Его нельзя любить. Сводные

Они оба повышают голос и орут друг на друга. Иногда матом.

Морщусь и закатываю глаза.

Они на одной стороне, но все равно будто пытаются решить, кто из них лучше. Соперничают. Я же всегда играла просто ради игры.

— Не успеешь! — снова Тим.

— Не ссы.

В конечном итоге, избавившись от очередного монстра, мальчики переключаются на реальный мир и как ни в чем не бывало идут за пивом, будто минуту назад не орали друг на друга как потерпевшие.

Тим вытаскивает бутылку, но не спешит пить.

— Может, на пляж смотаемся? Задолбало тут сидеть. Заодно пожрем где-нибудь. Ника, ты как?

— Можно, — поправляю съехавшую лямку платья.

Большинство приехавших вчера уже рассосались по домам. Внизу мы вообще остались втроем. Наверху еще занята одна спальня, а Ира с Денисом отправились куда-то по своим делам.

— Погнали тогда. Ты за рулем, — толкает Яна локтем и направляется в сторону выхода, прихватив с собой пиво.

— Нормально ты устроился. У меня рука распухла, так что лови, — он швыряет брелок Азарину, и тот едва-едва успевает его поймать. — Сам поведешь. А это верни мне, — отбирает у него пиво.

Я наблюдаю за ними со стороны не без интереса. Выглядят они оба забавно.

— Ник, ты не водишь? — Тим смотрит на меня с надеждой в глазах.

— Не-а, — влезает Ян, — так что давай двигай.

— В жопу иди.

— Сам…

Весь путь до машины они переговариваются и толкают друг друга. Топаю следом, а когда оказываюсь рядом с машиной, на которой мы уехали из моего дома, чувствую легкий отголосок страха.

Вчерашний день стал для меня сущим кошмаром. Я больше никогда, ни при каких обстоятельствах не решусь выйти к дороге в безлюдном месте одна, и не важно, что будет происходить. Никогда!

Тим садится за руль, но перед этим открывает мне дверь сзади.

— Спасибо, — забираюсь в салон и почти сразу чувствую на своих коленях голову Яна.

Он без слов улегся на заднем сиденье, используя меня в качестве подушки.

— Двигаем, — глаза Тима мелькают в зеркале.

Я несколько раз пытаюсь скинуть его чугунную черепушку с себя, но не получаю никакого эффекта. Ян только шире и нахальнее улыбается, снова и снова пригвозжая свой затылок к моим коленям.

В какой-то момент, я просто сдаюсь, а потом, все дорогу понятия не имею, куда же деть руки. Пальцы покалывает. Положить их на Яна будет неправильно. Хотя, после ночного поцелуя… Нет, все равно это лишнее.

Зачем он это делает? Что за провокация?

16.2

Немного поразмыслив, складываю их на груди, иногда мельком цепляясь взглядом за разбитое лицо Гирша. Он, в отличие от меня, никакого стеснения не чувствует. Валяется себе с закрытыми глазами, еще и успевает болтать с Азариным.

Наличие последнего меня в этой ситуации смущает еще сильнее.

У ресторанчика, куда заруливает Тим, я выпрыгиваю из машины первой, под вопль Яна, что из-за меня у него еще и сотрясение будет.

Поправляю подол платья и обмахиваюсь ладонями. Слишком жарко, но виновник не солнце, нет. Я просто переволновалась.

В заведение мы заходим уже вдвоем. Тиму кто-то звонит, и он говорит, что присоединится позже.

Официант провожает нас на террасу второго этажа с видом на море.

Я устраиваюсь в плетеном кресле, неторопливо листая меню. Ян все это время активно ведет с кем-то переписку. Пару раз ловлю в себе порыв посмотреть, с кем он общается, но не позволяю этой слабости взять надо мной верх.

Солнце облизывает плечи, я откидываюсь на спинку, потягивая холодный лимонад манго-маракуйя.

Прошло уже минут двадцать, но Тим так и не появился. Ян жует стейк. Корочка на уголке его губ трескается.

— У тебя кровь.

— Что?

— На губе, — протягиваю салфетку.

Гирш вытирает губу, но не задевает уголок, откуда и сочится кровь.

— В углу.

Он снова пользуется салфеткой, но не попадает в цель.

— Нет, — качаю головой.

— Сама давай.

Мои глаза округляются.

— Что? Эта разукрашенная рожа твоими стараниями вылеплена.

— Прости, — сконфуженно беру новую салфетку, ощущая просто невероятное, огромное чувство вины. — Вот, — вытягиваю руку и стираю кровь.

Для этого мне приходится к нему придвинуться. Наши глаза встречаются. Ян улыбается шире.

— Ты специально? — прищуриваюсь.

Гирш улыбается шире. Просто невыносимый человек.

Я хватаюсь за ручки кресла, чтобы отодвинуться, но у меня не выходит. Ян уже зацепился за ножку ступней.

— Что ты делаешь?

— Ничего, — он пожимает плечами и продолжает есть как ни в чем не бывало.

Его не смущает ни его побитое лицо, ни то, как на него посматривают гости с официантами, и уж тем более ни мои жалкие попытки себя отстоять.

— Мы, кажется, договорились…

— О чем? Я сделал тебе что-то плохое? — он так говорит, будто искренне не понимает причины моего недовольства.

— Нет, то есть… Отпусти кресло.

— А, это? Да пожалуйста.

Ян убирает ногу, и я тут же отодвигаюсь от него как можно дальше.

— Вчера ты была куда милее, — выдает, засовывая в рот отрезанный кусок стейка.

— Правда? С чего бы вдруг? — бубню себе под нос, разжевывая мидию. — Где Тим?

— Понятия не имею. Чего ты постоянно о нем спрашиваешь?

— Мы, вообще-то, все вместе приехали.

— Не потеряется, он уже большой мальчик.

— Ладно. Что будем делать? — Допиваю свой лимонад, наблюдая за бьющимися о камни волнами.

— Вообще, было бы неплохо пошопиться. Постоянно ходить в Денином шмотье, — он скептически осматривает свою белую футболку и черные шорты, — особого желания нет.

— Ладно. Я тогда прогуляюсь по набережной пока.

— Тебе бы тоже не мешало, — он осматривает мой сарафан, и я уже на инстинктах прикрываю грудь.

— Поехали.

Ян расплачивается и тащит меня за собой. Тим так и не появился, поэтому за руль садится Гирш. К бутылке пива дома он не притронулся, и за обедом мы тоже пили только сок.

Мы ходим по магазинам нескончаемо долго. Ян придирается и комментирует все, что видит. А если я останавливаюсь у манекена чуть дольше обычного, представляя, как то или иное платье смотрелось бы на мне, получаю кучу непрошеных советов и замечаний о том, что мне нравится исключительно какой-то прошлый век.