Его прощальный поклон. Круг красной лампы (сборник)

Тауэрс оказался огромным зданием, стоящим в стороне от дороги в окружении деревьев. К нему вела отдельная извилистая дорожка. Когда кеб остановился, доктор выпрыгнул, не задумываясь, отдал кучеру ровно половину всего своего капитала и последовал за важным лакеем, который, узнав его имя, провел его через отделанный дубовыми панелями холл, с оленьими головами на стенах и старинными доспехами под цветными витражами, и открыл перед ним дверь большой гостиной в глубине дома. В кресле у камина сидел очень раздраженного вида мужчина с желчным лицом; в эркере в дальнем конце зала стояли две юных леди во всем белом.

– Так, так, так! Кто это у нас тут? – воскликнул сердитый мужчина. – Вы доктор Вилкинсон?

– Да, я доктор Вилкинсон.

– Смотри-ка! А вы, как я погляжу, очень молоды… Намного моложе, чем я ожидал. Ну что ж, вот доктор Мейсон – старик, а помочь, похоже, ничем не может. Значит, попробуем зайти с другой стороны. Вы ведь тот Вилкинсон, который что-то написал про легкие, да?

Так вот в чем дело! Те две статьи, которые он написал в «Ланцет» – две скромных статьи, напечатанных на задней странице среди споров о медицинской этике и ответов на вопросы наподобие «во сколько обходится содержание лошади в деревне» – действительно были посвящены легочным заболеваниям. Значит, он все-таки не зря старался. Кто-то их заметил и запомнил имя автора. Кто после этого осмелится спорить с тем, что любой труд приносит пользу?

– Да, я писал на эту тему.

– Ха! А где Мейсон?

– Я не имею чести быть с ним знакомым.

– Да? Хм, довольно странно. А он вас знает и часто полагается именно на ваше мнение. Вы ведь не так давно в наш город приехали, не так ли?

– Да, совсем недавно.

– Мейсон так и говорил. Адреса он мне не назвал, сказал, что сам заедет за вами, но, когда жене стало хуже, я, разумеется, не стал его дожидаться и решил обратиться к вам напрямую. Я и за Мейсоном послал, но его не оказалось дома. Впрочем, я думаю, нам незачем его дожидаться. Поднимайтесь наверх и приступайте.

– Видите ли, я оказался в довольно неловком положении, – засомневался доктор Хорас Вилкинсон. – Насколько я понимаю, я должен здесь встретиться со своим коллегой доктором Мейсоном, чтобы вместе с ним провести обследование. Мне кажется, будет не совсем правильно, если я отправлюсь к пациенту, не дождавшись его. Я, пожалуй, все же подожду его.

– Какого черта! Вы что же, думаете, я допущу, чтобы моей жене наверху стало хуже, пока вы тут преспокойно дожидаетесь? Нет уж, сэр. Я человек простой и скажу вам прямо: либо вы сейчас же пойдете наверх, либо уйдете из моего дома.

Тон, которым это было произнесено, не вписывался в привычное для доктора понимание правил приличия. Впрочем, когда у человека болеет жена, кое на что можно закрыть глаза. Удовлетворившись сухим поклоном, он сдержанно произнес:

– Если вы настаиваете, я иду наверх.

– Да, я настаиваю. И еще одно, я не хочу, чтобы вы ее там колотили по груди и всякое такое. У нее бронхит и астма, понятно? Если вы это можете вылечить – прекрасно. Но от всяких там простукиваний-выслушиваний воздержитесь, ей от них становится только хуже.

Проявление неуважения к себе лично доктор еще мог как-то снести, но его профессия была для него святым, и подобное непочтительное отношение к ней уязвило его до глубины души.

– Благодарю вас, – сдержанным тоном бросил он, надевая цилиндр. – Честь имею кланяться. Я не желаю брать на себя ответственность за этот случай.

– Эй, да в чем дело?

