Его искали, а он нашелся

Шесть существ, разрываемых потоками золота и крови, буквально сожравших сначала отфильтрованные мною души, а после и безжизненные тела культистов. Когда-то они были мелкими Тенями, теперь они нечто совсем невразумительное, подписываемое Системой непонятными и постоянно меняющимися терминами. Впервые вижу, чтобы Система или, что вероятнее, мои глаза Героя не могли дать точное определение рассматриваемого. Вот полностью скрытую информацию или даже подсунутую обманку видел, а такого пока еще нет, до сегодня. В конце концов, процесс непонятного превращения завершился, а шесть тварей стали шестью Одеяниями Теневой Плоти. Без уровня, что соответствует артефактам да амулетам, а не живым или квазиживым сущностям.

Потерявшие нематериальность, напоминающие золотисто-черную помесь зефира, желе и дыма, они действительно походили на одеяния. Способные не просто замаскировать в большинстве известных мне спектров, но даже дать возможность использовать часть способностей донора. Последнее, впрочем, никому не было нужным, зато открывало дорогу к иным преимуществам. Вместе с частью классов и даров, частью заблокированной и почти полностью потушенной, намеренно низведенной в едва тлеющий зародыш (чтобы не рисковать отравить надевшего эту мерзость еще и флером Пекла, помимо остальных опасностей), одеяние подарит навыки, куски памяти в виде внезапных озарений при необходимости ответить на какой-то вопрос, даже манеру речи или движений доноров. В сочетании с маскировкой должно хватить, чтобы нас не раскрыли сразу.

– Теперь я буду говорить "деяния мои вмещали безумие и пострашнее" вот об этом.
– Сарказм в словах Тиа был примерно так же ядовит, как выращенные ею боевые цветочки.
– Ты же видящий, Тин! Как вообще можно терпеть то, что ты сам добровольно на себя взял?

– А ты попробуй на себе то, что испытала я, дабы понять до конца, Звездочка.
– Нежно-нежно ответила тварь, сейчас аккуратно прижимающая меня к себе, вжимая рожей в сиськи, одновременно поддерживая максимально возможное для меня сцепление, создавая маленький, всего на троих зрящих, круг.
– Тогда тебе станет легче, а мне желаннее.

Тиа проигнорировала попытку влезть ей под кожу с типичным для нее безразличием, похоже, банально не воспринимая Дарящую Ласки в качестве личности, лишь слишком неудобным орудием, вроде проклятого клинка или нестабильного взрывного зелья. Сама дьяволица сразу же невзлюбила эльфийку за два фатальных (с точки зрения покоренной твари) недостатка. Во-первых, друидка была единственной женщиной в наших рядах, что оставалась не обработанной кольцом. Во-вторых, в отличие от Ганса и Лосия, относительно неплохо читаемых извергом за счет опыта, навыков, талантов и некоторых душ из сонма, Тиа умела себя скрывать и обманывать смотрящих. А дальше работала типичная логика ее породы: скрывает, значит есть причина скрывать, значит замышляет нечто, значит это нечто опасно для меня, значит нужно Тиа втихую приворожить, наставить закладок в голову и желательно полностью опорочить и привязать, после чего еще и кольцом сверху заполировать, чтобы с гарантией.

Она даже успела ненавязчиво, действительно ненавязчиво и, что немаловажно, очень логично намекнуть на то, что кольцо в применении к Тиа будет весьма разумным вариантом. При этом она действительно умудрилась подать это так, чтобы не взбесить меня окончательно, заставив таки обратиться Формой и выжрать ей сердце. Более того, безо всякой магии, гипноза или иного воздействия, лишь за счет умения доводить свою мысль, заставила меня на секунду реально рассмотреть ее предложение. То есть, я отбросил его сразу же, но сам факт показывает уровень! Вот уж у кого имелось очень много опыта совращать праведников с праведного же пути.

