Эффект загадки

– Обещаешь или нет? – снова спросила она.

Я положил коробочку в карман и взял пакет из ее рук.

– Обещаю, Лиза… И даже не буду спрашивать, что в ней лежит. Спасибо тебе еще раз. Может быть, я когда-то опять окажусь здесь, тогда…

– Тебе до конца улицы и налево, - быстро перебила Лиза и захлопнула передо мной дверь, щелкнув замком.

Я повернулся к калитке, но, спустившись с крыльца, остановился, достал сигарету и закурил. В доме было тихо, окна по-прежнему глухо зашторены. Ветерок раскачивал белье на веревке, на высоком дереве у забора запела какая-то птица. Появилось странное ощущение. Будто в этом доме никого нет, а, возможно, нет и самого этого дома за моей спиной и я стою в чьем-то пустом дворе, как незваный гость. Зачем я пришел сюда? Что ищу? Куда пропали хозяева?

Я быстро повернул голову. Дом стоял на своем месте, но непонятное чувство не исчезло. Мало того, появилась мысль, что все ушли отсюда именно потому, что пришел я. Меня боятся… Почему? И вот тут я наконец понял, что со мной. Страх…

На двери снаружи я увидел кнопку и решетку переговорного устройства.

– Лиза. Ты здесь?

Вопрос более чем странный. Если она не ответит, я привяжу трос к машине и рывком выломаю дверь. В доме что-то случилось. Я нужен там.

– Здесь, - коротко ответила Лиза.

Я облегченно вздохнул. Схожу с ума?

– Лиза, я чем-то обидел тебя.

– Нет.

– Прости.

– Напрасно. Я все понимаю. Ты солдат, Крис. Эта куртка красиво смотрится на тебе. Возвращайся в лагерь и поступай на службу. И когда вы станете полноправными хозяевами в городе, приходите ко мне в гости. Всей компанией. Только уже не за водой… И если среди гостей я увижу тебя, вам не придется выламывать дверь.

Я помолчал. Молчал и динамик.

– Ты что, живешь здесь одна? – спросил я.

– А вот и увидите, одна я буду или кто-то решит защитить никому не нужного Бешеного Капрала. Приходите, я буду ждать.

Лиза говорила спокойно, но отрывисто, а, может, это была особенность связи. В моей жизни нечасты ситуации, когда я просто не знаю, что сказать. Я поставил пакет на крыльцо и молча сел на ступеньки. За спиной некоторое время раздавалось едва слышное шипение, затем Лиза повесила трубку. Прошло несколько тягучих длинных минут, прежде чем сзади щелкнул замок. Я молча курил, не оборачиваясь. Лиза вышла на крыльцо и села рядом. Из открытой двери потянуло прохладой, как будто лестница шла не вверх, а вниз, в подвал.

– Не уезжай… - едва слышно попросила Лиза, - Побудь хотя бы немножко. Ну, сколько сможешь… Знаешь, как здесь страшно одной по ночам? Постоянно кажется, что в доме кто-то есть и он ждет, когда я усну… Трусиха я, да?

– Твои родные… Где они? Уехали?

– Уехали, - вздохнула она, - Надолго. Ты не беспокойся, у меня есть деньги на еду и все прочее. От тебя ничего не потребуется, просто будь здесь – и все. Хочешь, мы сходим в магазин и купим тебе новую палатку и остальное, что нужно?

Я покачал головой.

– Дело не в деньгах, Лиз. И не в стенах. Я неудобно себя чувствую. Вернутся твои родители, придется объяснять им, кто я и что, соседи масла в огонь подольют… На каких правах я здесь?

– Родители не вернутся… По крайней мере, в ближайшее время. А соседи… Ты долго не был в подобных местах и не знаешь, что здесь никто ни с кем не общается. Убивать будут на улице – ни один не высунет носа. Так принято. Мой дом – моя крепость. А на каких ты правах? На правах гостя – сойдет?

Страх мой почти прошел и я улыбнулся.

– Гость подчиняется правилам того места, где находится. А у меня свои правила и свои стереотипы. Устану – и ты будешь думать о том, как бы повежливее выгнать меня отсюда. Я ведь своеобразный человек, Лиза.

– Здесь нет сложных правил, Крис, а остальные ничем не отличаются от общепринятых. Ведь у тебя был дом и семья, я знаю. Расскажи мне, как там было заведено у вас и я буду делать точно также. Я сделаю все, чтобы гость чувствовал себя, как дома.

