Его искали, а он нашелся

Намек на мысль, еще только начатое принятие решения, но даже этого колебания, едва заметного сокращения мышц в отходящем от шока и перегрузки теле, хватило, чтобы согнуться в жесточайшем спазме. Кашель и даже не рвота, а настоящий припадок, будто сейчас выблюешь собственный желудок, не говоря о его содержимом. В общем-то, не сильное преувеличение вышло, ведь первым делом наружу пошла не перевариваемая пища, которой после стольких смен Формы и перехода от энергетического до материального состояния в кишках не оставалось. Потоки черной и нездраво шипящей, бурлящей от злой мощи, крови полились из меня таким фонтаном, будто выпил колы и заел ментоловым драже, заставляя замершее тело содрогаться от режущей до самого нутра боли.

Кусочки столь же черного стекла, осколки сожранных зеркал, что растратили все свои отражения до конца и еще сверху за тем пределом, в этом месиве почти незаметны. Стекло режет глотку, царапает небо, но простые раны полная хрень на фоне последствий моей авантюры. Использование эссенциальной оболочки, что покрыла зеркальные заготовки подобно слою карамели мягкую начинку, дало возможность не разорвать себя планарным смещением, но это ведь только полдела. В состоянии Формы Тени, как и просто при слишком активном использовании планарной напитки, алхимические навыки если не отключаются, то слабеют до неприличия, вынуждая не просто делать карамельки из зеркальца, но еще и заранее создавать карамель в таком состоянии, чтобы ею можно было управлять даже без доступа к алхимии или сосуду эссенции.

При всех своих качествах, сосуд является привязанной к человеческому телу структурой, а в форме вечноголодного страхоебища он, конечно, остается доступен, ощущается так же, как и раньше, но тех участков сущности, которые отвечают за работу с хранилищем эссенций у тебя уже нет. Вернее, опять не так говорю. Они есть, но они совсем другие, каждый раз иные, свои для любой Формы. С такими вводными очень тяжело взаимодействовать с карамелью сколь-либо полноценно, оставались только простейшие манипуляции.

Сложнее всего было активировать заготовленные зеркала, вложенную в них Грезу, не прекращая при этом сражения и находясь в состоянии "больше Тень, чем Костя". Без прослойки из эссенций любая активация тут же меня бы и активировала, и стал бы из меня активированный попаданец, по аналогии с активированным углем. Такой же шипящий и на пыль распадающийся прямо на глазах. Использование высшей алхимии, как амортизационной прослойки между двух планарных техник, конечно, тянет на аналог местной Нобелевки, но я точно уверен, что даже если мне бы ее выдали, то только ухерачив ею же по голове.

Чувство скорых тумаков начало из шепота переходить на уже весьма громкие подсказки, а то и на вопли строящего своих подопечных вертухая, надсмотрщика концентрационного лагеря или воспитательницы детского сада, намекая поскорее уходить подальше. Провожу осоловелым взглядом по уже почти черным лепесткам, что сейчас так похожи на тающие восковые небоскребы, постепенно падающие в ту камне-гнойную жижу, какой стала площадь и прилегающая к ней территория. А надо мною загорается багровым украденное небо, будто кто-то вливает в него не ядовитую страсть фиолетового и пурпурного, но кровавый дождь первородного гнева. И присутствует в этом дожде нечто неправильное, не такое, каким должно быть Пекло!

В этом кровавом цвете чувствовался звон оружия, бьющего в подставленные щиты, давка пехотного строя, грязь, крики, вопли, и реки крови, которые проливались и будут проливаться бесконечное количество лет спустя. Кто-то овеществлял свое Чудо прямо в пределах Пекла и все пороки скопом отступали, не готовые к подобному противостоянию. Что-то мне очень не хочется дожидаться того момента, когда тот, кто так сюда рвется, доберется до Вечного, а то у меня репутация не прокачана и вообще, алайнмент совсем не тот, какой нужно. Умственное окоченение уже успело рассеяться, новые задачи и цели усваивались, мозги снова запускались, но при этом было слишком много тех вещей, какие я должен был успеть до момента побега.

