Эфирные археологи

Насмерть я встал уже в жилой части дирижабля, когда стало ясно, что отступать дальше некуда. Сверху раздавался топот — это твари взобрались на палубу и теперь пытались зажать меня в тиски. Снизу тоже слышался грохот — там всё ещё пытались выломать дверь в логос-отсек. Оставалось лишь продержаться до того момента, как Пенгор окончательно спалит здесь всё. Чем я и занялся, вломившись в кают-компанию, где был только один вход. После чего я сразу опрокинул стол и укрылся за ним.

В семечке оставалось пять сотен единиц пневмы — надолго не хватит… Я с сожалением отбросил жезл, подскочил к столу и взял с него острый кухонный нож. Не ахти какое оружие, но хоть что-то… Сам жезл можно было бы использовать как булаву, но, к сожалению, вес у него был слишком маленький. Первый же враг, сунувший нос в кают-компанию и заинтересовавшийся, почему там опрокинут стол — кухонным ножом в глаз и получил. Его товарищ, который остался в коридоре, ещё не успел сообразить, что произошло, когда я подскочил к нему и ткнул ножом в бок.

Взревевшая от боли тварь попыталась направить на меня жезл, но я перехватил конечность с плотной кожей, не давая ему навестись. Противник навалился на меня сверху, и мы, как клубок сцепившихся котов, покатились по залитому кровью полу кают-компании.

— Он здесь! — заорал полным боли голосом враг и нанёс мне свободной рукой удар по рёбрам.

Я зашипел от боли, но нащупал одной рукой нож и принялся качать его в ране. Тварь выгнулась дугой и завизжала — видимо, ей очень не понравилось такое обращение. В кают-компанию заглянул ещё один вражеский боец, слегка напоминавший ящера. Увидев, что я сцепился с его сородичем, он не стал проявлять человеко- и тварелюбие — и запулил по нам из жезла булыжником диаметром сантиметров тридцать. Я извернулся так, чтобы между мной и снарядом оказался враг, а всего через секунду мы оба, проломив стену, вывалились наружу.

Мой враг после падения на кучу окровавленных и обожжённых тел так и не встал. К несчастью, мне не так сильно повезло… Я приземлился на удивление мягко — вот только нога вспыхнула дикой болью. Я был жив, я мог пошевелиться, но встать не мог. Перелом… И ещё я увидел, как вторая тварь через пролом целится в меня из посоха — видимо, готовя новый булыжник.

А потом на меня обрушилась волна нестерпимого жара, а гондола и сдувающийся аэростат вспыхнули огромным погребальным костром для десятков тварей. Я тяжело вздохнул — и в этот момент услышал шорох за спиной, а потом заорал от резкой боли, вспыхнувшей в груди. Когда я посмотрел, что это так сильно болит, то увидел конец древка, вонзившийся чуть ниже моих ребёр…

— Вот он, вождь! Вот он! — раздалось за спиной.

— Вижу, — пророкотал голос. — Смелый боец, он даст мне много пневмы! Принести впитыватель!

То, что я слышал, мне совершенно не нравилось. Пневма была у меня в семечке, и отдавать я её никому не собирался. А если этот таинственный «впитыватель» такое может, то гори оно всё огнём!.. Оставалось только сжать нож покрепче, собраться с силами и вонзить его себе в сердце.

Я собрался с силами…. Потом ещё раз… Убить себя, оказывается, очень тяжело — даже если знаешь, что всё-таки возродишься.

— У него нож! — выкрикнул кто-то из тварей, не оставив мне больше выбора.

Удар, боль…

Вы умерли!

Функция отсрочки возрождения недоступна!

Функция выбора точки возрождения — доступна!

Где вы желаете возродиться?

Больше всего я хотел бы возродиться на Большой Скале и закончить эту неудачную практику. Но вот беда — на мне всё ещё висела просьба из шара. И я выбрал ту самую точку возрождения, которую мы охраняли от врагов.

Приготовьтесь к возрождению!

