Егерь. Заповедник

– Спасибо, Катюша! – кивает председатель.

– Может быть, предложить охотникам помочь совхозу? – спрашивает Катя.

– А это мысль! – загорается Федор Игнатьевич. – Хотя… люди из Ленинграда едут, отдыхать. Захотят ли они в поле копаться?

– Я поговорю с ними, – предлагаю я.

– Поговори, Андрей Иванович! Дело-то важное! Можно сказать – государственное.

Я отношу в свою машину рюкзак и ружье. Мимоходом провожу пальцем по влажному брезентовому тенту кузова.

Неказистый, но очень проходимый “ЛуАЗ” мне выделило охотничье общество после того, как я согласился остаться в Черемуховке на постоянную работу и взять себе сразу два участка. На колесах куда проще организовывать работу.

Я открываю вольер и свищу собакам:

– Серко, Бойкий, на выход!

Псы весело выскакивают на волю, едва не сбив меня с ног и носятся по двору, радуясь свободе. Я даю им немного побегать, а потом распахиваю дверцу “ЛуАЗа”.

– Сюда!

Собаки дружно запрыгивают в машину и укладываются, высунув длинные языки. Они тоже рады предстоящей охоте.

Я прощаюсь с Воронцовым и Федором Игнатьевичем. Они вместе отправляются в сельсовет. Я с улыбкой смотрю им вслед.

Невысокий, коренастый председатель и нескладный, худой учитель. Федор Игнатьевич шагает неторопливо и основательно – он все делет так. А Воронцов двигается порывисто, размахивает руками и что-то рассказывает председателю.

Ну, в самом деле – Дон Кихот и Санчо Панса!

– Подвезти тебя в медпункт? – спрашиваю я Катю.

– Не надо, Андрюша, – улыбается она. – Я так добегу.

Катя кладет мне руки на плечи, приподнимается на цыпочки и целует.

– До встречи в воскресенье!

– До встречи!

*****

Через час я въезжаю на территорию базы и удивленно хмурюсь.

Рядом с баней горит костер. Над огнем на неумело вырезанных рогатках висит закопченный чайник, над которым поднимается пар. Такой же черный котелок стоит в стороне.

Возле костра сидят вчерашние туристы. Их рюкзаки свалены под навесом, где я обычно ставлю машину.

Я глушу двигатель, вылезаю из машины. Псы выпрыгивают следом за мной и сразу бегут вдоль берега к костру – знакомиться с новыми людьми.

Туристы вскакивают – здоровенные лайки легко могут напугать человека, который не разбирается в собаках. Одна из девушек испуганно вскрикивает.

– Ко мне! – зову я псов.

Серко слушается сразу. А Бойкий сует любопытный нос в котелок.

– Уйди! – кричит на него белобрысый парень.

Я добавляю в голос металла.

– Бойкий, ко мне!

Я собирался отпустить собак побегать – летом им нечасто выпадает такая возможность. Но теперь ничего не получится. Покачав головой, я застегиваю на псах ошейники и на поводках веду их в дом. Снимаю замок, открываю дверь и впускаю собак внутрь.

– Посидите пока здесь!

А сам подхожу к костру.

– Здравствуйте, Андрей! – улыбается Вера. – Умеете вы эффектно появиться.

На ней подсохшая штормовка с мокрыми рукавами и мокрые кеды.

Я киваю в ответ.

– Доброе утро. Что вы здесь делаете?

– Мы сначала остановились вот там, – девушка показывает рукой на берег озера, вдоль которого идет дорога. – Но ночью началась гроза и ливень. У нас палатки промокли насквозь. Вот мы и перебрались к вам под навес. Вы нас не выгоните?

Не отвечая ей, я беру ведро, которое стоит рядом с баней, и иду к озеру. Одна из свежеосмоленных лодок качается на воде – ее длинная цепь натянута до предела. На корме лодки, спиной ко мне сидит Глеб и ловит рыбу. Услышав мои шаги, он оборачивается.

Мне даже не нужно ничего говорить – парень все читает в моем взгляде.

– А что такое? – с вызовом спрашивает Глеб. – Уже и рыбу половить нельзя? Замок на лодке я не трогал, только столкнул ее на воду, и все.

– Ты старший в вашей группе? – интересуюсь я.

– Да.

– Кто вам разрешил взять чужие дрова и развести костер рядом с домом?

– А тебе жалко, что ли? Мы все промокли, девчонки замерзли. Что, нам надо было под дождем сидеть?

Он бросает удочку и поднимается на ноги. Лодку ведет в сторону. Не ожидавший этого Глеб взмахивает руками и чуть не падает в озеро.

– Вот черт!

Он хватается рукой за борт и зло смотрит на меня.

По упрямому взгляду парня я вижу, что разговаривать с ним бессмысленно. Он без спроса взял чужую лодку, развел огонь возле чужого дома. И при этом совершенно не чувствует себя виноватым.

– Не забудь вытащить лодку на берег, – говорю я Глебу.

Зачерпываю ведро воды и иду обратно к костру.

– А она твоя, что ли? – запоздало кричит Глеб мне в спину.

Я не отвечаю. Под настороженными взглядами туристов снимаю с огня чайник и отставляю его в сторону. Потом заливаю костер водой.

Угли шипят, в воздух поднимаются клубы горячего пара и пепел.

– Просто у вас здесь дрова сухие были, – виновато объясняет второй парень. – А в лесу все вымокло.

Две девушки смотрят в сторону. Только Вера глядит прямо на меня – как будто ждет, что я начну на них кричать и ругаться.

Вместо этого я отношу ведро в баню. Беру лопату и начинаю закапывать кострище.

– Давайте, я – говорит парень. – Я же костер развел.

– Как тебя зовут? – спрашиваю я.

– Дима.

Он белобрысый, с тощей шеей – не то, что Глеб. И глядит немного по-птичьи – наклонив голову на бок.

Я перевожу взгляд на девушек.

– А вы у нас кто?

– Анюта, Лена, – хором говорят они.

Я отдаю Диме лопату. Он стал закапывает костер – неумело, но старательно.

– Идемте в дом, – говорю я девушкам. – Напою вас чаем.

И киваю Диме.

– Ты тоже приходи, как закончишь.

С берега слышится скрежет – Глеб вытаскивает лодку на дощатый причал, скребя смоленым днищем по доскам.