Как дома… Ну, уж если она знает и абсолютно уверена в этом, делать нечего. Я затушил окурок об ступеньку и сказал:

– В моем доме люди обращали внимание на здоровье друг друга. Девочке нельзя сидеть на холодных ступеньках. Тащи пустую консервную банку, чтобы я бросал туда окурки и соблюдал чистоту. Я иду открывать ворота с целью поставить здесь свою машину. Мы берегли свои вещи, большие и маленькие, любые.

Мне показалось, что Лиза сейчас бросится мне на шею от радости, но она вскочила и унеслась наверх по лестнице.

– Спасибо, Крис! – раздалось оттуда.

– А еще мы были откровенны между собой и если нам что-то не нравилось, говорили прямо, - сказал я сам себе, оставшись один.

И отправился открывать ворота.

2.

Широкий темный тоннель наполнен эхом. Звук отражается от стен и полукруглого потолка, поддерживаемого ржавыми металлическими арками. Внизу поблескивают рельсы. Грохот и лязг издает тележка, идущая по этим рельсам. Слабый свет ее фонаря не в силах разогнать темноту. Периодически по тоннелю разносятся тяжелые глухие удары, словно кто-то изо всех сил бьет кувалдой по железным листам. Кое-где на стенах мигают маленькие лампочки, освещающие отсыревшие таблички на тяжелых дверях. Мы едем не быстро и успеваем прочесть некоторые надписи. «Госпиталь», «Трупохранилище», «Склад 12», «Насосы рециркуляции» или просто «Не открывать!». Впечатление, что стены вибрируют от шума, сверху капает вода. Вот справа у самых рельсов показалась какая-то бесформенная груда тряпок, под капюшоном шевелится что-то похожее на клубок червей. Но крик не может прорваться сквозь голос тоннеля и замирает тут же, в нескольких метрах, словно мы движемся через плотную вату. Вагонетка резко вздрагивает, очередной оглушительный удар раздается уже где-то сзади, раскатываясь по стенам. Впереди включается прожектор, гаснет, снова загорается. Его яркое пятно притягивает взгляд. Металлический голос раздается над самым ухом, но он слишком громкий и сильно искажен многократными отражениями. Ничего невозможно разобрать, хотя фраза повторяется снова и снова. А вот выстрелы со стороны прожектора слышны отчетливо, они сопровождаются огненными вспышками… Прожектор меркнет. Какие-то люди в серых плащах, с тупыми масками противогазов вместо лиц, стреляют из винтовок. У одного из них очковое стекло разбито и мы видим, что противогаз надет прямо на человеческий череп… Включается сирена, издавая леденящий душу вой. Или это крик?

Вспыхивает настенная лампа. Лиза в длинной ночной рубашке, отбросив одеяло, резко садится на постели. Она испугана. Тяжело дыша, обводит комнату широко открытыми глазами. Дрожащими руками включает карманный фонарик и светит в проем полуоткрытой двери.

– Кто здесь? – прерывающимся шепотом спрашивает она, - Я же закрывала дверь…

В доме тихо, только тикает будильник на тумбочке.

– Крис? Это ты?

Но тишина нарушается только ее собственным дыханием. Лиза слабо стонет и обхватывает руками голову. Встает с кровати и, открыв дверь, шлепает босыми ногами на кухню. Не включая света, ощупью находит в ящике стола какую-то таблетку и запивает ее водой. Она несколько успокоилась, дыхание стало ровнее. Свет, падающий из дверного проема ее комнаты, причудливо отражается на стеклянной полке с посудой. Кажется, что блики движутся, изгибаются, гаснут и снова вспыхивают, и только через несколько секунд мы понимаем, что у Лизы кружится голова и окружающие предметы плывут в глазах. Прямоугольник двери, которая ведет в переднюю, кажется изломанным. Лиза толкает эту дверь и видит на вешалке камуфляжную куртку Криса. Хватается за нее, чтобы не упасть и несколько секунд борется с головокружением. В ее руках оказывается маленькая металлическая коробка. Крышка выскальзывает из пальцев и слабо звякает на полу.

Комок ваты в коробке светится красным. Свет неяркий, скорее, он напоминает розовый. Лиза тянет за шнурок и мы видим, что свет исходит от прозрачного камня, который раньше она носила на шее. Камень раскачивается на шнурке, Лиза заворожено смотрит на него. Ее лицо спокойно, на нем появляется нежная, мечтательная улыбка. Коробка тоже падает на пол, но внимание девушки целиком поглощено светом камня. Красные искорки отражаются в ее глазах. Оказывается, стекло неоднородно по своей структуре, свет сконцентрирован в самом центре и напоминает язычок пламени.