Егерь. Заповедник

– Протокол останется у меня, – говорю я. – Пускать его в ход я не стану.

– Что вам нужно? – злится Глеб.

Я пожимаю плечами.

– Мне – ничего. Я просто не хочу тебя больше видеть. И слышать про тебя тоже не хочу. А вот перед ребятами советую извиниться за свое поведение.

Туристы уже складывают палатки. Охотники помогают им. Все, кроме Болотникова. Он демонстративно стоит в стороне.

– Ну, извините меня! – говорит Глеб. – Ребята!

Ему никто не отвечает. Дима и девочки быстро собирают рюкзаки.

– Мы готовы, – говорит Дима.

– Автобус останавливается в деревне, где ты покупал водку, – говорю я Глебу. – Он довезет тебя до станции. Прощай.

– А лодка? – растерянно спрашивает Глеб. – А палатка? Как я один все потащу? Ребята!

*****

– Пропали выходные, – вздыхает Вера, когда мы подходим к повороту на базу. – Мы только завтра вечером должны были в Ленинград возвращаться.

– Ничего, – подбадриваю я. – Будут в вашей жизни еще походы. Идемте, будем картошку с мясом варить. А потом я подвезу вас на автобус.

– Спасибо, Андрей! – улыбается Вера.

Я вижу, что она рада приглашению. А еще замечаю, что Вера часто поглядывает на Павла. Бросает короткие, быстрых взгляды из-под густых ресниц.

А Павел резко остановливается и хлопает себя ладонью по лбу.

– Картошка! Федор Игнатьевич мне не простит.

– Ты сбежал с картошки? – смеюсь я.

– Почему сбежал-то? – обиженно бурчит Павел. – Я собирался к обеду вернуться. А теперь застрял тут с тобой.

– А что за картошка? – с любопытством интересуется Вера.

– Урожай у нас пропадает, – с сожалением говорю я. – Председатель извелся. Вторую неделю дожди не перестают, картошка в земле гниет. Вот, на выходные хорошую погоду обещали, так он всю деревню собрал на уборку.

– Павел, а почему вы сюда пошли? – прямо спрашивает Вера участкового.

– Ну…

Павел мнется и краснеет.

– Дела у меня тут… срочные.

Охотники сдержанно улыбаются. Анюта не выдерживает и тоненько хихикает, отвернувшись в сторону.

Все понимают, что происходит.

А Вера смотрит прямо на Павла.

Черт, Паша, ну решайся уже!

И Павел решается.

– Я вас хотел увидеть, Вера, – говорит он. – Вот и пришел.

Я вижу радостную улыбку Веры.

– И даже рискнули поссориться с грозным председателем, – говорит она. – Павел, вы тоже бесстрашный рыцарь.

– Не переживай, Паша, – смеюсь я. – Я тебя на машине подброшу. Все равно мне на укол надо. Заодно и ребят на станцию отвезу – незачем им на автобусе вместе с этим ехать.

Я киваю назад – туда, где остался Глеб.

– На укол? – спрашивает Вера. – Это из-за руки? А что с вами случилось?

Она заметила повязку под закатанным рукавом куртки

– Его лиса укусила, – вместо меня объясняет Павел.

Он радуется тому, что можно сменить тему разговора.

– Как это лиса укусила? – удивляется Анюта. – Вы ее руками ловили?

– Ну, да, – киваю я. – Лисица попала в петлю, а я ее освободил. Вот только рукавицы не захватил, она и тяпнула.

– Получилось? Отпустили лису?

– Получилось, – улыбаюсь я. – Вот только теперь картошку убирать трудно.

Провинившиеся охотники переглядываются.

– Андрей Иванович, – нерешительно говорит один. – А можно нам тоже на картошку?

– А вам зачем? – не понимаю я.

– Ну, совхозу поможем. А вы это… протокол у себя оставьте. Мы виноваты, конечно. Но дайте шанс поправить, по совести.

По совести? Ого! Не ожидал.

Я смотрю в лицо охотнику, проверяя – не отведет ли он взгляд в сторону, не хитрит ли, пытаясь взять меня на жалость.

Кажется, не хитрит. Смотрит прямо

– Что скажешь, Паша? – спрашиваю я участкового.

Павел пожимает плечами.

– Хулиганство, конечно. Взрослые люди, а по бутылкам палили. Хорошо, что никто не пострадал.

– Мы на все выходные останемся, – обещают охотники. – Будем работать, не сомневайтесь. И переночевать на поле можем.

– Разберемся, – киваю я. – Так что, Паша? Как на это смотрит милиция?

– Милиция не против, – улыбается Павел.

– Ну, тогда и я тоже. Идемте на базу. Поедим и придумаем, как доставить вас в Черемуховку. Федор Игнатьевич обрадуется.

Я оборачиваюсь к Болотникову.

– А ты что скажешь, Иван Николаевич?

– Я никуда не поеду, – резко отвечает Болотников. – И картошку убирать не стану. Нашли дурака! Подумаешь, пострелял по бутылкам! За это в тюрьму не посадят.

Он хитро и злобно щурится.

– Да и вместе мы там были, Андрей Иванович. Если их прикроете, так и обо мне промолчите. Верно я понимаю? Или врать станете?

Один из его приятелей пытается урезонить Болотникова.

– Иван!

– Что? – обрывает его Болотников. – Ты, Серега, молчи! Или тебе больше всех надо? Сказал, что не поеду на картошку, значит – не поеду. И делайте, что хотите!

– Хорошо, – киваю я. – Отдайте ему ружье.

Я возвращаю Болотникову охотничий билет и разрешение на оружие. Он берет их, торжествующе улыбаясь.

– Что, Андрей Иванович, сердце-то не каменное? Пожалели людей? А вот и я сухим из воды вышел. Хорошая штука – жалость!

Он с усмешкой обращается к приятелям.

– А вы чего стоите, дурачки? Испугались? Думаете, он делу ход даст? Как бы не так!

Павел непонимающе глядит на меня.

– Андрей, это ерунда какая-то выходит. Ты его отпустишь, что ли?

– Нет, Паша, не ерунда, – говорю я.

И возвращаю документы двум другим охотникам.

– Ружья тоже можете забирать.

– Слышали? – смеется Болотников. – Айда на станцию.

У него даже морщины на физиономии разгладились. Как же, ведь он так ловко обманул егеря!

Ну, это он себе так представляет.

Хитрый, но глупый – так говорят в народе.

И глупый поступок немедленно аукается Болотникову.

– Знаешь что, Ваня, – пристально глядя на него, говорит один из охотников. – Вали-ка ты отсюда, пока я тебе по шее не дал.