И я хочу вам напомнить, сэр, что враг отчаянно сражается, как и мы, и этот прецедент может создать объединяющий лозунг для наших врагов, сейчас и в будущем. Я также хочу попросить вас подумать о тех врагах, которые могут сдаться в будущем. Мы хотим именно этого. Мы хотим, чтобы они были напуганы боевой мощью армии Соединенных Штатов и сдались. Но если заключенный или, скорее, враг, думает, что будет подвергнут оскорблениям и унизительному обращению, разве не продолжит он бороться до последней капли крови? И в этой борьбе разве не станет он отнимать жизни солдат, жизни, которые могли бы продолжаться? Подобное поведение [обвиняемых военных полицейских] имеет долгосрочные последствия, в том числе оно оказывает влияние на судьбу солдат, наших солдат, моряков и морских пехотинцев, летчиков, которые могут попасть в плен в будущем, и на обращение с ними, и этого уже вполне достаточно».

Далее прокурор говорит о том, что поставлено на карту, на этом и на других судебных процессах над «семеркой Абу-Грейб», — а именно, о «чести армии»:

«Наконец, сэр, честь армии Соединенных Штатов и бесценна, и уязвима. Мы свято верим в армию Соединенных Штатов, в лучшую из всех армий, но при этом наша армия несет огромную ответственность и имеет власть, власть применять силу. И единственное, что отделяет нас от злоупотребления этой властью, от того, чтобы уподобиться нашим врагам, превратиться в толпу, в кучку головорезов — это чувство собственного достоинства. И оно основано на том, что наши действия правильны, что мы следуем приказам, которые нам даны, что наши действия благородны, а подобное поведение [злоупотребления и пытки в тюрьме Абу-Грейб] не соответствует этой цели. И нам, как любой другой армии, нужна твердая нравственная позиция, способная, кроме всего прочего, снова нас сплотить» [391] .

391

Заключительное заявление, сделанное майором Майклом Холли 21 октября 2004 г. во время суда Военного трибунала над сержантом Айвеном Фредериком, Багдад, 20 и 21 октября 2005 г., с. 353–354.

Мое заключительное выступление на суде над Фредериком было спонтанным и неподготовленным. В нем я перечислил некоторые основные аргументы, которые будут приведены в этой главе. Это расширит рамки нашего положения, согласно которому эти злоупотребления стали возможными в результате действия мощных ситуационных и системных сил. Более того, после этого суда (состоявшегося в октябре 2004 г.) появились новые доказательства, подтверждающие соучастие в злоупотреблениях и пытках в блоке 1А тюрьмы Абу-Грейб многих военных руководителей. Вот текст моего выступления:

«В отчете Фэя и в отчете Тагубы указывается, что все это [злоупотребления] можно было предотвратить. Если бы вооруженные силы направили туда хотя бы часть ресурсов или внимания, которые сейчас уделяются этому судебному процессу, Абу-Грейб никогда не случилась бы. Но на Абу-Грейб никто не обращал внимания. Ситуация здесь никого не волновала, безопасность этой тюрьмы интересовала армию не больше, чем безопасность археологического музея в Багдаде [сокровища которого были разграблены после „освобождения“ Багдада, а американские солдаты безучастно за этим наблюдали]. Оба эти объекта имели низкий приоритет [с точки зрения военных], и в этих прискорбных обстоятельствах один из них „взорвался“. Поэтому я считаю, что этот суд — это суд над вооруженными силами, в частности над всеми офицерами, в подчинении которых находился сержант Фредерик. Они должны были знать, что происходит, должны были предотвратить, остановить все это, должны были положить этому конец. Именно их нужно судить. И даже если сержант Фредерик несет некоторую ответственность, каким бы ни был его приговор, я считаю, что он должен быть смягчен ответственностью всей структуры командования» [392] .

392

Мое импровизированное заключительное заявление, 21 октября 2004 г., с. 329.

В этой главе мы последуем в нескольких разных направлениях, и это поможет нам вытащить из-за кулис главных создателей драмы Абу-Грейб — режиссеров, сценаристов и ассистентов, поставивших эту трагическую пьесу. В некотором смысле охранники были просто статистами, «семью персонажами в поисках автора» [393] или хотя бы режиссера.

