Эффект тентаклей

При последних словах она быстро посмотрела на Джейка. Тот заметил ее взгляд и вскинул руку.

— Я уже изложил свои взгляды по этому поводу, — сказал он. — Только Бог может забирать жизнь. Для Него все возможно — в том числе и полное выздоровление Доджа. Покуда душа остается в теле, Ричард жив не меньше, чем любой за этим столом.

Стэн, выдержав уважительную паузу, кивнул и пророкотал лучшим своим адвокатским баритоном:

— Спасибо, Джейкоб. Зула говорила мне, что вы можете занять такую позицию. Я хотел бы продолжить со всем уважением к вашим религиозным воззрениям.

— Очень признателен, сэр, — сказал Джейк.

— Я — юрист, — продолжал Стэн, — и, как я уверен, адвокат Элис в Айове первым бы вам подтвердил: распоряжение о медицинском уходе, или, как его иногда называют, завещание о жизни, не обязательно учитывает религиозные взгляды и мнения членов семьи.

— Это мне известно, — ответил Джейк. — И в любом случае я тут в меньшинстве.

Он посмотрел через стол на Элис и Зулу, которые твердо встретили его взгляд.

— По условиям распоряжения о медицинском уходе, подписанного вашим братом, аппараты искусственного поддержания жизни следует отключить без дальнейшего промедления. Однако сделать это следует с соблюдением определенного технического протокола, направленного на сохранение мозга. А благодаря дополнительным оговоркам, которые Крис Вейл очень тщательно предусмотрел, — при этих словах Стэн наградил Элис выразительным взглядом, который та не соблаговолила заметить, — если «Эфрата крионикс» финансово несостоятельна либо появилась лучшая технология, у нас есть выход.

Элис кивнула:

— И, по словам моего адвоката, один из главных недостатков документа — этот выход никак не уточняется.

— Затруднительно, — мягко произнес Стэн, — точно указать альтернативную методику сохранения мозга, до которой еще никто не додумался. Единственный способ составить подобный документ — сделать явным намерение подписавшего лица, то есть Ричарда. А оно, очевидно, состояло в том, что если на момент его смерти будет существовать технология, способная обеспечить будущее возвращение к жизни, то эту технологию следует применить. Если же технологий будет несколько, он вполне разумно хотел лучшую — а не то, что в этот конкретный день постарается всучить «Эфрата крионикс».

— Но кто решает, какая технология лучше? — спросила Зула.

— В конечном счете решение принимаете вы — ближайшие родственники. Никто не может его оспорить. Не предусмотрено наказаний за неверный выбор.

Джейк подался вперед:

— Минуту назад вы сказали, что завещание о жизни не учитывает религиозные взгляды родных.

— Вы не можете поступить вопреки завещанию, — сказал Стэн, — но в той мере, в какой вы добросовестно стремитесь выполнить желание Ричарда, у вас есть некоторая свобода.

— Я хочу сказать, что мы не специалисты в нейробиологии, — заметила Зула.

— Так найдите специалиста, — ответил Стэн. — В Сиэтле полно авторитетных…

— Готово, — перебил Корваллис.

Все посмотрели на него.

— Вернее, в процессе, — объяснил Корваллис. — Дело в том, что года два назад несколько лучших программистов Корпорации-9592 ушли в Уотерхаузовский институт мозга. С одним из них, Беном Комптоном, я по-прежнему в дружеских отношениях и взял на себя смелость к нему обратиться.

— Это Уотерхауз из заумного кибербанка? — спросила Элис. — Тот самый Уотерхауз?

Она имела в виду одного из местных ИТ-филантропов, предпринимателя, участвовавшего в одной из первых криптовалютных авантюр, которая каким-то образом переросла в серьезное финансовое учреждение.

— Тот самый.

— Извините, если задаю глупый вопрос, но зачем институту мозга программисты, делавшие компьютерную игру?

— Геймификация, — сказала Зула.

— Да, — подтвердил Корваллис. — История долгая, и я с удовольствием объясню. Суть в том, что в науке возникают задачи, очень трудные для компьютеров, но легкие для людей. Если превратить эти задачи в увлекательную игру, в интернете найдется много желающих решать их бесплатно. Сотрудники Уотерхаузовского института мозга уперлись в такую задачу и решили ее геймифицировать — для чего переманили наших самых классных программеров.

Элис завела глаза к потолку:

— Ладно. У вас есть друзья в авторитетном институте мозга. В этом городе, если я правильно поняла.

Корваллис кивнул:

— Меньше чем в миле отсюда. Я связался с ними и рассказал о Ричарде, которого они все, к слову, любят. И спросил, знают ли они что-нибудь на эту тему. Упомянул, что в ЭЛШ несколько лет назад отсканировали одиннадцать замороженных мозгов. И они — люди из Уотерхаузовского института — ответили, что это точно не самая передовая на сегодня методика. Каждый день появляются куда более совершенные.

— Тогда почему ЭЛШ их не применяет? — спросила Элис.

— Я могу просто нажать кнопку «перезвонить» и поинтересоваться у самого Эла Шепарда, — сказал Корваллис. — Но, похоже, тот ответит, что эти технологии никогда не проверялись на людях. Только на мышах.

— На мышах, — повторила Элис.

Фортрасты отреагировали на слова Корваллиса по-разному. Элис — скептически; возможно, она недоумевала, зачем он вообще упомянул технологию, не имеющую к ним никакого отношения. Джейк покачал головой, возмущаясь глупыми занятиями ученых: мышиные мозги они сканируют! А вот Зула сообразила сразу.

— Сколько лет? — спросила она.

— Что? — не поняла Элис.

— Сколько лет до того, как они сделают такую аппаратуру для человеческого мозга?

— Вот это, — сказал Корваллис, — я и пытаюсь выяснить. Мне надо позвонить…

— Лет? Какой нам от этого прок? — возмутилась Элис. — Решение надо принимать сейчас. Ричард лежит на аппаратах через улицу от нас.

— Мы можем сейчас его заморозить, — сказал Корваллис.

— Кто «мы»? — строго спросил Джейк.

— Виноват, — сказал Корваллис. — Да, конечно. Вы, родные, можете сейчас его заморозить.

— Я в этом участвовать не буду, — напомнил Джейк.

— Джейк, хватит перебивать, — сказала Элис. — Продолжайте, пожалуйста, Си-плюс.

— Если заморозить его сейчас по последней версии эвтропийского протокола, которая вроде бы сохраняет коннектом — связи между нейронами, и продержать замороженным несколько лет, то можно будет отсканировать мозг по новой технологии, как только она станет доступна.

— Но мне сказали, что фирма по заморозке людей закрылась, — сказала Элис.

— Состояние Ричарда — около трех миллиардов долларов, — напомнил Корваллис.

— Вы хотите сказать, на покупку холодильника хватит.

— Я говорю, что такой вариант есть.

— И мы наймем кого-нибудь стоять у холодильника несколько лет, следить, чтобы не выключился? — ехидно спросил Джейк.

— Не знаю, — ответил Корваллис. — Об этом еще не думал.

Маркус, младший адвокат, молчал с тех самых пор, как угодил в расставленную Элис ловушку. Сейчас он заговорил:

— Наша юридическая фирма выполняла кое-какие работы для Семейного фонда Уотерхауза-Шафто, финансирующего УОТИМ — Уотерхаузовский институт мозга.