Даже мое презрение, совершенно нескрываемое омерзение, застывшее на границе с ненавистью воспринималось ей с искренней радостью, как и любые другие мои действия. Она от самого факта своего унижения предо мною ловила больше кайфа, чем за всю свою жизнь-существование, а потому расстроиться или обидеться не могла едва ли не концептуально. Это, конечно, целиком похоже на изверга, только с фиксацией всех помыслов не на желании Пороку следовать, а на мне самом, но твою же мать! Трижды твою мать!

– Протестую!
– Тария, наблюдая за сложившейся ситуацией, ведет себя, как и всегда, абсолютно беззаботно, скрывая за той беззаботностью желание знатно потроллить все стороны перепалки.
– Я таки все это на себе испытала, но даже мне эта идея кажется безумной. А я человек очень широких взглядов, языкастенькая моя.

Все же Тария удивительно толстокожая и безбашенная, причем не только в хорошем смысле этого слова. С наших рассказов и множества устроенных обучающих сеансов в Грезе она представляла угрозу тварей, как и разницу между ними и наделенными. Более того, она уже сама неплохо развила свою чуйку, чтобы даже без связи с планом чуять всякое разное. И по-прежнему ее тянет на легкомысленные приколы и веселье в непонятных направлениях. К счастью, даже она не настолько отморожена, чтобы всерьез пытаться затащить в постель кого-то вроде Дарящей.

Надеюсь.

Дьяволица, вместо ответа, только высунула упомянутый Тарией язычок, недвусмысленно начав водить им в воздухе, приложив пальцы к лицу в форме английской буквы "ви". Опять же, никакого Порока, только язык (каламбур совершенно преднамерен) тела и своеобразный гипноз, но, пронаблюдав пяток секунд за этим "танцем", танцовщица едва не кончила прямо на месте.

– Эта вещь мне не нравится.
– Лосий в перепалку вообще не вслушивается, потому что полностью сосредоточил внимание на своем одеянии, которому чистое Небо не нравилось даже сильнее, чем одеяние Лосию.
– И я ей, очевидно, тоже.

– Я бы посмотрела на того, кому эта штука вообще понравится.
– Гестия энтузиазма тоже не показывала, хотя как раз ей, как связанной с Мглой, подобные вещи являются не столько источником опасности, сколько сытным запасом сил, который можно отдать Мгле в любой момент.
– Но едва ли мы подобных блаженных здесь увидим.

– Гых! Ха! Хох! Зырьте дятлы, чо я умею!
– Заголосил Ганс с противоположного конца занятых нами руин, крутя в руках вспыхивающие то огнем, то холодом кинжалы, наполняя их жиденькой тенью планарной силы за счет вытягиваемого у одеяний остатка сущностей бывших владельцев.
– Да шоб мне кто сказал, шо я не оху*нен!

– Да-да?
– Лосий выражает лицом странную смесь мировой скорби и обреченной вежливости.

– Ну, да.
– Соглашается Гестия, заканчивая облачаться, делая вид, что предыдущую свою фразу она вообще не говорила и окружающим все послышалось.

– Зырь, Лосий!
– Не унимался следопыт.
– Я могу трубку прикуривать прям от пальца!

– Небеса пречистые, Ганс!
– Душа аристократа все же не выдержала.
– Ты же следопыт, тебе курить противопоказано, ведь табачный запах выдаст тебя с головой!

– Да, но я всю юность мечтал от пальца прикурить, шоб быть как настоящий валшепник!
– Аргумент Лосия пропал втуне.
– Ну, не всю жизнь, а только покуда усы брить не стал. Но мечтал же! Да и вопше, уметь прикурить от пальца - то лучше, чем от пальца прикурить не уметь.

Как-то так получилось, что одновременно пытающаяся прощупать уязвимость изверга к плохому чувству юмора Тария, а также наша связанная воедино троица, переглянулись и как-то недоуменно пожали плечами, причем даже Дарящая недоумение испытывала почти неподдельное. То есть, она почуяла мое собственное отношение к ситуации, после чего чуточку поменяла собственное отношение, стремясь вызвать отклик с моей стороны, неважно какой окраски, но именно чуточку поменяла, а не намеренно разожгла в себе ложное чувство.