Наша задача — определить, какие системные давления имели место за пределами ситуации, сложившейся в «защищенном комплексе» центра для допросов Абу-Грейб. Мы выясним, кто именно, на всех уровнях иерархии, способствовал созданию условий, которые привели к деформации характера этих охранников. В последовательном рассказе об этих взаимосвязанных силах я буду уже не экспертом на стороне защиты, а обвинителем. Таким образом, я представляю новую, современную разновидность зла — «административное зло», создавшее условия для соучастия в злоупотреблениях и пытках политической и военной структуры командования [394] . И государственные, и частные организации, действуя в рамках закона, а не этики, могут нести людям страдания и даже смерть. С холодной рациональностью они преследуют собственные цели, следуют своему генеральному плану, соотношению затрат и прибыли или итоговой строке в годовом отчете. А в таких обстоятельствах цель всегда оправдывает средства.

393

Обыгрывается название драмы итальянского писателя Луиджи Пиранделло «Шесть персонажей в поисках автора». — Прим. ред.

394

«Административное зло» возникает, когда агенты системы разрабатывают процедуры коррекции, стадии процесса, наиболее эффективные для достижения желаемого результата. При этом агенты системы не понимают, что средства достижения желаемого результата являются безнравственными, незаконными и неэтичными. Им не хочется замечать реальности злоупотреблений и ужасающих последствий, к которым приводят их политика и методы. Административное зло можно найти в корпорациях, в полиции, в исправительных учреждениях или военных и государственных центрах, и даже в радикальных революционных группах.

40 лет назад мы видели это в расчетливом подходе Роберта Макнамары к войне во Вьетнаме. Научно-аналитическое мышление наряду с технически-рационально-юридическим подходом к социальным и политическим проблемам позволяет организации и ее участникам творить зло, которое замаскировано и скрыто за «принципами этики». Бывают ситуации, когда государство санкционирует участие своих представителей в действиях, которые обычно считаются безнравственными, незаконными и порочными, объявляя их необходимыми для защиты национальной безопасности. Холокост и интернирование японско-американских граждан во время Второй мировой войны — примеры административного зла. Точно так же, как и программа пыток администрации Буша в ходе «войны с терроризмом».

Понятие «административного зла» предложили Гай Адамс и Дэнни Бельфур в своей прекрасной книге: Adams G. В., Balfour D. L. Unmasking Administrative Evil. Revised ed. New York: М. E. Sharpe, 2004.

Следствие по делу злоупотреблений в Абу-Грейб: вина системы

В ответ на многочисленные отчеты о злоупотреблениях — не только в Абу-Грейб, но и в других военных тюрьмах в Ираке, Афганистане и на Кубе, Пентагон провел не меньше дюжины официальных расследований. В процессе подготовки к роли эксперта на стороне защиты сержанта Айвена Фредерика я тщательно изучил примерно половину из них. В этом разделе я кратко изложу в хронологическом порядке некоторые самые важные отчеты и приведу выводы и некоторые цитаты из них. Это даст нам представление о том, каким образом высокопоставленные офицеры и государственные чиновники объясняют причины пыток и злоупотреблений. Все эти расследования, кроме одного, были проведены по приказу вооруженных сил, с особым указанием сосредоточиться на конкретных преступниках. Поэтому в большинстве из них нет обвинений против военачальников и политических лидеров, не упоминается об их соучастии в создании условий, способствовавших злоупотреблениям. Единственное исключение — отчет Шлезингера, созданный по приказу министра обороны Рамсфельда.

Так как внимание авторов этих отчетов направлено вниз, а не вверх по цепи инстанций, они носят ограниченный характер и не являются настолько независимыми и объективными, как нам бы хотелось. Однако они станут отправной точкой наших обвинений против всей цепи инстанций, всей структуры командования армии и правительства. Мы дополним их свидетельствами СМИ и информационных агентств, а также показаниями самих солдат, принимавших участие в пытках. (Полная хронология злоупотреблений в Абу-Грейб и отчетов следственных групп по делу приведены на одном из веб-сайтов [395] .)

395

Хороший источник о хронологии Абу-Грейб и отчетах следствия по делу можно найти по адресу:/ intell / world / iraq / abu-ghurayb-chronology.htm.