– Не в моих правилах ставить диагноз без осмотра больного. Признаться, я удивлен, что вы предлагаете подобное врачу. Всего доброго.

Но сэр Джон Миллбэнк был деловым человеком, а посему во всем полагался на деловой принцип: чем с большим трудом тебе что-то достается, тем это дороже. Для него степень профессионализма врача всегда измерялась в гинеях, но сейчас он столкнулся с молодым человеком, которому, похоже, совершенно не было дела до его денег и титула. Поэтому его мнение о нем тут же значительно возросло.

– Ну, будет вам, будет! – примирительно сказал он. – Мейсон не такой впечатлительный. Прошу вас, успокойтесь. Хорошо, поступайте так, как считаете нужным, я и слова не скажу. Схожу только наверх, предупрежу жену, что вы сейчас придете.

Едва за ним закрылась дверь, как два незаметных юных создания в белом выпорхнули из своего угла и, весело хохоча, подбежали к удивленному доктору.

– Какой же вы молодец! Браво! – воскликнула девушка повыше ростом и захлопала в ладоши.

– Не позволяйте ему запугивать вас, доктор, – сказала вторая. – О, до чего приятно было слышать, как вы дали ему отпор! С бедным доктором Мейсоном он всегда себя так ведет. Доктор Мейсон даже ни разу не осматривал маму. Он во всем полагается на папины слова. Тише, Мод, он возвращается. – Они юркнули на свое место и опять словно растворились.

Доктор Хорас Вилкинсон проследовал за сэром Джоном по широкой устланной густым ковром лестнице на второй этаж и вошел в затемненную комнату, где лежала больная. За четверть часа осмотрел ее, выяснил все симптомы, после чего вернулся с сэром Джоном Миллбэнком в гостиную. У камина стояли двое джентльменов, один, с гладко выбритым лицом, типичный общепрактикующий врач, второй странноватого вида мужчина средних лет с бледно-голубыми глазами и длинной рыжей бородой.

– Здравствуйте, Мейсон, наконец-то мы вас дождались!

– Здравствуйте, сэр Джон. Я, как и обещал, привез доктора Вилкинсона.

– Доктора Вилкинсона? Но вот же он.

Доктор Мейсон удивился.

– Я этого джентльмена вижу в первый раз! – воскликнул он.

– И тем не менее я действительно доктор Вилкинсон… Доктор Хорас Вилкинсон, Кенэл-вью, 114.

– Боже правый, сэр Джон! – вскричал доктор Мейсон. – Неужели вы могли подумать, что в таком важном деле я мог обратиться к какому-то юнцу? Вот доктор Адам Вилкинсон. Он читает курс лекций по легочным заболеваниям в Лондоне в Риджентс-колледж, к тому же является штатным врачом больницы святого Суизина и автором ряда научных трудов по этой теме. В Саттоне он проездом, и я решил воспользоваться этим удачным обстоятельством, чтобы привлечь к лечению леди Миллбэнк такого высококвалифицированного специалиста.

– Спасибо, – холодно произнес сэр Джон, – но моя жена уже устала, поскольку ее только что очень тщательно обследовал этот молодой джентльмен. Я думаю, на сегодня с нее хватит врачей. Но, конечно же, раз вы потрудились приехать, я буду рад оплатить ваш счет.

Когда доктор Мейсон, на лице которого было написано крайнее возмущение, и его весьма озадаченный друг удалились, сэр Джон выслушал заключение молодого врача.

– Вот что я вам скажу, – вдумчиво произнес он, когда тот закончил. – Я – человек слова, понимаете? Людей, которые сумели мне понравиться, я от себя уже не отпускаю. Я хороший друг и плохой враг. Вам я верю, а доктору Мейсону – нет. С этого дня вы будете моим личным и семейным врачом. Вам нужно будет приходить и обследовать мою жену каждый день. Вы располагаете для этого временем?