Приготовиться, конечно же, я не успел — просто оказался в новом месте и со здоровым телом, потеряв сотню пневмы и уткнувшись носом в камень.

— Ещё один! Представьтесь! — раздался голос прямо надо мной.

Глава 59

В которой я узнаю, что когда заканчивается служба во флоте, начинается служба в пехоте, а потом стреляю, убегаю, умираю, снова стреляю, ищу путь и ещё вижу что-то совершенно необыкновенное!..

— Фант, капитан дири…

— Это неважно! — прервал меня голос. — Опыта штурмовика нет?

— Нет, — подтвердил я.

Меня подхватили под руки и вынесли из круга возрождения. Кто-то сунул мне штаны и рубашку. В помещении толпилась целая куча народу. Одни одевались, другие помогали это сделать. Люди выходили из комнаты сплошным потоком.

— Какими логосами отдачи и взятия обладаете? — спросил кто-то рядом.

— Малые, — ответил я, натягивая штаны.

— Тут ещё один тяжёлый! — крикнул в сторону мой собеседник. — Нужна кираса, шлем и посох!

Всё запрошенное оказалось у меня в тот самый момент, когда я надел через голову рубаху.

— Двести шестнадцатый десяток обороны, нужен тяжёлый! — раздался издалека чей-то крик.

— Есть тяжёлый! — крикнул в ответ мой собеседник. — Почти готов!

— Веди его к Болдину!

Вокруг постоянно что-то кричали. «Тяжёлый», «лёгкий», «поддержка» — сортировка возродившихся бойцов была поставлена на поток.

— Давай быстрее! — мой собеседник помог мне натянуть неудобную кожаную кирасу и шлем, покрытые логосами. — Почувствовал накопитель?

Я накопитель чувствовал — он был и в шлеме, и в доспехах. Оба накопителя были полупустые, но пневма из них обычно тратится медленно.

— Да, — уверенно ответил я.

— Если есть возможность — перекидывай туда излишки пневмы! — посоветовал собеседник и вручил мне посох. — Пошли!

Вместе с другими счастливчиками я вышел из помещения и оказался на огороженной насыпями из камней площадке, где группами стояли люди. Как только какая-то группа разрасталась до десяти человек, она сразу устремлялась на выход.

Небо было затянуто дымом и пылью — тут вообще везде был дым и пыль. Откуда-то издалека доносились крики и грохот, и были видны отсветы огня и вспышки света. Точка возрождения и её оборона — именно так они и выглядели изнутри.

Меня подвели к группе, у которой на повязках было написано «216». И порядковый номер — от «1» до «10». Если точнее, номер «10» отдали мне. Мой сопровождающий сразу же отправился назад, а вперёд вышел классический штурмовик:

— Я первый, вы все — тоже с номерами. Мне плевать, как вас зовут, а вам — как зовут меня. Я командир и веду вас в бой. Мои приказы не обсуждаются, а выполняются. Ваши советы — идут в жопу. Все вы тут флотские, должны понимать… Десятый, девятый и я — идём впереди. Со второго по шестой — сразу за нами. Седьмой и восьмой — с боков. Если по нам стреляют — прячетесь позади нас. Не паниковать, не убегать, оружие не бросать — вас всё равно убьют. Всё ясно?.. Отлично, выдвигаемся!..

Весь наш десяток устремился к выходу с площадки. Вокруг высились каменные ограждения, которые здесь за последние дни понастроили. Они напоминали лабиринт минотавра. Я бы в них с лёгкостью заблудился, если бы меня сейчас не вели. Мимо пробегали другие люди, возвращаясь с линии стрельбы. В основном, штурмовики — изредка с одним-двумя бойцами.

Над головой пролетел пылающий болид, приземлившись где-то в стороне и забрызгав окрестности огненными каплями. Раздавшиеся крики подсказывали, что он не бесполезно разбился — пожёг людей, зараза такая… Когда мы пробегали очередной поворот, где стены были слишком низкими, наш командир пригнулся и крикнул за спину: