Эфиопские хроники XVI-XVII веков

Вернемся же к событиям, оставленным нами ради рассказа о хвастовстве Курбан и о лукавом послании раса Афанасия.

Глава 30

И так, идучи, царь Сэлтан Сагад верхом, а царь Иаков низом, прибыли, они в Дабра Зейт годжамский [415] и увидели там друг друга. А затем утром отправились в поход прежним путем, один поверху, а другой понизу, и прибыли в землю Жара и перешли реку Муга. Но царь Иаков прошел вперед у подножия горы Голь и прибыл к реке, называемой Ебарэт, и, не переходя ее, расположился на берегу 3 магабита [416] , в пятницу. А царь Сэлтан Сагад взошел наверх и поднялся в дегу страны и расположился там, и ночевал там в тот день. И наутро в первую субботу [417] 4 магабита поднялся он из того места, где останавливался, чтобы выбрать землю, более удобную для разбивки лагеря. А когда поднимался, увидели его из стана царя Иакова и решили они, что он бежит, не завязывая битвы. Войско же царя Сэлтан Сагада не думало, что царь Иаков даст им бой в этот день, и сами они не собирались там сражаться: они хотели [биться] в земле Чагаль в месте, называемом Бете Абат. А царь Иаков решил со своими присными и войском своим вступить в сражение в этот день, не давая им отсрочки, ибо показалось ему, что одержит победу по многочисленности своего войска. К тому же увидел он, что войско царя Сэлтан Сагада не велико числом и обозримо очами, тогда как при нем было войско несметное, всадники и пешие, щитоносцы и копейщики, а еще лучники и стрельцы, а также турки и нары, многочисленные весьма, покрывающие лик земли, как трава и как саранча, которой нет числа.

415

Дабра Зейт буквально означает “Гора масличная”. Эфиопы любили в. своих названиях использовать библейские топонимы, отчего таких “гор масличных” в Эфиопии было несколько. Поэтому здесь дееписатель Сисинния уточняет, что речь идет о том Дабра Зейте, который находится в Годжаме.

416

Т.е. 9 нарта 1607 г.

417

Со времени знаменитых реформ царя Зара Якоба эфиопские христиане праздновали “две субботы”, т. е. собственно субботу, которую они называли “первой субботой”, и воскресенье, которое они называли “второй субботой” или “христианской субботой”.

И по причине многочисленности своего войска стал жестоковыен и твердосердечен вместе с присными своими и советниками своими — Курбан, ибо не знали они, как заповедал бог: один обратит в бегство тысячи, а двое прогонят тьмы (Втор. 32, 307). И еще не разумели они, что сказал Давид, пророк и царь Израиля в псалме 32: “Не спасется царь множеством воинства; исполина не защитит великая сила; не надежен конь для спасения, не избавит великою силою своею” (Пс. 32, 17). И эту заповедь Завета и пророков оставил он и презрел, когда овладело им безумие; и творил он все в высокоумии без мудрости, и уподобился он росе летом и дождю в зной, от которых нет пользы и толку. И говорили между собой все Курбан: “Доколе же будем пребывать здесь, изнемогая в устройстве засеки и не соблюдая субботы? [418] Ведь если мы вступим в сражение, то из войска царя Иакова будет приходиться, наверно, по 30 мужей на одного человека из рати царя Сэлтан Сагада”. И после того как закончили Курбан с речами надменными и хвастливыми, укрепился сердцем царь Иаков и поднялся для битвы туда, где был царь Сэлтан Сагад, ибо был он в то время выше по склону холма, а царь Иаков — у подножия. И, прибыв, построил царь Иаков полки по обычному амхарскому порядку, по одному человеку [в ряд]. А царь Сэлтан Сагад спустился немного по склону строем чэфра, наподобие галласов, и завязался бой, и выстрелили турки и нары многими пулями раскаленными из дула ружей и никого не убили, кроме одного человека. И в короткое время победа досталась царю Сэлтан Сагаду, а войско царя Иакова даже не подняло руку и не устояло долго перед ликом его. И были они повержены, и пали, как листья сухой смоквы, и, как саранча падает на поверхность моря, валились и падали эти Курбан. И царь Иаков тоже пал, подобно одному из своих воинов, как сказано в псалме 81: “Но вы умрете, как человеки, и падете, как всякий из князей” (Пс. 81, 7). И это пророчество исполнилось над царем Иаковом, когда помощь божья была с войском царя Сэлтан Сагада. Тогда же был убит митрополит авва Петр [419] , ибо находился в битве вместе с царем Иаковом. Но тот, кто убил его, не знал, что он митрополит, а подумал, что он турок, потому и убил, ибо крест, который он держал в руке, забрал у него некто, кто настиг его раньше убившего его.

