Его девственница

– Только взгляните на эту мокрую киску, - говорит он хриплым голосом. – Ты понимаешь, насколько ты мокрая? Я вижу блеск на твоих губках.

– Понимаю, - я почти задыхаюсь, произнося это слово.

– Я отсюда слышу твой запах, - рычит он. – Уверен, на вкус ты как мед.

Я хнычу при мысли о том, как он проводит своим языком между моих ног так же, как я и представляла это, лаская себя ночами.

– Может, вам стоит попробовать меня, - предлагаю я.

Я не могу поверить, что я сказала ему это.

Мистер Гейб снова рычит.

– Не искушай меня, Мисс Тейлор. Если ты продолжишь соблазнять меня, мне придется положить тебя к себе на колени, и отшлепать твою маленькую попку за то, что она искушает меня.

Стон, ускользающий с моих губ, звучит так громко, что удивляет меня.

Видимо, его это тоже удивляет, поскольку он смеется.

– Это то, чего ты хочешь, Пьюрити? Ты хочешь, чтобы я перебросил тебя через свое колено, чтобы ты почувствовала, как я тверд из-за тебя? Хочешь почувствовать, как мой член прижимается к твоим упругим маленьким сиськам, трется о твой живот и касался киски, пока я буду шлепать тебя по этой непослушной, соблазнительной, идеальной миниатюрной заднице?

Моя киска так сильно пульсирует, что я не могу думать. Я так сильно хочу прикоснуться к себе, но я не должна делать этого перед ним. Правильно?

Мне не должно быть неловко от желания протянуть руку между ног и коснуться клитора, в тот момент, когда он, очевидно, трогает себя прямо сейчас. Кроме того, не похоже, чтобы моя киска сейчас была не голая и не блестела из-за него.

Просто я никогда раньше не прикасалась к себе перед кем-либо. Никто никогда не видел меня такой – мокрой, возбужденной, готовой и ожидающей.

Я почти уверена, что если бы он подошел ко мне сзади и прижал свой член ко мне, я бы не стала возражать. Я бы его поприветствовала.

Кладя ручку на стол, я решаюсь. Он стонет позади меня, вместо того, чтобы что-либо сказать. Очевидно, он занят своим облегчением, так почему мне нельзя? Если я слегка прикоснусь к себе, я очень быстро кончу.

Но как только я скольжу пальцами к ногам, я слышу его голос.

– Трогаешь себя, Мисс Тейлор?

– О, Боже, да, - стону я. Он сильно разозлится. Он четко сказал мне не делать этого – и вот я делаю это, а мои пальцы находятся между моих ног. Но в свою защиту скажу – я сойду с ума, если не дотронусь до себя. Слечу с катушек, если не кончу.

– Разве я сказал тебе, что ты можешь потрогать свою киску, Пьюрити?

Я слышу, как он гладит себя, и я хочу, чтобы это моя рука была обернута вокруг члена вместо его собственной.

– Ты попросила разрешения потрогать эту маленькую мокрую пизду?

Это слово. Так запретно, я впервые слышу, как кто-то говорит так грубо в мою сторону. Это почти перебрасывает меня через край. Делает меня сильнее, потому что я не могу остановиться. Не хочу останавливаться. Я хочу, чтобы он вошел в меня, вставил свой член, пока я не закричу.

– Ты спросила разрешения? – повторяет он.

– Нет… Сэр. – Я задыхаюсь, говоря слово «Сэр», но не раскаиваюсь.

– Ты когда-нибудь трогала себя перед кем-нибудь?

Он уже спрашивал меня об этом.

– Нет, сэр. И вы знаете это.

Я выгибаю спину и поднимаю бедра выше, выставляя себя напоказ. Есть что-то в том, чтобы демонстрировать себя так, как я делаю это для него; это заставляет меня впервые почувствовать себя сексуальной, будто он наблюдает за мной лишь как за сексуальным объектом и никем более. Для девушки, которой никогда не разрешалось быть хоть чуточку сексуальной, это очень важно.

– Но ты думаешь, это уместно прикасаться к себе передо мной?

– Нет, сэр, - я задыхаюсь, зажимая свой клитор пальцами. – Это не… уместно… вообще. Но я ничего не могу поделать.

Мой голос звучит, как нытье.

– Ты когда-нибудь вставляла в себя пальцы, малышка?

– Никогда, - вздыхаю я. – Никогда этого не делала.

– Значит, ничего не было внутри этой тугой девственной киски? – голос мистера Гейба напряжен, и он слегка фыркает, гладя себя. В этот момент я почти поворачиваюсь. И хотя он приказал мне оставаться в том же положении, я отчаянно хочу видеть то, как он трогает свой член.

– Ничего, сэр, - шепчу я. Моя влага смазывает клитор, и пальцы кружат над маленьким комочком, пока я все сильнее и сильнее возбуждаюсь. Я хочу почувствовать что-то внутри себя. Хочу почувствовать внутри себя его член.

– Я не собирался трогать тебя, малышка, - стонет он. – Ты хотела соблазнить меня своей короткой юбкой и этими трусиками, но я не собирался к тебе прикасаться. Я хотел сидеть здесь, пока ты стояла бы там.

– А теперь?

– Перестань трогать себя, - рычит он. – Сейчас же. Убери пальцы подальше от своего клитора. Ты не кончишь, пока я не разрешу тебе сделать этого.

Мучительно делать то, что он велит мне, но я повинуюсь.

– Я собирался быть порядочным, - говорит он хриплым голос. – Собирался быть хорошим и держать свои руки подальше от тебя. Думал, что буду в безопасности здесь, вдали от тебя.

Он думал, что будет в безопасности? Это я девственница с отсутствием опыта, а он беспокоится о своей безопасности?

– И что теперь?

Я спрашиваю, ожидая в тишине комнаты.

– Теперь? – усмехается он. – Теперь все ставки отменены.

20 Габриэль

Все ставки отменены.

Я сказал это не просто так. Не просто так заявил, что собираюсь дотронуться руками до девушки.

Или губами.

Или своим членом внутри нее.

Наклониться, чтобы поднять ее трусики с пола, было ошибкой, одной из серии ошибок. Моя рука едва ли коснулась ее ноги, но я еле смог сдержать себя.

Я не должен этого делать.

Я заперт в своем кабинете с ней, распростертой над столом с выставленной голой киской. Я поглаживаю свой член, собираясь кончить, пока смотрю на нее.

Дочь Алана.

Младше меня на двадцать лет.

Едва ли совершеннолетняя.

Моя студентка.

Существует бесчисленное количество причин, по которым я не должен этого делать. Особенно с ней, среди всех остальных. Есть миллион причин, по которым я не должен к ней прикасаться.

Однако я нашел этому оправдание, сказав себе, что сидеть здесь в кресле и не прикасаться к ней – вполне нормально. Трогать себя – это приемлемо; в конце концов, я же не прикоснусь к ней.