Его огонь горит для меня

Я нежно сжала его ладонь, пытаясь привлечь внимание. Бесполезно. В зале раздались покашливания и смешки, все стоящие у входа уже пялились на нас, а я растерялась. Шагнув к нему, чтобы попасть лицом на линию взгляда, я почти прижалась к его мундиру.

— Ринар, на нас смотрят.

Как минимум я добилась того, что сейчас он рассматривал моё лицо. Губы же у нас на лице, верно? Вот их он сейчас и рассматривал, причём так, что мне становилось жарко и по телу разливалось невероятное тепло. И словно в ответ на это он разгорелся сам. Сначала пальцы, а потом огонь пополз вверх до локтя.

— Ринар, пойдём танцевать? Я правда не умею, но ты покажешь? И может быть тут есть что-то попить? — я потянула его за руку в зал, и он в конце концов очнулся от ступора. Ну наконец-то!

— Что?

— Ринар, здесь есть напитки? Вода? Сок? Покажи, пожалуйста.

Он молча, не отпуская руки, провёл меня в глубь зала, где на большом столе стояли бокалы и маленькие тарелочки с закусками. Сунув мне в руки ближайший фужер, он потянул за собой к французскому окну в форме арки, а затем ловко открыв створки, выпихнул меня на улицу, закрыв за собой окно и полностью перекрыв пути к отступлению. Сам балкончик был едва ли в метр шириной, и я сделала шаг назад, прижавшись филейной частью к перилам.

— Что ты напялила?

— Ринар, не сердись, пожалуйста, но то платье, что ты принёс, не подошло. Оно было мне мало в груди.

— Да? А это не мало? Выглядит так, как будто ты сейчас вывалишься из него.

— Нет, это же волшебное платье, оно хорошо сидит. Ринар, пожалуйста, не ругайся. Мне рассказали, что для этого бала приняты откровенные наряды. И Шаль одобрил, мне просто хотелось пойти в красивом платье, это же мой первый бал. — я продолжала лепетать, но мой жених вперил бешеный взгляд обратно в мой вырез, видимо, действительно ждал, что что-то сейчас вывалится. Тогда я рискую замёрзнуть на этом балконе, сандалии не очень подходят для такой температуры.

— Кто такой Шаль? — он что, опять ревнует? Это хорошо же, да? Ну то есть я ему не безразлична, а значит есть простор для сближения.

— Хашшаль, его Шаритон приставил ко мне в качестве охранника.

— И с каких пор Хаш стал Шалем и даёт модные советы? — грозно спросил он.

— Так вышло. Мне было больше некого спросить. Ринар?

— Что? — он рыкнул так, что я чуть не перевалилась через перила.

— Тут холодно.

— Я тебя сейчас согрею.

— Не надо, потому что ты потом будешь сердиться ещё сильнее, а я не знаю почему.

— Возможно потому, что ты выкачиваешь мой резерв?

— Я не специально, оно само так получается, честное слово. — захлопала глазами я, говоря чистую правду.

— Мой резерв сам выкачивается и сам превращается в твои платья? — в его голосе было столько ярости, что я растерялась.

— В очень красивые платья. Возможно, тебе стоит рассмотреть возможность смены профессии? Как модельер ты был бы востребован. — я попыталась улыбнуться.

— Как модельер? — он сделал шаг на меня. Да что же такое? Я где-то читала, что по технике безопасности перила должны быть минимум 90 сантиметров, но по ощущениям в этом мире никто о ГОСТах не слышал, поэтому перила впились мне ровно в то место, где попа переходит в ноги. Полностью игнорируя шаткость моего положения, мой собеседник сделал ещё один шаг на меня, вынуждая прогнуться назад и ухватиться за его плечи в попытке обрести равновесие.

— Ринар, я так упаду.

— Будем считать это гарантией того, что не упаду я.

