Его рабыня

Самодовольный, гнусный, невыносимый грубиян, - подумала я, отворачиваясь от мужчины к окну. – Отныне я не произнесу ни слова.

Позже я поняла, что ему это только и нужно было. Литвин и не пытался начать со мною разговор, а всецело погрузился в свои мысли.

Знать бы, о чем он думает.

В этот момент я впервые пожалела, что не обладаю экстрасенсорными способностями читать чужие мысли.

Так, в глубоком молчании мы доехали до аэропорта, где нас уже поджидал небольшой самолет.

Поднявшись на борт самолета, я узнала, что шеф его арендовал на три дня, и что полетим на нем только мы вдвоем, и никаких пассажиров более (соответственно, пилоты и стюардесса вместе с нами).

– Добрый день! – поприветствовала молоденькая стюардесса, мило улыбаясь шефу.

Я отвернула голову в сторону, делая вид, что любуюсь дизайном внутренней отделки самолета. Не хотела бы, чтобы шеф заметил ревность на моем лице.

Почему я должна ревновать его? – мысленно принялась упрекать себя за слабость к этому мужчине, после чего демонстративно повернулась обратно к мило разговаривающим друг с другом шефу и стюардессе. – Пусть лучше Кристина беспокоится о супружеской верности своего муженька.

– Прошу за мной. – Обратилась ко мне девушка, жестом указывая вперед.

Литвин тем временем направился в кабинку к пилотам.

– Не знаете ли вы, сколько по времени нам лететь? – спросила я стюардессу, когда та посадила меня на место у окна.

– Примерно девять часов.
– Любезно ответила она.

– Сколько?! – мои глаза округлились от удивления.

Она улыбнулась мне так же мило, как улыбалась шефу минуту назад.

Это всего лишь любезность с ее стороны, - подумала я, улыбнувшись ей в ответ.
– Никакого флирта с шефом.

Через десять минут, я почувствовала, как самолет плавно начал набирать скорость.

Боже, дай мне терпения и выдержки, - взмолилась я и перекрестилась незаметно от взгляда стюардессы.

Где в этот момент находился шеф – мне было неизвестно. С того момента, как мы поднялись на борт самолета, в салон он еще не возвращался.

Надеюсь, Литвин сейчас не за штурвалом, - подумала я, и улыбнулась своей же нелепой мысли.

Во время всего полета я трижды засыпала и просыпалась в холодном поту от ложного ощущения падающего самолета. Потом долго не могла сомкнуть глаза от двойственных ощущений, охвативших меня вовремя полета - страха и удовольствия, полученного от вида из окна.

Не передать словами те чувства, что я испытала, любуясь живописным видом из окна. Никогда прежде мне не приходилось летать. Никогда прежде я не была так близко к облакам. Это совершенная красота. Комбинации форм, положений, цвета, переходов света и тени облаков радуют глаза и невольно заставляют думать: "Здесь проработал Великий мастер! А когда мы летели во время заката солнца, мне безумно захотелось взять в руки кисть и запечатлеть это волшебное зрелище на холсте. Правда, из меня художник никакой. Но яркий вид из окна заметно вдохновил меня на творчество.

– Не желаете ли что-нибудь? – ко мне подошла стюардесса, когда вокруг все стемнело. Наступила ночь.

– Нет, спасибо. – Поблагодарила девушку за ее любезность и лениво потянулась. – Когда мы приземлимся?

Я заерзала на стуле. Кажется, моя попа сделалась квадратной и онемела от долгого положения сидя.

– Очень скоро. Осталось лететь не больше получаса. Капитан сообщит, когда будем снижаться.

– Ну, наконец-то. – Облегченно вздохнула я. – А где сейчас Александр Сергеевич?

Девушка широко улыбнулась.

– Александр Сергеевич сейчас за штурвалом.

– Что?! – вскрикнула я и тотчас похолодела. – Как?! Он же не летчик! Он разве умеет управлять самолетом?

Стюардесса издала легкий смешок.

– Александр в прошлом летчик-истребитель. Он довольно известная личность в нашем профессиональном круге. Он, можно сказать, легенда. Им восхищается все молодое поколение летчиков. Все они стремятся быть немного похожими на Александра. Разве вы не знали об этом?

– Н-нет. – Растерянно мотнула я головой.

– Он дважды выходил проведать вас. Но вы тогда спали, и он не стал вас будить.

– О Боже, - я прикусила нижнюю губу, - надеюсь, в тот момент я не храпела.

– По крайне мере я не слышала. – Рассмеялась девушка и направилась в конец салона.

Слова стюардессы ввели меня в легкий ступор. Весь оставшийся полет я думала о том, кто такой Литвин на самом деле, и как много я о нем еще не знаю.

Прежде, я считала его самонадеянным и самовлюбленным бизнесменом. Его цель одна: он вкладывает деньги и получает огромный доход. Трудолюбив. Я бы даже сказала, чрезмерно трудолюбив. Правильно организовывает свое время, и всегда находит решение в любой сложившейся ситуации. Признаюсь, он умен и вполне себе ответственен.

Так в одночасье рухнуло все мое прежнее представление об этом человеке.

«Он летчик. Он сейчас управляется самолетом». – Я попыталась представить его в форме пилота. Потом мотнула головой, вытряхивая из головы сложившийся образ. Уж очень он красивый предстал в моем воображении.

Повезет его будущей жене, кем бы она ни была: Кристина, или какая другая женщина, - подумала я с легким чувством зависти к будущей избраннице.

Только не вздумай в него влюбиться. – Неожиданно закричал внутренний голос…

Прибыли мы в гостиницу ранним утром, когда солнце еще не поднялось из-за горизонта и сумерки только-только начали рассеиваться.

Гостиница, в которой нам предстояло провести две ночи, предусматривала поселение лишь одной компании: состояла из пяти комнат на втором этаже, большая столовая с видом на небольшой искусственно созданный пруд, два рабочих кабинета, комната отдыха с видом на море и помещение с просторным бассейном. И как я поняла, предстояло нам с шефом вдвоем жить в этом райском месте, что меня очень беспокоило.

– Добро пожаловать. – Поприветствовала женщина лет сорока пяти, - я предполагаю, администратор гостиницы. – Вы, должно быть, устали с дороги. Позвольте мне показать вам ваши комнаты?

Мы с шефом молча последовали за женщиной. Было видно, Александр Сергеевич устал с дороги, и ему не терпелось поскорее прилечь в постель.

– Ваша комната. – Женщина открыла перед нами дверь, за которой располагалась просторная, светлая комната в теплых тонах и в строгом классическом стиле.

Я взглянула на широкую кровать, одиноко стоящую возле стенки, и похолодела от страха. После страх медленно перешел в смущение, и я заметно покраснела.