Эфир Терра 12?

Найтов напрягся. Он чувствовал, что моя магия отличается от обычного света. Что-то в ней тревожило его, заставляло нервничать.

Я атаковал. Быстро, резко, не давая опомниться. Эфирные клинки рассекали воздух, оставляя за собой серебристые следы.

Вальтер едва успевал защищаться, создавая каменные щиты и барьеры, но эфир проникал сквозь них, рассеивая структуру.

— Что… что это за магия? — выдохнул он, когда очередной щит рассыпался от прикосновения эфирного клинка.

Найтов пытался контратаковать. Земля под нами дрожала, выбрасывая каменные снаряды, формируя ловушки, пытаясь схватить и раздавить. Но теперь, когда я перестал сдерживаться, его магия становилась всё менее эффективной.

Эфир расщеплял структуру земляной магии, разрывая связи между элементами. Каменные щупальца рассыпались в пыль, едва коснувшись меня. Ловушки не срабатывали. Магические печати, которые он пытался установить, растворялись, не успев активироваться.

В глазах Найтова появился страх. Впервые с начала поединка его самоуверенность дала трещину.

Зрители вокруг арены замерли, как заворожённые. Кто-то шептался, кто-то просто смотрел с открытым ртом. Никто из них никогда не видел ничего подобного. Как магия света, которую они видят, нейтрализует энергию земли?

Так ведь не должно быть? Тем более в мусорной Терре-13… Пусть так и дальше думают.

Найтов становился всё более отчаянным. Его атаки теперь были хаотичными, лишёнными прежней точности. Он пытался компенсировать это силой, вливая в каждый удар всё больше энергии.

Одна из таких атак — огромный валун, поднятый с пола арены — застала меня врасплох. Камень врезался в плечо, отбрасывая назад. Ощутил, как хрустнули пальцы левой руки, попавшие под удар. Не сломались, но точно вывихнулись.

Болью обожгло нервные окончания, но я заставил себя игнорировать её. Позволил эфиру заполнить повреждённые ткани, временно блокируя сигналы боли.

— Не так просто, да? — Вальтер тяжело дышал, но на его лице снова появилась улыбка. — Даже с твоей магией, ты всё ещё человек. Ты чувствуешь боль, устаёшь, истекаешь кровью.

Он был прав. Моё тело, несмотря на всю силу эфира, оставалось человеческим. И хотя я мог игнорировать боль и усталость гораздо дольше обычного мага, всё равно имел пределы.

Время заканчивать это.

Эфир внутри меня закрутился вихрем, наполняя каждую клетку, каждую мышцу, каждую кость. Серебристое сияние стало ярче, почти ослепляя. Я поднял руки, и эфир сконцентрировался в них, формируя не просто клинки, а сгустки чистой энергии.

— Что ты делаешь? — напрягся Найтов, чувствуя нарастающую угрозу.

Вместо ответа я высвободил эфир. Он вырвался мощной волной, расходясь во все стороны, словно цунами.

Там, где волна соприкасалась с магией земли, та просто… исчезала. Рассыпалась, растворялась, возвращаясь к своему первозданному состоянию — эфиру.

Каменные конструкции, созданные Найтовым, рухнули, превращаясь в обычную пыль. Магические печати потускнели и исчезли. Даже сама арена, укреплённая магией, потрескалась под воздействием эфирной волны.

Вальтер остался стоять посреди руин своей магии, беззащитный и ошеломлённый. Его лицо исказилось от ужаса и непонимания.

— Невозможно, — прошептал он. — Так просто не может быть!

Страх в его глазах сменился яростью. Найтов резко выбросил руку вперёд, и земля под моими ногами взорвалась, выбрасывая фонтан острых камней.

Я был готов. Эфирная пелена защитила от большинства осколков, но несколько всё же оставили порезы на лице и руках. Ничего серьёзного.

Продолжил наступать.

Вальтер пятился, лихорадочно пытаясь создать новые магические конструкции. Но эфир, насытивший воздух вокруг, делал это почти невозможным. Его магия рассеивалась, не успев сформироваться.

Он упёрся спиной в барьер. Загнанный в угол зверь.

Его рука нырнула за пазуху и вытащила небольшой камень, покрытый странными символами. Артефакт. Ему он не может, смерть уже близка. Недооценил он противника и попёр как танк. Решил покрасоваться и проиграл.

Вальтер сжал камень в ладони. Тот вспыхнул ослепительным светом. Мгновенная вспышка заставила меня на миг зажмуриться.

А затем пришла боль.

Металлические прутья вырвались из земли под разными углами. Они пронзили моё тело в нескольких местах — ногу, руку, плечо. Один задел шею, оставив глубокую царапину.

Вспышка боли была такой, что на секунду мир потемнел. Почувствовал, как по телу растекается что-то холодное — яд? Нет, магия. Чужеродная, агрессивная, она пыталась проникнуть в каналы эфира, блокировать их.

«Хитро, ублюдок. Очень хитро».

Но Найтов не учёл один момент. Эфир не просто магия. Это её суть, основа. И блокировать его намного сложнее, чем обычную стихийную магию.

Сквозь пелену боли я сформировал эфирный клинок. Одним движением преодолел разделявшее нас расстояние и вонзил клинок прямо в грудь Найтова, там, где находился его кристалл души.

Он не успел среагировать. Только глаза расширились от ужаса, когда эфир проник в его кристалл, разрушая структуру.

— Что ты… — начал он, но слова превратились в крик агонии.

Эфир внутри кристалла души разрывал магические каналы, высвобождая энергию. Я позволил своей магии течь свободно, вытягивая силу из кристалла Найтова, перенаправляя её в собственное тело.

Вальтер кричал, его тело выгибалось дугой. Кожа начала сохнуть, морщиниться, словно из неё вытягивали всю влагу. Глаза западали, щёки впадали, волосы тускнели.

Зрители наблюдали в ужасе. Никто из них никогда не видел ничего подобного. Хорошо. Пусть боятся. Страх порой — лучший союзник.

Наконец, когда от Найтова осталась лишь иссохшая оболочка, напоминающая мумию, я вытащил эфирный клинок. Тело рухнуло на пол безжизненной куклой.

Барьер вокруг арены замерцал и погас. Поединок закончился.

Металлические прутья по-прежнему торчали из моего тела, но я едва замечал их. Эфир, насыщенный энергией, поглощённой из Найтова, блокировал боль, залечивал повреждения.

Повернулся к зрителям. Их лица выражали шок, страх, недоверие. Некоторые отступили, словно опасаясь, что я могу сделать с ними то же, что с Найтовым.

Лок и Торс первыми преодолели оцепенение. Они поспешили ко мне, чтобы помочь.

— Марк, — Лок с ужасом смотрел на металлические прутья. — Ты хреново выглядишь.