И прежде, чем я успела сообразить, он подхватил меня, посадил на тонкий кант перил, и наклонился вперёд, заставляя полностью потерять равновесие. Я выронила фужер и сцепила руки у него на шее так, как учили в школе на уроках выживания, — каждой ладонью к запястью, крепко обхватив пальцами самое тонкое место.

— Ринар, что ты делаешь?

— Сейчас я тебя поцелую. И если ты посмеешь тронуть мой резерв, что я разожму руки. Это понятно?

— Не надо. Я не умею это контролировать! — взмолилась я.

— Учись.

Его губы были горячими и требовательными, а поцелуй заставил забыть обо всём — о высоте, о том, что запутавшись в платье и неудобных платформах, я не смогла зацепиться за перила ногами, о том, что о нашем уединении будут шептаться, о том, что я не планировала позволять ему такие вольности, в конце концов.

Во мне проснулось желание, древнее как сама жизнь, потребность ощущать его, чувствовать его запах, ласкать его руками. На поцелуй я отвечала с такой неистовостью, что даже отпусти он меня сейчас — я бы не упала. Я оплела его ногами и руками, вжимаясь в его тело, требуя продолжения. Никогда раньше, ни с одним мужчиной я не ощущала и десятой доли той страсти, что наполняла меня сейчас.

Теперь, когда он не отталкивал меня, я поняла о чём он говорил. Я ощущала его силу и да, могла брать её. И мне безумно хотелось, но я старалась сдержаться, и, возможно, у меня бы получилось, если бы он не начал гореть. Когда огонь обволок меня всю, я поняла, что больше не могу сопротивляться.

— Не могу, сгорю. — я прошептала в его губы, но он не остановился. И я расслабилась. В конце концов, если он решит меня убить, то что я смогу с этим сделать? Я в его власти. И странным образом на эту мысль Ринар отреагировал особенно остро, он сжал меня в объятиях, а его жадные губы уже ласкали мою шею и спускались к груди. Обхватив одной рукой за талию, он заставил меня откинуться назад в пустоту, лаская грудь пальцами и губами. Факел нашей страсти освещал фасад дворца, и краем сознания я отметила зрителей на всех соседних балконах.

— Ринар, остановись. На нас смотрят. — он только сильнее прижимает меня к себе, и я чувствую, насколько он возбуждён, и ощущение его горячего твёрдого желания пронизывает меня насквозь электрическим разрядом удовольствия. — Ринар, пожалуйста. — я запускаю пальцы в его волосы и пытаюсь оторвать его голову от себя. — Остановись, прошу тебя. На нас смотрят, мне это не нравится.

Он поднял на меня глаза, и в его взгляде было столько страсти, столько неудовлетворённости, что я чуть не застонала. Мне тоже хотелось продолжить, но не так, не здесь, не сейчас.

— Почему?

Я смотрела в его чёрные глаза с длинными ресницами, на его красивое лицо, и мысли разбегались в стороны, как тараканы.

— Потому что тут люди, а ещё холодно и страшно. Потому что ты меня ненавидишь и злишься. Потому что я не могу контролировать свою способность. Что с твоим резервом?

Он закрыл глаза и глубоко вздохнул.

— Пуст наполовину.

— Прости. Я честно старалась, но это сильнее меня.

Он прижался щекой к моему виску, и огонь медленно утих.

— Я понимаю, о чём ты. Я тоже не могу. — он говорил очень тихо, но я слышала его голос, и меня пробирало до глубины души. Да что со мной такое? Угораздило же! Да он ни одного вежливого слова мне не сказал, сплошные приказы, измывательства, оскорбления и претензии. И я разозлилась на себя. Мягкотелая рохля! Карина была права, меня любой размажет по стенке, а я и рада утираться.

— Не смей больше так делать! — в моём голосе было столько металла, что я собой даже восхитилась. Честно говоря, тело было категорически против такого заявление, оно предлагало продолжить и перевести дела в горизонтальную плоскость.