418

Работать в субботу, равно как и в воскресенье, эфиопские христиане почитали за грех.

419

Митрополит Петр был 94-м по счету эфиопским митрополитом, занимавшим эфиопскую кафедру с 1590 по 1607 г., когда он и был убит 10 марта.

И когда царь узнал о победе, приказал бить в барабаны торжественным боем и запретил своим воинам убивать кого-нибудь. А князей, и старейшин народа, и вельмож царства, и воинов, убитых в тот день, нет у нас желания перечислять, и число их знают дома их. А тех из них, которые в тот день спаслись, настигла ночь. И когда бежали они с намерением перейти в Бегамедр, то вел их ангел смерти, и низверглись они в ущелье Звая со своими мулами и конями и со всем снаряжением воинским. Одни говорят, что упало в ущелье в ту ночь 600 всадников, а другие говорят, что больше. И еще из спасшихся от битвы и от падения в ущелье убила молния, когда скрылись они под сенью одного дерева. Удивительно это дело для слушающих, понимающих и разумеющих.

А рас Афанасий спасся тогда от смерти и укрылся у монахов Дима. А наутро вывел его из Дима и привел к царю Сэлтан Сагаду рас Сээла Крестос. Но царь Сэлтан Сагад помиловал его и облагодетельствовал тогда всех людей. После того как узнал он о своей победе, приказал не убивать никого из людей, уцелевших в битве, ибо посетило его мягкосердечие господнее, которому нет примера; ни доброта отца, ни милосердие матери не сравнятся с ним. И за то восхваляли его весьма, и славили сугубо, и благодарили люди, ему подвластные. И даже говорили меж собой уцелевшие после битвы; “Если бы победил царь Иаков, ни одна душа не спаслась бы. Слава богу, давшему победу царю Сэлтан Сагаду”. А в его стане велика; была радость и веселье из-за того, что обрел он победу и добычу многую без числа, и еще из-за того, что никто не погиб из его людей, кроме трех мужей, ибо с ним была помощь бога пречестного и всевышнего и укрепляла его десница высокая. И была дарована ему благодать победы, как Бараку и Гедеону, князьям Израиля (Суд. 4—8). И были витязи царя Сэлтан Сагада тогда подобны витязям Варака, названным звездами небесными за то, что сражались они на вершине высокой горы (Суд. 5, 20); и эти тоже сражались, как и те, на вершине горы и одолели витязей царя Иакова. А царь Сэлтан Сагад был подобен Бараку, который сражался на Фаворе и убил военачальника язычников Сисару. А что до ведения боя, то здесь он во всем был подобен Гедеону, чей закон был таков же, как и его закон, и таков же был, как у него, [военный] строй; и стоял он неколебимо перед ликом войска мадианитян. Да продлит бог пречестный и всевышний дни его и умножит годы его и власть его, которой подчиняются четыре стороны света, дабы укрепились церкви православные и разрушились крепости языческие. Аминь.

Глава 31

И после того как обрел победу царь Сэлтан Сагад и достиг желаемого, поднялся сей доблестный муж с высокой десницей, царь царей Сэлтан Сагад, с места сражения и пошел дорогой на Буда и направился к стану и лагерю царя Иакова в Кога. И по пути прибыл он в землю, называемую Гуагуата, и остановился там. И наутро собирался вести свое войско на захват земель Ванзо и Лахата, но [воины] не стали ждать, пока поведет он их в землю, которую задумал разорить, а отправились в набег, будучи в самой земле Гуагуата, и устремились на Дульшет, и Вагальму, и Дасму, и на весь Варамит и Дэшт, и захватили весь местный скот. И царь перешел реку Абай по дороге в Энкуа и. расположился в земле Дарха. А из Дарха пошел дальше в Вудо и справил там праздник вербного воскресенья. А из земли Вудо поднялся он в страстной понедельник и остановился в месте, называемом Докма Ваха. А оттуда поднялся во вторник и прибыл в Дабра Карода и там остановился. И когда он там пребывал, пришел к нему авва Авраам, настоятель Дабра-Либаносской обители, родитель тысяч [420] и отец подвижников, который принял многие притеснения от обоих царей, государя За-Денгеля и государя Иакова. И историю притеснений его невозможно поведать страница за страницей, но знают ее те, которые знают. И особенно известна она сердцу царскому.

420

“Родитель тысяч”, или “отец многих” — обычные эпитеты настоятелей крупных монастырей, которые действительно “возлагали иго монашества” на многих послушников. Вполне применим он и к настоятелю Дабра Либаноса — главного монастыря крупнейшей эфиопской монашеской конгрегация.

