Эффект Люцифера

Шкала макиавеллизма (The Machiavellian Scale) [173] . Эта шкала, в соответствии со своим названием, оценивает наличие у человека стратегий, позволяющих манипулировать другими в межличностных отношениях. Средний показатель у охранников (7,7) был немного ниже, чем у заключенных (8,8); таким образом, никаких существенных различий между этими группами обнаружено не было. Не мог этот показатель предсказать и продолжительности пребывания в тюрьме. Мы ожидали, что умение манипулировать людьми — у тех, кто получил высокие показатели по этой шкале, — так или иначе проявится в повседневной жизни в тюремной среде. Но двое заключенных, имевших самые высокие показатели по этой шкале, по нашим оценкам, лучше всего адаптировались к тюрьме. А у двух других, также успешно адаптировавшихся к ней, оказались самые низкие показатели.

173

Studies in Machiavellianism / Ed. by R. Christie, F. L. Geis. New York: Academic Press, 1970.

Личностные шкалы Комрея (The Comrey Personality Scales) [174] . Этот опросник, основанный на самооценке испытуемого, состоит из восьми шкал. Мы использовали их, чтобы предсказать личностные различия между охранниками и заключенными. Вот эти шкалы: доверие, склонность к порядку, конформизм, активность, эмоциональная стабильность, экстраверсия, маскулинность и эмпатия. По этим шкалам средние показатели охранников и заключенных оказались практически одинаковыми; ни одно из различий между ними даже не приближается к статистически значимой величине. Более того, средние показатели группы по каждой шкале находились в диапазоне от 40 % до 60 % — это нормальные показатели для мужчин, по данным Комрея. Эти данные подтверждают идею о том, что личностные качества студентов в этих двух группах можно назвать «нормальными» или «средними». Крейг Хейни и Кертис Бэнкс хорошо выполнили свою задачу по предварительному отбору студентов-добровольцев: все наши добровольцы действительно были «обычными» людьми. Кроме того, не было выявлено никаких факторов предрасположенности, которые указывали бы на отличия между теми, кто играл роли охранников, и теми, кому достались роли заключенных.

174

Comrey A. I. Comrey Personality Scales. San Diego: Educational and Industrial Testing Service, 1970.

Несколько интересных, хотя и незначительных различий мы обнаружили между заключенными, которые были освобождены раньше, и теми, кто выдержал весь этот ужас до конца. Оставшиеся продемонстрировали более высокие показатели по шкале конформизма («принятие общества таким, какое оно есть»), экстраверсии и эмпатии (отзывчивость, сочувствие, щедрость), чем те, кого пришлось освободить раньше из-за чрезвычайно сильных стрессовых реакций.

Если мы рассмотрим показатели охранников и заключенных, которые больше всего отклонялись от средних показателей их групп (1,5 стандартного отклонения или больше), то увидим некоторые любопытные закономерности.

Во-первых, рассмотрим некоторые особенности личности отдельных заключенных. Мое впечатление о том, что заключенный Джерри-5486 был «самым здравомыслящим», явно подтверждается тем, что у него оказались самые высокие показатели среди заключенных по шкале эмоциональной стабильности, а почти все остальные показатели были очень близки к средней норме. Все отклонения по другим шкалам были в положительную сторону. Кроме того, у него оказался самый высокий показатель по шкале маскулинности («я редко плачу, меня не интересуют любовные романы»). Стюарт-819, разгромивший свою камеру и разозливший сокамерников, которым пришлось убирать за ним, получил самые низкие показатели по шкале склонности к порядку (степень, в которой человек склонен к педантизму, порядку и аккуратности). Несмотря на правила, его это не заботило. Угадайте, кто получил самые высокие показатели по шкале активности (склонность к физической активности, тяжелой работе и спорту)? Конечно же, Сержант-2093. Шкала доверия оценивает базовую веру в честность и добрые намерения других. В этой категории победителем стал Клей-416. Наконец, кто из заключенных получил самые высокие показатели по шкале конформизма (вера в охрану правопорядка, принятие общества таким, каково оно есть и возмущение инакомыслием)? Кто сильнее всего возмущался, когда Клей-416 не подчинялся требованиям охранников? Конечно же, красавчик Хабби-7258!

Лишь несколько охранников оказались обладателями интересных, «нетипичных» профилей личности. Во-первых, «хороший охранник» Джон Лендри (но не его брат Джефф) получил самый высокий балл по шкале эмпатии. Охранник Варниш получил самый низкий балл по шкалам эмпатии и доверия, но самые высокие показатели по шкале склонности к порядку. У него также оказался самый высокий балл по шкале макиавеллизма среди всех охранников. В совокупности эти показатели указывают на холодно-эффективное, механистичное и отчужденное поведение, каким оно и было у Варниша в ходе эксперимента.

Эти результаты свидетельствуют о том, что данные, получаемые с помощью тестов личности, действительно иногда предсказывают поведенческие различия, но мы должны быть осторожны и не преувеличивать их значения при исследовании паттернов поведения в новых ситуациях, например в ходе нашего эксперимента. К примеру, на основании всех собранных нами данных Джерри-5486 оказался самым «нормальным» из всех заключенных. Однако вторым по «нормальности», в соответствии со всеми тестами личности, оказался Дуг-8612. Этот показатель вряд ли мог предсказать длинный список его нарушений и последующее «безумное» поведение. Более того, мы не смогли найти никаких предварительных данных, способных указать на разницу в поведении между четырьмя самыми придирчивыми охранниками и другими, менее жестокими. Ни одна черта личности, измеренная тестированием, не смогла предсказать настолько выраженных поведенческих изменений.

