Эффект недостигнутой цели

Бомж на мгновение задумался и негромко продекламировал:

– Лицом к лицу лица не увидать. Большое видится на расстоянье. Когда кипит морская гладь, Корабль в плачевном состоянье.

Старик поклонился и побрел дальше. Лика проводила его недоуменным взглядом.

* * *

Давным-давно Саша видела фильм о том, как обычный человек переносится в телевизор, транслирующий старый черно-белый сериал, и становится героем вымышленного кинематографичного мира. С того момента, когда в зале раздалась усиленная эхом автоматная очередь, Сашу ни на секунду не покидало ощущение, что она попала внутрь сумасшедшего, артхаусного боевика, где все как будто понарошку, но при этом жутко реалистично.

События разворачивались стремительно, время то растягивалось до бесконечности, то сжималось тугой пружиной. Саша куда-то звонила, отвечала на чьи-то вопросы, рвалась в кабину «Скорой помощи», куда погрузили находившегося без сознания Гарика, а затем растерянно глядела вслед, на удаляющиеся синие маячки. У входа в зал толпился народ. Следователь беседовал с тренером, Руслан крутился поблизости, отмахиваясь от назойливой помощи медиков. Арестованных сажали в полицейские машины, нагибая головы и подталкивая за скованные за спиной руки. Как из-под земли появилась съемочная бригада местного телеканала, и молодая журналистка вещала в камеру, сияя от возбуждения.

Все это не могло быть реальным. Несколько дней назад, стоя у наполовину затопленного контейнера и слушая признание чужака, Саше казалось, что ее размеренная, скучная жизнь сделала крутой поворот. На нее словно вылили ушат ледяной воды, и быть хуже и сложнее уже не могло. Оказывается, могло, и еще как.

Вместе с остальными ребятами она дала показания, потом рванула в клинику. Резкий больничный запах развеял иллюзорное наваждение. Саша переводила взгляд с пустых стерильных коридоров на озабоченные лица друзей и понимала, что находится не по ту сторону экрана, где неудачную сцену легко переиграть или даже вырезать, а в суровой действительности. И то, что происходит сейчас, не черновик, не репетиция, а самая настоящая жизнь. На них действительно напали. Гарик действительно борется со смертью. А она сама все еще дышит лишь благодаря вмешательству чужака…

Она ходила из угла в угол, изучая пол под ногами и кусая ногти. Гоп не может умереть. Это же Гоп, Глобальная ошибка природы. У него все не как у людей. Вспомнить хотя бы, как однажды на свой день рождения он напился и выпал с балкона шестого этажа прямо на козырек подъезда и получил только ссадину на руке! Зато, когда слазил с козырька вниз, умудрился сломать ногу!

Если кого-то прошивает автоматная очередь, то с большой долей вероятности гарантирован печальный исход. Но ведь Гарик не кто-то. Гарик уникальная личность. С погибшим Малышом Сашка плотно не общалась, однако болезненно переживала его смерть. Она боялась даже представить, что испытает, если потеряет Гопа. Такого надоедливого, болтливого и родного…

Самсонов и Менджусов, оба в спортивной форме, переодеваться никому не пришло в голову, угрюмо переговаривались в углу. Сапер стоял, прислонившись к стене, оборонительно скрестив руки на груди, словно пытался защититься от происходящего, и отрешенно таращился в пустоту. Прицеп шатался по коридору, не зная, куда себя деть. Патрик сидел на обитой дерматином лавке и выглядел обманчиво спокойным. Выпяченный напряженный подбородок выдавал его волнение. Когда Саша проходила мимо, он поднимал глаза, и их взгляды встречались. Если бы он протянул руку, она бы вцепилась в нее, как бродяжка в краюху хлеба. Но Патрик не шевелился и молча ждал новостей о состоянии друга…

Вскоре приехал Иваныч, еще более хмурый, чем обычно. Кивнул им и прошагал мимо, к кабинету дежурного врача. По его закаменевшей спине было видно, как он зол. Он пробыл внутри десять минут, а когда вышел, все взгляды нацелились на него. Тренер лишь отрицательно покачал головой, давая понять, что новостей пока нет.