И, узнав о его приходе, приказал царь князьям и войску своему принять его приемом прекрасным по закону прежних царей. И после того как приняли его, как было приказано, встретились царь и настоятель монастыря и приветствовали друг друга приветствием сердца духовным. А затем поднялся он в среду из Карода и вошел в Губаэ — стан царя Малак Сагада старшего, и расположился внутри укрепления со своими воинами. И прежде чем он вошел в укрепление, встретили его монахи Эмфраза с каждением и песнопением, по закону своему, и благословили его благословением подобающим. И принял он их сам, и ублаготворил речами приятными, и словами мягкими. И они возвратились по домам своим, благословляя бога пречестного и всевышнего. А Акетзэр и Атары [421] , которые уцелели в сражении, приняли его по обычаю своему и закону.

421

Атары — название полка, который вместе с полком Акетзэр служил царю Иакову.

Но он не предался покою в том месте, а вскоре же отправился туда, где находилась царица Малак Могаса. А она лежала тогда на одре болезни, близкая к смерти. Местом же пребывания ее была земля Такара. И, прибыв, приветствовал он ее приветствием любовным, как сын приветствует свою мать. И когда увидела она, как приветствует он ее, преисполнилась великой радости и веселия и благословила его благословением грудей и чрева, как подобает благословлять детей, и молвила ему слово увещевания, сказав: “Будь милосерд и хорош для всех” [422] . И, получив благословение ее, он возвратился и вошел в стан свой. И вступление его в этот дворец было на 45-й год после того, как на том самом месте победил царь Адмас Сагад абетохуна Тазкара Денгеля, сына абетохуна Иакова, брата его отца, абетохуна Василида [423] , за то, что тот был поставлен царем по совету азмача Исаака, и шума Кефло, и абетохуна Иоанна, сына вейзаро Романа Верк, и прочих многих князей, ибо бывал царь Адмас Сагад благодушен и гневен без повода. И из-за такого его поведения воцарили вместо него сына его брата [424] . Он же в сражении победил и убил многих воинов ратных, и шум Кефло тогда погиб, и неизвестно, кто убил его, и труп его не найден, известно лишь, что он умер [425] . И, одержав победу, царь Адмас Сагад связал абетохуна Тазкара Денгеля и отослал его в землю Бора, и там убили его в заключении злые люди, родственники жены царя Адмас Сагада, по его приказу. А когда узнал царь Адмас Сагад, что сбросили в пропасть сына его брата, не покарал убийц, но смолчал. И князья Эфиопии, услышав об этом, стали порицать его и роптать и говорили между собой: “Смерть более законна была бы в день битвы, когда его захватили в плен; после же того как связали его и сослали, она несправедлива, и не заслужил он этой смерти”. И по этой причине многие князья удалились от двора царя Адмас Сагада до той поры, пока он не умер. И было много раздоров и усобиц во всех областях его царства, так что уменьшались князья его и гибли воины. И многие годы длились эти волнения, и не было умиротворения до самой смерти азмача Исаака а потом были покой и тишина, пока не умер царь Малак Сагад-старший.

422

Интересную параллель этому сообщению мы находим и в гораздо более поздней исторической традиции, записанной в “Книге истории”, которая хранится в Национальной библиотеке Аддис-Абебы (рукописный отдел, шифр В-36): “Когда услышал об этом Сисинний, пребывавший тогда у галласов, собрал он всех галласов и выступил против Иакова, чтобы отнять царство. Сразился он, победил его, и бежал Иаков. Пришел он [с войском многочисленным], как звезды небесные и песок морской, и не мог устоять перед ним Иаков. Так воцарился Сисинний силой. Матерь же Иакова, Марьям Сэна, пребывала тогда в столице сына своего в городе Кога. И отправился к ней Сисинний, и послал к ней гонца со словами: „Госпожа моя! Воспитательница моя! Прости мне, ибо сделал я непотребное!“. И, услышав это, послала Марьям Сэна служанку свою, которую знал он прежде, позвать его. Та отправилась и призвала его. Когда пришел он, сказала она ему: „Все, что совершил ты, свершилось по воле божией. Да простит он [тебе]. Но прошу тебя сделать для меня две вещи“. Отвечал он: „Скажи мне, госпожа моя, и я исполню волю твою“. И сказала она ему: „Не отнимай земли и имущества у людей, которые последовали за сыном моим, Иаковом. А когда умру я, то похорони меня в Махдара Марьям, ибо много потрудилась я для него. После этого да будет это царство для тебя и да укрепится оно за детьми детей твоих“. И, так сказав, благословила она его. После этого возвратил он воинам Иакова имение их и имущество. Спустя несколько дней упокоилась Марьям Сэна. И похоронил ее царь в Махдара Марьям” (ф. 154—156) (С микрофильмом этой рукописи я смог ознакомиться благодаря любезности В. М. Платонова. — С. Ч.). Этот поздний источник при отдельных неточностях (так, Иаков был сыном Сарца Денгёля не от царицы Марьям Сэна, а от наложницы Хараго, а сама Марьям Сэна жила тогда не в столице Иакова Кога, а в своем вдовьем уделе в земле Такара) достаточно верно излагает происходившие события. Сисинний, не будучи прямым потомком Сарца Денгёля, нуждался в какой-то форме санкционирования своих притязаний на престол хотя бы со стороны царской вдовы, так как подобная санкция, это “благословение грудей и чрева”, должна была несколько сгладить то обстоятельство, что воцарился он действительно “силою”, убив при этом сына Сарца Денгёля.

