Его маленькая предательница

— Хорошо.

— Уточни.

— Хорошо!

— Что хорошо?

Резко развернулась и громко произнесла:

— Я съем суп.

— И не только… — сухо заявил Медведев, поднимая бровь, желая услышать мое подтверждение.

— Это не смешно, — ледяным тоном проговорила, совсем не понимая этого мужчину. Да какая разница ем я или не ем? Его должно волновать другое, но он еще ни словом не намекнул на интимные обязательства, что меня радовало и напрягало.

— А что, похоже, что я смеюсь? — почти рявкнул Олег, давая понять, что на пределе. Я это прочувствовала, когда он убивал меня взглядом в той столовке, когда была не в силах ни к чему прикоснуться.

Решив, что наш разговор затянулся, решила пойти на мировую.

— Мы идем или дальше будем задерживаться и спорить?

Мужчина ничего не сказал, открыл водительскую дверь и вышел. Я последовала его примеру. Хотелось зарычать, но я всю дорогу слышала странные хрипы из груди недовольного водителя, и поэтому вот как-то не хотелось.

Действительно, фамилия соответствует мужчине — МЕДВЕДЕВ. Идеально подобрана.

В маленьком небольшом ресторанчике было довольно приятно и по-домашнему. В столовую мужчина не захотел, никак не прокомментировав и проигнорировав мое предложение. Схватил за руку, он повел на второй этаж, усадив на стул в открытой лоджии, где находился чудесный столик с видом на зеленые деревья. Вручив меню, предоставил в мое распоряжение пять секунд для выбора, или он сам определится за меня, и когда я справилась и официантка ушла, вдруг поинтересовался:

— В каких ты отношениях с дядей?

Нахмурилась, не желая вспоминать. И что сегодня за день? Но Медведеву, вероятно, нужно не для себя, а для дела, поэтому вздохнула и проговорила:

— А можно в дамскую комнату перед допросом? Потом отвечу.

Мужчина посмотрел на часы, прищурился, что меня возмутило, а потом сказал:

— Жду.

Встала и быстрым шагом пошла по коридору, вспоминая, где видела нужные буквы. Когда вошла в маленькое чистое помещение, закрыла дверь, радуясь, что Медведев настоял быть здесь. Не сравнить с теми убогими уборными, где мы были, сейчас чувствовала себя человеком.

Через десять минут стояла у крана, вытянув руки, наблюдая, как ледяная вода холодит кожу. Понимая, что долго здесь нельзя находиться, чтобы Олег не выломал дверь, я ополоснула лицо, вытерла большими бумажными салфетками и направилась к нему.

Мой заказ уже принесли. Греческий салат и рассольник — как и просила. Некоторое время наблюдала за тем, что плавает в тарелке, и, убедившись, что вроде все как обычно, проглотила ложку супа. Чувствуя внимательный взгляд, и отмечая, как по коже бегают мурашки, прочистила горло, чтобы отвлечься от ненужных мыслей, и ответила на его вопрос:

— Никаких. После смерти сестры мы не общались.

— Разговор был?

— Поучения, после того как он забрал меня с… — внезапно прервала фразу, не желая признаваться в том, что еще и в больнице наблюдалась. Ко всем моим недостаткам добавится новый, и буду в его глазах еще психически-неустойчивой, или короче — ненормальной.

— И откуда забрал?

Аппетит совсем пропал. Хотелось убежать, но я ведь так не могу поступить. Да и не в моем это характере. Лучше уж сразу все выяснить, чтобы знать, что и как. Отложила ложку на салфетку и произнесла:

— Богомолин на месяц запер меня в больнице, где я была под наблюдением врачей, — стало мерзко на душе, будто в чем-то вымаралась, да так, что не оттереться. Посмотрела в свою тарелку, где совсем не убавилось супа, и попросила: — Можем, уже пойдем?

Мужчина посмотрел на мою тарелку с рассольником, не забывая про нетронутый салат, и отчеканил:

— Нет, пока не съешь.

— Я не хочу, — пробубнила, надеясь, что он успокоится и сжалится, и очень тихо добавила: — Правда.

