Его называли Иваном Ивановичем

Заречнов сделал паузу и оглядел партизан.

– Ого!
– воскликнул кто-то из бойцов.

– Недооценка противника, - продолжал командир, - не только принижает успехи, но и ведет к грубым тактическим ошибкам. Мы считали роту мотоциклистов слабым подразделением, но они оказали серьезное сопротивление. Разве не так? Или, может, кто скажет, что мы израсходовали мало патронов, а захватили богатые трофеи?

Партизаны молчали. Комиссар только кивал головой да делал у себя в блокноте какие-то пометки.

Фриц с трудом понимал Заречнова, который говорил быстро,

– Вторую ошибку допустил сам командир отряда, и она стоила ему жизни.

Партизаны зашумели, а кто-то даже с досадой заметил:

– Оставим мертвых в покое!

Шменкель внутренне был согласен с бросившим реплику.

– Иван Просандеев был хорошим командиром, и он очень дорог мне. Голос Заречнова звучал спокойно.
– Я много думал, как все это случилось. Зачем ему нужно было бросать гранату? Я все хорошо видел, так как лежал в двух шагах от Просандеева. Помню, когда колонна гитлеровцев показалась на повороте дороги, командир сказал: "Этого офицера я беру на себя!" Я знаю, в тот момент ему хотелось самому отомстить гитлеровцам за убитую учительницу и за смерть председателя сельсовета, однако в порыве ненависти к оккупантам он позабыл о бдительности. Я говорю сейчас это для того, чтобы подчеркнуть: ненависть наша справедлива, но она ни в коем случае не должна ослеплять нас.

Немного помолчав, Заречнов поднял в руке толстую тетрадь в черном переплете и сказал:

– Мы никогда не забудем нашего командира. Здесь, в этой тетрадке, он записывал свои мысли и планы. Мы выполним все его заветы... А теперь остановлюсь на нашей третьей ошибке. Никто из нас не обратил внимания, что двое фашистов побежали в лес, никто, кроме Ивана Ивановича. Он, заметив их, проявил смелость и не дал им уйти. Но и здесь совершена ошибка. Почему вы, Иван Иванович, никого не взяли с собой, а ударились в преследование один?

Все взоры скрестились на Шменкеле. Он растерялся и не знал, что ответить.

– Ну?
– торопил его Заречнов.

– Я просто как-то не подумал об этом, - честно признался Фриц.
– Я видел, что они убегают, и бросился за ними... Я схватил автомат Рыбакова...

– Ну и что же?

– Автомат почему-то заело.

– Вот как?!
– удивился Заречнов.
– Мы сегодня критикуем ваши действия для того, чтобы вы дожили до освобождения своей родины от фашизма, до встречи со своей семьей.

Шменкель был согласен с командиром. Поединок с двумя фашистами мог закончиться и по-другому. Только счастливый случай выручил Шменкеля.

В разговор вмешался комиссар.

– Я и раньше предупреждал Шменкеля. Он слишком горячится. Я был убежден, что больше с ним такого не произойдет.

Шменкель злился на себя.

В этот момент командир обратился к Рыбакову:

– В этой связи мне хочется задать один вопрос и вам, товарищ Рыбаков. Почему ваш автомат заело?

– Не знаю...

– Не знаете?.. А Шменкель из-за этого попал в очень трудное положение. Доложите об этом своему командиру отделения.

– Слушаюсь!
– ответил покрасневший как рак Рыбаков.

После собрания командир отряда подозвал к себе Шменкеля:

– Ты, я знаю, докладывал Просандееву о своих опытах с минами. Как ваши успехи?

– Три удлиненных заряда и две мины готовы к употреблению, - объяснил Шменкель.
– Рыбаков предлагает использовать их в качестве сюрпризов к Первому мая.

– А зачем так долго ждать? Можно сделать это и раньше. Для начала испробуем удлиненный заряд на железнодорожной ветке Дурово - Владимирское. Нужно только провести разведку местности. А что говорил вам Просандеев о курсах по минированию?

Шменкель объяснил.

– Хорошо. Мы так и сделаем.

Фриц хотел было идти, но помедлил.

– Ты хочешь что-то еще сказать?
– догадался Заречнов.

Командир положил на стол кисет с табаком. Шменкель пододвинул табурет и скрутил цигарку.

– Я не знаю, как и начать, - заговорил Фриц, - но дело вот в чем. Под Москвой гитлеровцы потерпели первое поражение, и комиссар говорил нам, что в эту зиму фашисты потерпят еще не одно поражение. Мне интересно узнать, каково настроение сейчас у немецких солдат. Собственно, когда я преследовал убегавших гитлеровцев, то думал взять хоть одного из них живым. Я даже приказывал ему сдаться.

– Ты хотел взять "языка"?

– Да.

– А что мы будем делать потом с пленным? Держать его в лагере мы не можем, а чтобы переслать его через линию фронта, нужно еще установить надежную связь с частями Красной Армии. Я посоветуюсь с комиссаром по этому поводу.

Вскоре Заречнов выслал в разведку к железной дороге группу из пяти человек. Через трое суток разведчики вернулись в лагерь.

– Там нам нечего делать, товарищ командир, - доложил по возвращении Спирин.
– Там другая партизанская группа уже дала жару фашистам. Отряд носит имя Буденного и с января действует в том районе. У них много трофейных боеприпасов. Партизаны сделали удачную вылазку и на Владимирское, так что вся эта железнодорожная линия находится под их контролем. Командир партизанского отряда имени Буденного сообщил нам также, что на железнодорожной магистрали Смоленск - Вязьма успешно действуют и другие партизанские отряды.

Узнав от Спирина о результатах разведки, Шменкель и Рыбаков даже огорчились, что другие отряды партизан уже опередили их.

– А командир ничего не сказал, где мы теперь будем пробовать наши мины?
– спросил Шменкель.

Спирин покачал головой и объяснил, что командира, наоборот, даже обрадовали результаты их разведывательного рейда.

– Узнав об отряде Буденного, командир даже начал что-то насвистывать и велел сразу же послать за комиссаром, - продолжал Спирин.

На другой день в полдень в отряд прибыли три незнакомых конника. Отдав лошадей на попечение Григория, они попросили проводить их к командиру и комиссару отряда. Те ждали их.

– Ваши разведчики уже познакомились с нами, - проговорил худощавый мужчина небольшого роста в валенках и казачьей папахе.
– Вот мы и решили воспользоваться случаем и завязать с вами более тесные связи. Сабинов, командир отряда имени Буденного, - представился мужчина.

* * *

Вместе с ним прибыли командир отряда имени Суворова Верзин и его комиссар.

Заречнов предложил гостям сесть.

– Мои разведчики сообщили, что вы опередили нас и уже контролируете железную дорогу.

Сабинов улыбнулся, обнажив крупные, пожелтевшие от табака зубы.

– Это не беда. Всем дела хватит. Вы неплохо устроились здесь. А не боитесь, что фашисты вас обнаружат?

– Пока такой опасности нет.

Верзин молча слушал и только кивал головой.

– Вот он меня тоже уговаривал создать хорошо укрепленный лагерь. Не так ли, Василий?
– обратился Сабинов к Верзину.
– А я все был против. Я считаю, что партизанский отряд должен быть подвижным и появляться там, где противник его совсем не ждет. Партизаны должны уметь как неожиданно появиться, так и вовремя скрыться. Правда, действовать так становится все труднее.
– И Сабинов вздохнул.