Эффект Люцифера

Саар ушел со своей должности, потому что быстро убедился: подобные методы допросов «совершенно неэффективны и не соответствуют ценностям нашей демократии» [450] . Обозреватель газеты New York TimesМорин Дауд назвала сексуальные провокации со стороны женщин-следователей в Гитмо «эротическими пытками». Считалось, что такие методы могут помочь получить нужную информацию [451] . Давайте же посмотрим, на что были похожи такие допросы.

450

Midlarsky E., Jones S. F., Corley R. P. Personality Correlates of Heroic Rescue During the Holocaust // Journal of Personality. 2005. Vol. 73, № 4. P. 907–934.

451

De Pino C. S. Heroism Is a Matter of Degree // El Dorado Times. 2006. Jan. 17.

Саар описывает один особенно яркий эпизод, который можно назвать термином наподобие военного: «вторжение женщины на территорию». Жертвой был уроженец Саудовской Аравии, 21 года, «ценный» задержанный, который почти все время молился в своей камере. Перед началом допроса следователь-женщина по имени Брук и Саар «стерилизовались», закрыв свои имена на униформе, чтобы остаться анонимными. Потом Брук сказала: «Задержанный, с которым мы будем говорить, — кусок дерьма, и нам придется немного его расшевелить», поэтому, как она прямо сказала: «я собираюсь выбить из него все дерьмо, потому что он не говорит. Сегодня вечером нам нужно попробовать что-нибудь новенькое». Этот саудовский задержанный якобы посещал летную школу вместе с террористами, совершившими теракт 11 сентября. Поэтому он был очень «ценным». Саар говорит: «Когда военные следователи допрашивали задержанного, который не хотел сотрудничать, они очень быстро „поднимали температуру“: начинали кричать, давить, изображать „плохого полицейского“, но при этом забывали установить с ним контакт».

Следователь Брук продолжала: «Мне нужно, чтобы он понял, что ему нужно со мной сотрудничать, и у него нет других вариантов. Я думаю, мы должны заставить его почувствовать себя грязным, чтобы он не смог вернуться к себе в камеру и опять провести всю ночь в молитве. Мы должны создать барьер между ним и его Богом» [452] . И когда заключенный отказался отвечать на ее опросы, следователь решила «поднять температуру».

«К моему удивлению, — продолжает Саар, — она начала медленно расстегивать блузку и дразнить его, будто стриптизерша, показывая облегающую коричневую майку, обтягивавшую ее грудь… Она медленно обошла его и стала тереться грудью о его спину». Она насмешливо спросила: «Тебе нравятся эти большие американские сиськи, Фарик? Я вижу, ты становишься твердым. Как ты думаешь, как отнесется к этому Аллах?» Потом она села перед ним, положила руки себе на грудь и продолжала дразнить заключенного: «Разве тебе не нравятся эти большие сиськи?» Когда заключенный отвел взгляд и посмотрел на Саара, она насмешливо спросила: «Ты что, гей? Почему ты на него смотришь?.. Вот он, например, думает, что у меня классные сиськи. Правда?» (Саар утвердительно кивнул.)

452

Solzhenitsyn A. I. The Gulag Archipelago, 1918–1956. New York: Harper & Row, 1973. Vol. 2. P. 615 (Солженицын А. И. Архипелаг ГУЛАГ. 1918–1956. М.: Сов. писатель; Новый мир, 1989. Т. 2. С. 570).

«Заключенный пришел в ярость и плюнул в нее. Следователя это не смутило, и она продолжила стриптиз. Расстегивая брюки, она спросила заключенного:

„Фарик, ты знаешь, что у меня месячные? …Как ты себя теперь чувствуешь? Ведь я к тебе прикасалась“ [Она засунула руку к себе в трусы и сделала вид, что на руке — кровь. Потом она опять спросила его, кто приказал ему поступить в летную школу, кто его туда отправил]. „Подонок, — шипела она, вытирая то, что он считал кровью месячных, о его лицо, — Что подумают твои братья, когда увидят у тебя на лице менструальную кровь американской женщины?“ Брук сказала, поднимаясь: „Между прочим, мы отключили воду в твоей камере, и завтра эта кровь все еще будет у тебя на лице“. Потом мы вышли из комнаты… Она думала, что это был хороший способ получить информацию, которую требовало от нее начальство… Черт возьми, что я только что делал? Что, черт возьми, мы все здесь делаем?»

Да, это очень хороший вопрос. Однако ни Саар, ни кто-либо другой не получил на него ясного ответа.

Другие свидетельства преступлений и жестокости в Гитмо

Эрик Саар описывает множество других методов допросов — совершенно ложных, неэтичных и незаконных. Ему, как и другим членам команд следователей, приказали ни при каких обстоятельствах не вступать в контакт с наблюдателями Международного Красного Креста.

Перед визитами руководства и наблюдателей, которые должны были наблюдать за «типичными» допросами, устраивали показуху. Создавали искусственные камеры, казавшиеся вполне нормальными. Это напоминает образцовый еврейский лагерь в концентрационном лагере Терезин в Чехословакии, с помощью которого нацисты водили за нос наблюдателей Международного Красного Креста и представителей других организаций. Тем казалось, что заключенные вполне довольны своим переселением. Эрик Саар пишет, что в «мнимой» тюрьме создавалась видимость полного порядка:

Когда я попал в команду разведки, то быстро понял, что если планируется визит важных персон — какого-нибудь генерала, руководителя государственного органа, спецслужбы или даже делегации Конгресса, следователей просили найти задержанного, который уже ответил на все вопросы, и привести его в комнату для допроса. При этом проверяющий находился в комнате наблюдения. По сути, нужно было найти кого-нибудь, кто был согласен говорить, с кем можно было сесть за стол и вести спокойную беседу, кто в прошлом уже дал ценную информацию, и повторить допрос специально для проверяющего.