423

Об этом событии подробно повествует “История царя Мины”: “После непродолжительной остановки он поднялся с зимних квартир и обратил лицо свое к земле Варвар. Там оставался Исаак под предлогом болезни, а Кефло, „потому что устроил брак моей дочери“ — так говоря; вся же причина того, что они остались, заключалась в том, что они хотели воцарить племянника царя, Тазкаро; они зимовали, утвердившись в этом изменническом намерении, со свитой всех трех. Но не был бог заодно с ними, и они „помыслиша советы, их же не возмогут составити“ (Пс. 20, 12)” [14, с. 183].

424

Весьма любопытно это критическое отношение к царю Мине, которое проглядывает в словах дееписателя Сисинния. То, что этот царь не был популярен в феодальной среде, видно даже из его официальной “Истории”, в которой описаны и попытка покушения на его жизнь, и многочисленные мятежи против его власти. Мина действительно желал править самодержавно, на что у него недоставало ни сил, ни политического такта. В эфиопской историографии эта былая непопулярность Мины выразилась в крайне тенденциозной и резко отрицательной оценке этого царя. В многочисленных списках “Книги истории” — этого своеобразного эфиопского хронографа — сохранились многочисленные (и несправедливые) обвинения в его адрес, начиная с обвинений в сыновьей непочтительности и кончая обвинениями в принятии католичества и экзекуциях эфиопских священников. Об этом можно было бы и не упоминать, если бы эта старая тенденциозность не была унаследована и нынешней эфиопской исторической традицией, вплоть до школьных дореволюционных учебников истории, по которым до сих пор эфиопская молодежь знакомится с прошлым своей страны [20, с. 212—214].

425

Об этом же сообщает и “История царя Мины”: “Когда они сразились, победил царь, уповающий на бога. И пало много из войска похитителя царства: Иоанн, сын везаро Ромна Верк, и Кефло ушли вместе. Когда настигли их преследовавшие, сойдя с коней, они уклонились от дороги и скрылись под небольшим пнем; в сердце Кефло влился дух трепета, подобно Каину, и он сказал: "Если вас захватят, то не обидят, а если меня захватят, то рассекут тело мое на суставы". Так сказав, он отделился от них и пошел один. Неизвестно, куда он пошел, упал ли в пропасть, или убил его кто-либо из преданных царю, — господь знает” [14, с. 184—185].

Глава 32

А то, что было после упокоения царя Малак Сагада и до становления царя Сэлтан Сагада, все события и все деяния, совершенные им от тех дней и доныне, написаны нами в этой истории по мере знаний наших. Но вернемся к повествованию, которое оставили мы, чтобы рассказать историю государя Адмас Сагада и абетохуна Тазкаро.

И после того как царь Сэлтан Сагад остановился и расположился в этом стане царя Малак Сагада, называемом Губаэ, он поднялся в четверг, в день, известный тем, что дал тогда господь наш Иисус Христос новый завет и предложил ученикам своим плоть свою святую и кровь пречестную для прощения грехов, каковую те приняли от него с верою, и вошел [царь Сэлтан Сагад] в стан царя Иакова, называемый Кога, и на один день разместился во дворце его. И наутро в пятницу, в день распятия господа нашего и спасителя Иисуса Христа, вошел в церковь и созвал с настоятелем аввой Авраамом, главой священников и отцов монахов, иереев и знатоков Писания. И раскрыл он уста пред ковчегом завета господа нашего Иисуса Христа и исповедался во всех грехах своих, которые сотворил с юности. И наложили они на него эпитимию, подобающую исповедующимся, что научил их святой дух и вразумил их. Он же принял ее в смирении и покорности.

