Его нельзя любить. Сводные

Ян не отвечает.

— Сердце прихватило. У него случается. Я уже позвонила нашему врачу.

— Хорошо, — тру лоб влажными пальцами. — Хоро…

— Соскучилась? — весело интересуется Ян, наконец-то мне ответив.

— Тут… Тут твоему отцу плохо. Мы вызвали врача. Он, я не знаю, у него что-то с сердцем.

— Сейчас приеду.

На этих словах Ян сбрасывает звонок.

Поворачиваюсь к маме, она шумно дышит, накрывая рот ладонями, пока Ольга капает ей какое-то успокоительное.

Мне не нравится мамина реакция. Разве это нормально? Ее любимый человек чуть не умер, а она просто стояла. Возможно, она так из-за стресса, не знаю…

Ян приезжает минут через десять после того, как в доме появляется врач. Охрана к тому моменту уже отнесла Вячеслава в спальню. Поэтому я тусуюсь на втором этаже у двери, вместе с Ольгой.

В комнате мама, врач и Вячеслав.

— Как думаете, все будет хорошо? — смотрю на Олю.

— Он сильный мужик, справится, — она ободряюще улыбается, но эта улыбка меркнет, как только на лестнице слышится топот.

Это Ян. Он взбегает на второй этаж ураганом, не замечая нас, и лишь у двери в спальню замедляется. Толкает ее уже аккуратно. Без шума и лишних движений.

— Пойдем заварим чай, Ник? Всем нужно успокоиться.

Соглашаюсь и следую за Ольгой.

Врач спускается минут через десять после нас. Прощается и отдает Ольге копии рекомендаций и список лекарств.

Я же иду наверх, потому что хочу поддержать Яна. Сейчас мне глубоко плевать, что подумает мама. Догадается или нет, не важно. Не та ситуация.

— Рот свой закрыла.

Жесткий тон Яна меня останавливает. Я замираю на ступеньке.

— Все это из-за тебя.

Они с мамой уже вышли из спальни, где отдыхает Вячеслав. Переговариваются на повышенных тонах. Точнее, Ян просто шипит. А вот мама реагирует более бурно, на грани крика.

— Я ничего не сделала!

— Не еби ему мозг. Ты здесь тупо для того, чтобы вовремя раздвигать ноги и помалкивать. Кайфуй, пока есть возможность жрать и покупать тряпки за чужой счет.

Он говорит отрывисто. Каждое его слово отдается болью в сердце. Не знаю, почему так реагирую, но в какой-то момент складывается впечатление, что его речь адресована мне.

— Когда ты ему надоешь, тебя вышвырнут на ту помойку, с которой притащили. Помни об этом.

— Ты все еще надеешься, что он вернется к твоей конченой мамаше? Глупый мальчик, — мама смеется. Озорно, с издевкой. — Смирись. Она давно снюхалась. Славе не нужно это подобие человека. Хозяйка в этом доме теперь я. Нравится тебе это или нет. Но это мой дом, Ян. Теперь и навсегда — мой!

Затаиваю дыхание. Я правда это слышу? Она правда это говорит?

— Закрой рот, сука.

— Пусти, больной. Пусти.

Прикрываю глаза и громко топаю ногами на одном месте. Будто только сейчас начинаю подниматься по лестнице. Голоса сразу стихают.

— Как Вячеслав? — спрашиваю, а у самой слезы на глаза наворачиваются.

— Хорошо, Никуш, — мама касается моего плеча, а меня передергивает. — Мы с Яном как раз обсуждаем, что Славе нужен покой.

— Полный, — Гирш обдает меня холодным взглядом, и я ежусь.

— Понятно. Я к себе тогда пойду.

Проскальзываю мимо них и прячусь в своей комнате, давая волю слезам. Все, что я услышала, просто ужасно. На самом деле все куда хуже, чем мне казалось. Ян ненавидит мою мать, а она, кажется, ведет какую-то двойную игру.

Что мне делать с этой информацией теперь?

Дверь в комнате открывается минут через десять. Поворачиваюсь.

Ян заходит без спроса. А будто раньше было иначе?

— С какого момента подслушала? — садится на кровать рядом со мной, до конца расстегивая куртку.

Он понял? Что теперь говорить? Отрицать или выдать правду?

— Наверное, с самого начала…

— Мне как-то нужно оправдывать мое отношение к твоей… К Ладе?

— Зачем ты ее схватил? Слов было недостаточно?

— На эмоциях. Взбесила.

— А если я тебя взбешу, то ты тоже…

— Да блядь, Ника, не сравнивай.

Он резко вскакивает на ноги и отходит к окну.

— Честно говоря, я бы предпочла никогда не слышать этот разговор.

— Аналогично, — он кивает, но на меня не смотрит. — Спасибо, что позвонила.

— Пожалуйста, — выпрямляюсь и иду к нему. Замираю за спиной и прижимаюсь раскрытой ладонью ему между лопаток.

— Сколько времени тебе нужно, чтобы собраться?

— Куда?

— Ты забыла или уже передумала?

— Ты про вечеринку? Я думала, что все отменяется.

— Мне нужно переключиться, так что все в силе.

— Полчаса мне хватит.

— Хорошо.

Ян кивает.

Прижимаюсь щекой к его спине. Мы стоим так несколько минут. Молча. А когда Ян разворачивается, я мгновенно оказываюсь в кольце его рук.

— Ты обещала.

— Помню.

Мои ресницы дрожат. Я вся как оголенный провод.

— Идем?

Прикрываю глаза, касаясь губами его подбородка. Киваю.

Ян приподнимает меня над полом и несет в сторону ванной. Щелчок личинки звучит оглушающе.

32.3

Ловушка. Путей для отступления больше нет. Ян возвышается за моей спиной. Обхватывает грудь ладонями, ласкает. Облепляет шею прикосновениями теплых сухих губ. Поцелуи вводят тело в ступор. Я теряюсь буквально на доли секунды, но этого хватает, чтобы Ян снял с меня футболку.

Не остаюсь в долгу. Стягиваю с его плеч куртку, которая тут же падает к нашим ногам. Меня потряхивает от зашкаливающих эмоций. Их слишком много.

Ток идет по телу разряд за разрядом.

Ян включает воду.

Небольшое помещение тут же заполняет шум воды и клубящийся, плотный, влажный пар.

По виску скатывается капелька пота, которую я стираю пальцами. Тянусь к Яну губами, пока он до боли сжимает мою талию. Это слишком дико, но так ему идет. Вот этот голод в глазах и движениях. В каждом жесте и слове. Собственничество. Когда душа в клочья от его прикосновений. Слишком много эмоций, они поглощают нас.

Я хотела стать для него особенной, может быть, это уже так?