Его Искушение
Шрифт:
Вскидываю на него глаза, полные слез.
— Это кольцо моей матери. Неказистое, легкое, совсем недорогое, но для меня бесценное
— Я…
— Единственное, что осталось от моей жизни, память о том, что жил когда-то на свете мальчишка-разгильдяй, была у него семья и он знал, что такое любовь…
Губы начинают дрожать, прикладываю по инерции ладонь к устам, чтобы заглушить всхлипы, ловит мои пальцы и смотрит мне в глаза.
— Я хочу, чтобы ты стала моей женой, Аврора. Не просто на бумаге. Я хочу с тобой обвенчаться в православном храме по традициям моей веры, чтобы на
Слезы катятся по щекам, а в сердце щемящая тоска…
— Ответь мне, Рори, ты пойдешь со мной под венец, станешь моей по-настоящему?
Не могу сдержать своего порыва, встаю на носочки и обнимаю Ивана за шею, наклоняется ко мне, а я, как слепой котенок, тыкаюсь мокрыми губами в его подбородок.
У моих поцелуев соленый вкус горечи пролитых слез и необыкновенного счастья, покрываю поцелуями его лицо, куда могу дотянуться, пока, наконец, не поддается и не сминает мои дрожащие уста в привычном горячем поцелуе, выбивает все мысли и единственное, что удается пролепетать прежде, чем нас накроет обоюдная страсть, это мой надрывный стон:
— Да… Иван… Я стану по-настоящему твоей…
Глава 46
Аврора Кац
— Аврора, вы прекрасны…
Слышу восторженный голос Василисы и улыбаюсь ей через зеркало. Пожалуй, не так я представляла собственную свадьбу.
Хотя я ее и не представляла вовсе. Это событие казалось очень далеким. Думала, что однажды повстречаю принца, все будет пафосно, на миллион гостей и, разумеется, с прессой. Все таблоиды должны были пестреть моими фотографиями с улыбкой до ушей и под ручку с женихом.
Профессия супермодели обязывает, чтобы все было проработано в подобном ракурсе.
Мне казалось, что будет толпа подружек невесты, долгая подготовка и непременно распорядитель, который возьмет все бремя суеты на свои плечи, а я буду убиваться, теряясь между выбором кремового оттенка салфеток или же цвета шампань.
Сценарий как должно было быть, но не будет никогда.
Так думала прежняя Аврора, но я настоящая мыслю совершенно иначе. Жизнь расставила все по местам.
Венчание — это таинство. И здесь акцент именно на слове “тайна”…
Рассматриваю себя в зеркале. Нравлюсь именно такая простая, без прикрас, без ненужного лоска. Сейчас я настоящая в простом белом платье, таком непохожем на подвенечное…
— Нам пора, — тихо подбадривает меня женщина.
Улыбаюсь и беру белоснежную косынку. Ранним утром дом почти спит и внизу нас встречает автомобиль.
За рулем Монгол, рядом уже сидит Иван, а мы с Василисой устраиваемся сзади.
— Погнали…
Проговаривает Палач и плавно выезжает через боковые ворота, а я смотрю на дорогу, на деревья в лесополосе и молчу.
Вот так в тишине и с первыми лучами солнца мы едем в небольшую церквушку, которую, как оказалось, построил Иван.
Спустя полчаса езды машина останавливается. Кац выходит. На нем нет праздничного смокинга, но и его темный пиджак с белой сорочкой смотрятся идеально, делая мужчину неотразимым в моих глазах.
Он подает мне руку и мягко кладет мою ладонь
на сгиб своего локтя.Нас встречают. Здесь круг самых доверенных лиц. Священник все знает. Тайна будет сохранена.
Вдыхаю утренний воздух, останавливаю взгляд на куполах — золотые… Необыкновенно красивое зрелище.
Мы заходим в церковь. Немного непривычно рассматривать фрески, иконы, все, что окружает, необычно, но запах ладана успокаивает и на душе становится легко.
— Ты готова? Не передумала?
Непривычно мягкий голос Ивана в самую кромку уха, и я поворачиваю голову в сторону мужчины.
— Не дождешься, Кац.
Проговариваю беззлобно, в ответ получаю улыбку.
Что-то внутри меня дрожит от открытости мужчины, хочется запечатлеть в памяти сегодняшнего Ивана на всю жизнь, запомнить, потому что мне кажется, что таким я его не увижу уже никогда…
Обряд начинается. Я склоняюсь, пока Василиса держит над моей головой корону, то же самое делает и Монгол, застыв за спиной Ивана.
Я слушаю незнакомый язык, воспринимаю его мелодией и на сердце наступает благодать.
Все правильно. Прямо сейчас в моей жизни все происходит именно так, как должно быть. И пусть я мечтала не об этом и не так все представляла, но таинство, которое происходит сейчас, оно во сто крат честнее всего, что было со мной в жизни.
Наше венчание, обеты, которые мне переводит на ухо Василиса, интересные традиции, такие близкие и в то же время незнакомые…
— Любить тебя в горе и в радости, в богатстве и в бедности, в болезни и в здравии, пока смерть не разлучит нас…
Все уходит на второй план и перед глазами только мой мужчина, мой Иван. Он странный, невыносимый, резкий и принципиальный, с ним сложно, ужасно просто, но без него я жизни своей уже не вижу…
Как такое возможно, когда произошло, в какую секунду мы перешагнули черту между ненавистью и любовью — я не знаю.
Клятвы, обеты на чужом языке и перевод для меня, чтобы отвечала нехитрыми фразами.
И в завершение всего — золотое колечко, маленький обруч, который мой муж надевает мне на безымянный палец. Оно садится как влитое, почти незаметное, легкое, но для меня слишком весомое.
Беру такое же и медленно в свою очередь надеваю на палец Ивана. Моя рука слегка дрожит под его льдистым взглядом, в котором горят чувства.
Так мало мы вместе, а кажется, целая вечность. Жизнь до него — мгновение, а с ним — бесконечность.
Церковь мы покидаем мужем и женой, нет ни толпы родственников, поздравляющих нас со столь знаменательным событием, никого нет, пусто, только слышно переливчатое пение соловья.
— Теперь моя. Целиком и полностью.
На мгновение чудится, что Иван приговор озвучивает.
Держась за руки, идем к машине, но в этот раз Кац садится рядом со мной, а Василиса безмолвно занимает место рядом с Монголом, мужчина нажимает кнопку и салон отделяется перегородкой.
Чувствую взгляд Ивана, пока смотрю в окно на церковь, которая остается позади, в лучах солнца золотые купола переливаются бликами.
Эта церковь так знакома… Я видела ее и не раз на спине Ивана Кровавого.