А наутро в день первой субботы, накануне пасхи, отправился он к царице Малак Могаса навестить ее по заповеди евангельской, ибо усугубились ее болезнь тяжкая и страдания жестокие. И, придя к ней, утешил ее и сказал: “Дай Тебе бог исцеления и здоровья”. А она ответила ему слабым голосом и сказала: “Аминь”. И потом вернулся он в чертог царский и провел там ночь. А наутро был праздник воскресения господа нашего Иисуса Христа [426] . И он устроил празднество великое и порадовал священников и монахов яствами, питием, а кому полагалось — подарками. А царице послал тучного быка, потребного ей для праздника, и она благословила его, как подобает, несмотря на свою болезнь тяжкую. А понедельник первой пасхальной недели провел он в радости с присными своими, одаряя каждого всем необходимым. И в ночь с вечера этого дня на утро вторника упокоилась царица Малак Могаса от тягот сего мира. И когда царь Сэлтан Сагад узнал об успении ее, пошел с войском своим, чтобы оплакать ее, как любящий сын оплакивает мать. И после того как оплакал ее, приказал нести тело ее и принести в церковь, ею построенную, Махадара Эгзиэтна Марьям, как завещала она при жизни, и сопровождал ее с честью. И после того как проводил ее, он вернулся в царский чертог в скорби и печали из-за смерти ее.

426

Пасха была 15 апреля 1607 г.

А далее процветало царствование царя царей, и расширилась власть его; и подчинились все, на кого простиралась его власть, так что назначал он и низлагал всех князей областей своего царства и наказывал безумных и надменных, а смиренных и кротких радовал. И тогда пришел к нему дедж-азмач Кефла Вахид, маконен Тигрэ и нэгуса-бахр [427] , подчиниться его величию и господству, приведя прекрасных коней и принеся лучшие одежды — дары, достойные славы его царствования. И так же [поступили] все наместники, ему подчиненные, от границ дега в Тигрэ до пределов Хамасена и коллы [428] ; и царь Сеннара тоже послал ему в подарок прекрасных коней. А еще до того царь Адаля, подчинившись и покорившись величию царя, послал ему в подарок одежды дорогие и лучшие и много пуль, необходимых для войны, [и посылал дары] дважды: один раз через своего дружинника, а другой раз через Сутафе Крестоса, сына Атари Гошо, который был послан к нему.

427

Нэгуса-бахр — форма традиционного титула бахр-нагаша. Обычно приморская область Эфиопии разделялась эфиопскими царями на два крупных наместничесва: побережье — под властью бахр-нагаша (что и буквально означает "правитель моря") и внутренние районы Хамасена и Тиргэ — под властью маконена Тигрэ (т.е. "князя Тигрэ"). Это было вызвано тем обстоятельством, что власть над рпиморской областью, этим единственным выходом Эфиопии к морю, внешним сношениям и разнообразным товарам (в том числе и огнестрельному оружию), сосредоточенная в руках одного наместника, могла сделать его слишком опасным соперником верховной власти, как это и случилось с бахр-нагашем Исааком в царствования Мины и Сарца Денгёля. Эфиопские цари обычно ставили бахр-нагашем и маконеном двух разных наместников и всячески разжигали их взаимное соперничество. В период же борьбы за престол между царями Иаковом, За-Денгелем и Сисиннием дедж-азмачу Кефла Вахиду, женатому на дочери Сарца Денгёля., удалось взять в свои руки оба эти наместничества.

428

Колла — эфиопское название низменных областей с жарким тропическим климатом.

И возрадовались все любящие его и родственники его, что воцарился он. И особенно сильно возрадовалась государыня Амата Крестос, дочь каца Шэме Гудамо, которая испытала много горя и печали сугубой, причиненных ей царем Иаковом: она познала и заточение, и отъятие имущества, и преследование беззаконное, ибо была ему сестрой по плоти [429] . Ведь по закону не должны судить ни сына за преступление отца его, ни отца за ошибку сына. И не сжалился он над ней, видя, что она женщина, слабая естеством, но заподозрил, что посылала она к брату и смущала его людей.

429

Амата Крестос, дочь каца Шэме Гудамо, была двоюродной сестрой Сисинния так как Гудамо был братом вейзаро Хамальмаль Верк, матери Сисинния. Б. А. Тураев писал про отношения Амата Крестос к Сисиннию, говоря что она “была к нему привязана, пользовалась при дворе влиянием. Чтобы угодить царю, она даже приняла унию, но иезуиты были уверены, что в душе она осталась верна родной церкви; они говорят, что у нее находили поддержку монофизитские монахи” [9, с. 275].