Саша видела на мобильном неотвеченные вызовы, но не находила в себе сил, чтобы перезвонить. Что она скажет маме? На тренировку ворвались вооруженные бандиты и едва всех не поубивали? Их удалось вовремя обезвредить, но одного парня уроды все-таки подстрелили? Неизвестно, выживет он или нет…

Крепкая рука легла на ее плечо. Тренер не произнес ни слова, но этого и не требовалось. Гоп выкарабкается. Обязательно!

Только во втором часу ночи им сообщили, что состояние пациента стабилизировалось. Увидеть его можно будет не раньше девяти утра.

– Сейчас он все еще под наркозом, за его состоянием следят, – устало объяснил доктор. – Лучше отправляйтесь домой. Пациент проспит еще несколько часов.

Солнечный свет заливал палату, придавая блеклым больничным стенам праздничный, почти торжественный вид. Гарик полулежал на койке, подмостив под спину подушку. Саша сидела на единственном стуле. Патрик, Сапер, Меджик и Прицеп стояли рядом.

– Заставил ты нас поволноваться, братан! – Круглое веснушчатое лицо Менджусова стало еще круглее, расплывшись в улыбке.

– Это точно! – подтвердил Сапер. – Ты мне теперь в кошмарах сниться будешь, в своей выпачканной кровью футболке.

– Ну, что я могу сказать? – голос Гарика звучал бодро, но лицо осунулось, посерело. Он восстанавливался после операции и еще не пришел в себя. – Я знаю толк в драматизме!

– Врачи говорят, ты в рубашке родился. – Прицеп чувствовал себя не в своей тарелке. Вид раненого товарища растревожил едва пережитую боль от потери друга, которому, увы, повезло меньше… – Пуля прошла навылет и не задела жизненно важных органов.

– Это потому, что нет у него жизненно важных органов! – сердито фыркнула Саша. Напряжение последних часов начало отпускать ее, уступая место привычному сарказму. – Если бы пуля прошла сквозь его череп, то мозг бы наверняка не пострадал!

Гарик страдальчески улыбнулся, смеяться ему было больно:

– Я смотрю, кто-то сильно переживал за меня? Будь смелее, детка, признайся, как я тебе дорог!

– Хорошо, – согласилась Саша. – Я буду смелой и задам тебе один серьезный вопрос.

– Какой? – заинтересовался он.

– Скажи, почему ты такой дурачок?

– Чтобы не сильно выделяться на твоем фоне, – без тени смущения ответил Гарик, вызвав у друзей столь бурный приступ смеха, что в палату заглянула медсестра и строго погрозила пальцем.

– Не утомляйте больного! – велела она и снова исчезла за дверью.

– Это кто тут, интересно, больной? – шутливо надулся Гоп, а потом снова повернулся к Саньке: – А по поводу дурачка ты это зря. Я, может, вообще подумываю, чтобы диссертацию написать.

– По своему опыту знаю, – вмешался Сапер. – Боксеру легче защитить диссертацию, чем написать.

Все улыбнулись.

– Что Иваныч, кстати? – сменил тему Меджик. – Заходил?

Гарик кивнул:

– Рано утром. Перед работой.

– И как долго тебе здесь валяться? – уточнил Артем.

– Хрен знает, – отмахнулся Гоп. – Но я по-любому сбегу отсюда пораньше.

– Давай-давай, – улыбнулась Саша. – Нам не помешают лишние руки для уборки в зале. Там сейчас такой срач…

– Тогда я, пожалуй, еще полечусь. – Гарик демонстративно откинулся на подушку, изображая крайнюю степень истощения.