— Есть такое слово НУЖНО, так что давай… не задерживай нас, а то ведь ребенок находится не в заботливых руках родных людей, а с убийцами.

На секунду застыла, а потом взяла ложку и быстро начала есть, не замечая вкуса. Нужно. Действительно, нужно, и желательно не подавиться. Быстрее впихну в себя похлебку, быстрее поедем.

Когда поела, мужчина как раз допил свой кофе, и поинтересовался:

— Пирог с чаем или десерт?

— Ничего. Можно ехать? — попросила, мечтая убежать отсюда.

Олег кивнул и, расплатившись, показал рукой на выход. Поспешила вперед, чувствуя усталость и боль в животе. Вроде и немного съела, а все же тяжело для желудка, ведь в последнее время я нормально почти не ела.

Через пять минут мы выезжали из территории гостиничного комплекса. Мужчина включил радио, и мы молча продолжили свой путь.

Через некоторое время уснула, пока не почувствовала прикосновение к щеке. Нежное и легкое. Не ожидая, моментально проснулась и открыла глаза, с волнением посмотрев по сторонам, пока не остановилась на лице мужчины. Сглотнула, чувствуя, что воздух стал давить на тело, не давая возможности дышать. И еще ко всему прочему запах его парфюма не давал покоя, а близость заставляла нервничать. Ненавидела себя за слабость и надеялась, что со стороны мое паническое состояние не бросается в глаза. Спиной вжалась в спинку пассажирского кресла и выдохнула:

— Приехали?

Медведев кивнул и отчеканил:

— Ты остаешься в гостинице, а я по делам.

— Но…

— Ты останешься здесь, — грубо повторил он, не желая, чтобы я участвовала в поиске, а ведь я бы хотела быть рядом, чтобы знать все. И если он найдет Аленку? Ребенок напуган, а тут Медведев. Но если судить здраво, вероятно, он прав, но эмоции бурлили и не давали логически размышлять.

— Я могу…

Олег лишь сжал губы в тонкую линию и пробубнил:

— Выходи.

Не поспоришь при таком приказе. Вышла из машины и на секунду заострила внимание на дороге, машинах, трехэтажной гостинице, а потом на мужчине, выходящего со стороны багажника с нашими сумками. Мы двинулись к зданию, а там уже на ресепшене нам дали ключи от номера люкс. Милая девушка в строгой, черной юбке-карандаш и белой блузке пошла с нами. По дороге она рассказывала правила, что можно и нельзя в их гостинице, и просила не выбрасывать мусор в окно. Удивилась просьбе, но, отмечая ее серьезное лицо, поняла, что для них это настоящая проблема. Когда оказались внутри, девушка-администратор вежливо улыбнулась и пожелала нам отличного отдыха.

Только за ней захлопнулась дверь, как мужчина кинул сумки на пол, и выдал:

— Не выходить никуда. Совсем. Ни шагу из номера. Я должен ехать и знать, что ты здесь и ждешь меня.

Молча смотрела, а потом уточнила:

— Ты надолго?

— Да. Вероятно.

— Думаешь, найдем их?

— Сделаю все, чтобы найти, — задумчиво выдал Олег и двинулся к двери. — Закройся и никому не открывай.

— Конечно, я ведь пленница, — вдруг вырвалось из меня, и тут же отступила, отмечая, как мужчина резко обернулся, а особенно — хищный огонек в его глазах.

Медведев сделал шаг ко мне и выдал:

— Пленница? — сделал паузу, о чем-то размышляя, а потом лениво поинтересовался: — Не хочешь пожелать удачи и попросить возвращаться быстрее своему похитителю, который пытается помочь спасти тех, кто тебе дорог?

Замялась, чувствую вину, ругая себя, что сказала импульсивно. Наблюдая его агрессивность и свирепое выражение лица, еле слышно выдохнула:

— Удачи.

— И все? Я считал, что пленницы более покладисты.

— Но я же не пленница, а должница, — исправилась, надеясь, что он УСЛЫШИТ мои слова.