По сути, для профессионального разведчика это было унизительно. Честно говоря, я думаю, что такие чувства испытывал не только я — ведь вся жизнь разведчика подчинена тому, чтобы предоставить руководству важную информацию, которая даст ему возможность принимать правильные решения. На самом деле разведка для того и нужна, обеспечивать правдивую информацию. Создание таких фикций, как Гитмо, ради всех этих визитеров, в то время как в действительности все было совсем по-другому, сводило на нет все, что мы пытались делать как профессиональные разведчики.

«Аутсорсинг» пыток

Дополнительные доказательства того, что тайные пытки были обычным средством, позволявшим получать разведданные от несговорчивых подозреваемых, — секретные программы ЦРУ, связанные с передачей заключенных в тюрьмы зарубежных стран, согласившихся делать для Соединенных Штатов «грязную работу». Эта политика получила название «выдачи» (renditions), или «чрезвычайной выдачи». В соответствии с ней десятки, а может быть, и сотни «особо опасных террористов» перевозили в тюрьмы зарубежных стран, часто самолетами коммерческих авиакомпаний, арендованных ЦРУ [453] . Совершенно очевидно, что президент Буш поручил ЦРУ устраивать так, чтобы задержанные «исчезали» или были «выданы» в страны, где пытки являются обычной практикой (это подтверждено Amnesty International) [454] . Такие заключенные были отрезаны от внешнего мира в течение длительного времени и находились в тюрьмах «неустановленного местонахождения». В процессе «обратной выдачи» представители других стран арестовывали «подозреваемых» в ситуациях, не связанных с военными действиями, и передавали их в американские тюрьмы, обычно в тюрьму залива Гуантанамо, безо всякой правовой защиты, предусмотренной международным правом.

453

Cm.: Thompson A. C., Paglen T. The CIA’s Torture Taxi // San Francisco Bay Guardian 2005. Dec. 14. P 15, 18. Расследование этих журналистов выявило наличие загадочного самолета Boeing № N313P, принадлежавшего частной компании, имевшей беспрецедентное разрешение приземляться на любой американской военной базе в мире. Было доказано, что с помощью этого самолета был похищен гражданин Германии ливанского происхождения Халед аль-Масри. Эксперт по правам человека Американского союза гражданских свобод Стивен Уотт предполагает, что это один из 26 самолетов ЦРУ, предназначенных для таких операций.

454

См.: The Road to Abu Ghraib / Human Rights Watch. 2004. June. Доступно по адресу:См. также: Barry J. Hirsh М., Isikoff M. The Roots of Torture // Newsweek. May 24. 2004. «Согласно хорошо осведомленным источникам, — утверждают они, — директива президента уполномочила ЦРУ создать серию секретных мест заключения за пределами Соединенных Штатов и допрашивать их заключенных с беспрецедентной жестокостью».

Президент Центра по защите конституционных прав (Center for Constitutional Rights) Майкл Ратнер говорит об этой программе:

«Я называю это аутсорсингом пыток. Это значит, что под предлогом так называемой войны с терроризмом ЦРУ арестовывает людей по всему миру, везде, где хочет, и если ЦРУ не желает участвовать в пытках или допросах — как бы это ни называлось — самостоятельно, оно отправляет арестованных в другие страны, с которыми у наших спецслужб есть контакты. Это может быть Египет, это может быть Иордания» [455] .

455

The Torture Question. Transcript. P. 5.

Высокопоставленный офицер ЦРУ Майкл Шейер был одним из руководителей программы выдачи. Он сухо сообщает:

«Мы отправляем людей в их родные страны, на Ближний Восток, в том случае, если в этих странах их будут судить, и если они готовы их принять. С такими людьми обращаются в соответствии с законами этих стран. Не с законами Соединенных Штатов, но с законами, например, Марокко, Египта или Иордании» [456] .

Очевидно, методы допроса, используемые в этих странах, не исключают пыток, о которых ЦРУ ничего не хотело знать, поскольку они помогали получить полезные «разведданные». Однако в эпоху высоких технологий трудно сохранить подобную программу в тайне. Некоторые союзники Америки провели расследование по поводу не менее чем 30 авиарейсов, предположительно совершенных ЦРУ в рамках программы по «аутсорсингу» пыток. Расследование показало, что важных подозреваемых перевозили в места заключения в Восточной Европе, оставшиеся еще с советских времен [457] .

456

The Torture Question. Transcript. P. 5.

457

Silva J. Europe Prison Inquiry Seeks Data on 31 Flights: Romania, Poland Focus of Investigation into Alleged CIA Jails // Associated Press. 2005. Nov. 23.

На мой взгляд, программы «аутсорсинга» пыток указывают не на то, что сотрудники ЦРУ и военной разведки не хотели пытать заключенных, а на то, что, по их мнению, тюремщики в этих странах умеют делать это лучше. Ведь они совершенствовались в методах «допросов третьей степени» гораздо дольше американцев. Я привел здесь всего несколько примеров злоупотреблений, которым подвергались задержанные в американских военных тюрьмах. На самом деле их было гораздо больше. Все эти данные опровергают заявления государственной администрации США, что злоупотребления и пытки не были «систематическими».