Его искали, а он нашелся

Дай убийце времени и он, как и любой друид, создаст что-то медленное, постепенное, но гарантированно смертельное. Да хоть точно та же игра с созданием специализированных замкнутых полей! Вот только потребует это слишком много усилий, непозволительно много драгоценных секунд, ведь защита от телепортации не вечна, а пробить ее уже наверняка пытаются. Я это жопой чую, настолько очко сжимается от гула энергий где-то вверху, под облаками. Странную пелену дестабилизации рвут и кромсают всеми силами и с каждой секундой все больше участников к терзанию присоединялись.

Если друид надеялся выполнить свою миссию, то ему срочно нужен был способ вскрыть скорлупку и добраться до сидящих внутри личностей, или оставалось только делать ноги и делать их быстро. Убийца не разочаровал, да так, что я чуть очередной вишней не подавился, несмотря на Эгиду. Заметка: поедание сладостей под Эгидой неплохо помогает бороться с планарным влиянием. В той пустоте, какую создает в тебе это умение, любые чувства становятся тем топливом, что можно вбросить в печь вместо самого себя. Обычно я просто давлю нарастающие порывы волей, тем более что базовая Эгида уже давно не слишком меня давит, но даже такая мелочь помогает.

Так почему же я едва не подавился?

Друид, не задержавшись ни на секунду, даже не посмотрев в сторону павшего Защитника, остановился чуть в стороне от скорлупы, окружив себя вихрем листвы и превратив всю землю под ногами и в ближайшем радиусе в сплошные корни, мох, плесень и гниль, временно лишив геомантку возможности атаковать снизу. Та, кстати, что-то заподозрила и принялась... усиливать защиту. Урок из гибели Скульптора был усвоен, отчего раскрываться она не собиралась, лишь участив обычные атаки. А те, пусть и могли опустошить средних размеров крепость, были слишком примитивными, чтобы свалить такого противника.

Нападающий встал на одно колено и что-то положил на землю, вернее на тот перегной, который ее заменил. Различить что-либо подробно я не мог из-за все тех же помех и мелькающих листьев, но долго гадать не пришлось. Вспышка энергии, не слабее таковой от тактических чар, и вокруг неподвижной фигуры сомкнулись мгновенно выскочившие из-под земли корни толщиной в пару человеческих туловищ. И они не только друида обняли, нет, сила природы растекалась, прорастая такими же корнями все глубже и глубже, охватывая площадь даже большую, чем первоначальный круг корней.

А вверх рвался ствол исполинского дерева, толщиной таковой, что в стволе его можно было бы поместить небольшую кафешку, вроде той, где отдыхал недавно я сам. Метров восемь в диаметре, не меньше, а высота все росла и росла. И не просто росла, но и атаковала - множество титанических корней, самые крупные из которых были толщиной в легковой автомобиль или чувство юмора среднего двачера, метнулись злостными тентаклями к еще более упрочнившемуся каменному яйцу. Я могу поставить свои кинжалы на то, что сидящая внутри призванная и ее подзащитный хором выругались и искренне пожелали вернуть время назад. Лучше уж попытаться прорваться через преграду из окруживших скорлупу умирающих растений, чем получать такие вот люли.

Огромный, исполинский дуб, высотой в пятиэтажное здание и кроной в среднего размера двор рядом с этой пятиэтажкой, восстал из ростка за считанные секунды. Он еще только родился, но сила друида исказила его. Ствол и ветви были покрыты трещинами и дуплами, листья имели все тот же осенний оттенок, а желуди были черными от наполнившей их силы. И еще оно было передвижным - я потому и подавился, что эта штука напоминала собою немножко уменьшенную версию той самой легенды, которую мы убивали всей компанией в диких землях.

Даже название было похожим, только если нам тогда противостояло Древнее Древо пятьдесят шестого уровня, то эта штука была подписана Погибающим Древом, а уровня не имело, являясь, скорее всего, временным конструктом, обретшим подобие самосознания. Оно могло бы прорасти полностью, - зашептало ясновидение, сумевшее на миг прорвать блокаду, - став неподвижным, но постоянным стражем, могучим защитником и живой крепостью. Убийца пропитал его в своей силе, столь же благой, сколь губительной, фактически создав из ростка полноценное легендарное чудовище, но цена оказалась высокой. Как и все, чего эта сила касалась, новорожденное чудовище было обречено умереть, чтобы родиться вновь уже чем-то иным.

Вниз с его веток сыплются плоды, уже дающие всходы, но основная мощь гибнущего тела направлена на то, чтобы не дать отступить засевшим в скорлупе людям. Они очень зря не стали убегать, считая, что смогут легко выстоять, не желая показывать спину и надеясь вымотать противника, чтобы его смогли взять живым. Или недостаточно мертвым, чтобы некроманты и видящие не смогли допросить останки.

Скованная показывала класс, заставляя восхищенно отправлять в рот очередную ягоду, но она все же была не одна и ей нужно было прикрывать подопечного. А еще ее резерв был не бездонным. Черпать же энергию из плана бесконечно не выйдет, если не желаешь сдохнуть особенно нехорошей смертью. Я мог бы попытаться, но уж кто-кто, а моя персона - это статистическая погрешность в числе тех, кто пытался и подох.

Но она отбивалась! Корни обращались в камень, а камень в пыль, пыль становилась тонкими и смертоносными лезвиями, иглами и стрелами, что сотнями били в древесный столб. Усилив атакующие способности порождения, создатель квазиразумного конструкта ослабил его врожденную броню. Она все еще была восхитительно прочной, но удары рассекали ветхую кору и трухлявую, подгнившую древесину, заставляя ее сочиться черным соком. Били со всех сторон каменные тараны, а пылевые облака сталкивались с хороводами листвы, взаимоуничтожая друг друга.

Друид черпал силу из тел собственных творений, постепенно умертвляя все, кроме гигантского дуба, на который шла вся подпитка. Но у него, зато, силы не спешили заканчиваться. Все реже били облака каменной шрапнели, все менее густыми становились пылевые тучи, все медленнее летели глыбы и копья. Попытки утопить если не конструкт, то собственное убежище в зыбучих песках непрерывно прерывались, не отпуская, не позволяя отдалиться, нырнуть вглубь земной толщи, откуда достать могучую геомантку не выйдет никакими усилиями.

В ответ падал дождь из острой листвы, оставляющий едва видимые засечки на камне, но засечек тех было слишком много. В ответ расплескивались едким соком и огнеопасными смесями желуди, вернее, те из них, которые не шли на выращивание новых ростков и последующее их разложение ради энергии. Из расщелин текли потоки трухи, а дупла били полноценными аналогами боевой магии, не давая ни секунды продыху, давя, давя, давя любые попытки сорваться с крючка. А еще Древо двигалось, подтаскивало себя корнями поближе к пытающейся откатиться подальше сфере, сцеплялось с ней и грозилось буквально налезть на нее. После такого песенка оставшейся парочки будет спета.