Далее, если обратиться к показателям личности двух охранников, оказавшихся самыми жестокими и склонными к садизму по отношению к заключенным, Хеллмана и Арнетта, то окажется, что оба они получили обычные, средние показатели по всем шкалам личности, кроме одной. Их показатели отклонялись только по шкале маскулинности. Проницательный сторонник теории личности мог бы предположить, что Хеллман, наш мерзкий Джон Уэйн, получил по шкале маскулинности самые высокие показатели. Но на самом деле результаты оказались прямо противоположными: по шкале маскулинности Джон Уэйн получил самые низкие показатели не только среди всех охранников, но и среди всех заключенных. Напротив, Арнетт получил самые высокие показатели по этой шкале среди всех охранников. Психоаналитики наверняка предположили бы, что жестокое, доминирующее поведение Хеллмана и его изощренные «гомосексуальные» игры были реакцией на «немужественные» черты его характера, возможно, даже на скрытую гомосексуальность. Но прежде чем предаваться психоаналитической лирике, я должен отметить, что в дальнейшем, а с тех пор прошло 35 лет, не было ни одного повода назвать Хеллмана иначе, чем хорошим мужем, отцом, успешным бизнесменом и гражданином с развитым чувством гражданского долга.

Шкалы самооценки настроения.Дважды, во время исследования и сразу после дебрифинга, каждый из студентов получил контрольный список прилагательных, описывающих их текущее настроение. Мы объединили эти прилагательные в группы, описывающие плохое и хорошее настроение, а также степень активности и пассивности. Как и следовало ожидать из наблюдений за состоянием заключенных, они отмечали в три раза больше негативных прилагательных, чем позитивных, и намного больше негативных прилагательных, чем охранники. Охранники демонстрировали немного больше негативных эмоций, чем позитивных. Другое интересное различие между двумя этими группами: в состоянии и настроении заключенных было больше колебаний. В ходе исследования изменения настроения происходили у них в два-три раза чаще, чем у относительно эмоционально стабильных охранников. По шкале активности — пассивности показатели заключенных были в среднем в два раза выше, что указывает на вдвое более выраженное внутреннее «возбуждение», чем у охранников. Тюремный опыт оказал негативное эмоциональное воздействие и на охранников, и на заключенных, но у заключенных оно было более глубоким и привело к более выраженной эмоциональной нестабильности.

Сравнивая заключенных, оставшихся до конца, с теми, кто был освобожден раньше, мы видим, что настроение у первых было окрашено в гораздо более негативные тона: они испытывали депрессию и чувствовали себя несчастными. Когда испытуемые оценивали себя по шкалам настроения в третий раз, сразу после того, как узнали, что эксперимент окончен (испытуемые, освобожденные раньше, узнали об этом на общей встрече), изменение настроения в лучшую сторону было очевидно. Все бывшие заключенные выбрали прилагательные, характеризовавшие их настроение как менее негативное и намного более позитивное. Количество негативных оценок уменьшилось с 15,0 (очень высокое значение) до 5,0 (низкое значение), а количество позитивных оценок выросло с 6,0 до 17,0. Кроме того, теперь они чувствовали себя менее пассивными, чем во время эксперимента.

В целом, с помощью указанных шкал настроения не было выявлено особых различий между заключенными, освобожденными раньше, и теми, кто выдержал все шесть дней. Я с облегчением отметил, что к концу исследования обе группы студентов вернулись к нормальному эмоциональному состоянию, зафиксированному до эксперимента. Вероятно, такое быстрое возвращение к норме отражает «ситуационную специфичность» депрессивных и стрессовых реакций, которые испытывали студенты, играя свои необычные роли.

Этот вывод можно интерпретировать по-разному. Эмоциональное воздействие тюремного опыта было временным, и заключенные быстро вернулись к нормальному базовому уровню цастроения, как только исследование было завершено. Это также подтверждает «нормальность» участников, которых мы так тщательно отобрали. Они быстро восстановились, что свидетельствует об их общей эмоциональной стабильности. Однако одни и те же реакции среди заключенных могли быть вызваны самыми разными причинами. Те, кто остался до конца, обрадовались новой свободе и гордились тем, что пережили все испытания. Те, кто был освобожден раньше, больше не испытывали стресса и восстановили эмоциональное равновесие, как только закончилась негативная ситуация. Возможно, позитивные эмоциональные реакции были связаны и с радостью от того, что остальные заключенные тоже вышли на свободу, — это облегчало чувство вины, которое они могли испытывать, освободившись раньше времени, тогда как их товарищам пришлось остаться и пережить новые испытания.

Хотя некоторые охранники указали, что жалели о досрочном завершении исследования, но в целом они тоже были рады, что оно закончилось. Средние позитивные показатели в их группе выросли более чем вдвое (с 4,0 до 10,2), а довольно низкий негативный показатель (6,0) стал еще ниже (2,0). Поэтому в целом они также смогли восстановить эмоциональное равновесие, несмотря на свое активное участие в создании ужасных условий в нашей тюрьме. Несмотря на такую перемену настроения, некоторые из этих молодых людей жалели о том, что делали, а также о том, что не смогли прекратить злоупотребления, о чем уже говорилось при обсуждении их реакции после эксперимента и в ретроспективных дневниках.