Проще всего получилось с призванной Армадой, прямо сейчас жрущей свой самый обалденный шведский стол, какой только можно накрыть и сервировать. Даже не особо прислушиваясь, я чувствовал, как то, что осталось от домена погибшей твари пытается если не отбросить пораженные участки, так хотя бы не дать разрастись разрезам в саму Тень, коих было ровно по количеству лепестков покойного изверга. Как ни странно, но я, в целом, желал дьяволам удачи - очень мне не хотелось дожидаться того момента, когда пришедшие покушать сволоты доедят самые лакомые куски и перейдут на корм попроще. Да, гроздья беззащитных и уже готовых к употреблению душ для них самая сладкая пища, того не отнять, но и от попавших под руку смертных они тоже не откажутся.

Механизм созданного мною пролома-призыва таков, что я могу относительно четко знать, кого именно и в каком количестве эти проломы пропустили сквозь себя. Оценив же это количество, как и качество, могу сказать только несколько злых матов, потом еще немного мата и задушенный писк, в котором с трудом можно опознать фразу "горшочек не вари". Одних только Высших пролезло уже больше двух десятков и потихоньку продавливалось в реальность нечто куда более сильное, злое и Древнее, аж в трех экземплярах. Если бы я изначально создал один мегаразлом, то даже мифик вполз бы в такую дырень в одну секунду, но благодаря тому, что разлом Армады был разделен на несколько хирургически точных разрезов, количество сравнительно слабых тварей выросло лавинообразно, зато действительно могучие Тени пролезают неохотно, очень неохотно, отчего бесятся еще сильнее обычного.

Конечно, созданный активным перком разлом моей личной, прости Система, "ульты" хоть и накладывает на Теней обязательство подчиняться мне взамен на дичайшей силы усиливающее благо, заодно нивелирующее выталкивающее воздействие реального мира, но чем тварь мощнее, чем злее и голоднее, тем действие контракта слабее. Людей вообще и Вечный в частности спасала исключительно высокая питательность практически выпотрошенной кубышки Домена - на фоне этого застолья искать и убивать обычных людишек для них просто глупо, ведь их и так шикарно кормят. Вот только в тот миг, когда они доедят останки лепестков и творца их, а оставшиеся в домене твари перекроют доступ к своим потрохам, начнется настоящее веселье.

Как ни странно, искренне желаю удачи как извергам, так и прибывающим прямо сюда Вестникам, если не сразу Воплощениям, пусть убивают моих зверушек, но и сами дохнут в процессе, а я пожую попкорн в сторонке. Поправка, пожевал бы его, не находись вот прямо, сука, сейчас в эпицентре будущей бойни! И если бы у меня был попкорн.

Прекращаю свое неподвижное сидение, резко ужимая монохромную сферу, сливая ее с так и не переставшей работать Эгидой в нефорсируемом режиме, превращая ее в этакий плотный доспех вокруг еще не отошедшего от выблевывания отработанных зеркал тела. Самочувствие не очень, но резерв сравнительно полон, сил хватает, а на границе сознания висит этакий канат, железная якорная цепь, какая связывает меня и пирующую Армаду, позволяя, при желании, стребовать часть своей дани просто по праву Повелителя. Это не только резерв восстановит, но еще и подкинет опыта, сожранных атрибутов или еще чего "хорошего", чего я делать не собираюсь и даже категорически не желаю.

В общем, связь с Армадой - это на самый крайний случай, а пока ситуация не настолько катастрофична.

Стоило только сузить сферу Проявления, как я едва не провалился в мерзкий чан с дерьмом, душами и Тенями, потому что именно сфера удерживала меня на плаву. Рефлекторно использованный лист на ветру обнуляет вес, позволяет скользить по колышущейся тестообразной массе подобно водомерке на водной глади, только гладь очень говенная. Быстрый осмотр показывает лишь несколько весьма важных для меня лично вещиц, которые хотелось бы прихватить с собой перед побегом.