Его рабыня

– Скоро начнется дождь, - произнес шеф, одевая шорты, рубашку остался держать в руках. – Вернемся в отель?

Я молча кивнула в ответ. Никаких сцен и истерик. Разве он просил меня беспокоиться о нем?

Не говоря больше ни слова, Литвин быстрым шагом направился в сторону гостиницы. Я последовала за ним, с трудом догоняя его мелкими шажками.

– Встретимся внизу за ужином через десять минут. – Произнес шеф, остановившись у двери своего номера.

– Хорошо. – Произнесла я полушепотом, и мы разошлись каждый по своим комнатам.

Я вошла в номер, плотно прикрыла за собой дверь и бессильно прислонилась к ней спиной. Я не могла справиться с волнением, которое, собственно, постоянно появлялось в присутствии шефа. В растерянности я присела на пол, уперлась подбородком в колени и стала думать, как мне быть дальше.

Глава 21

Пошел дождь – затяжной, но не сильный. Он равномерно барабанил по крыше гостиницы, напоминая мне далекий стук колес поезда. Я поймала себя на мысли, что мне никуда не хочется идти. И, несмотря на сегодняшний неудавшийся обед, кусок в горло не лез.

– И что мне надеть на ужин? – принялась я рассуждать вслух. – У меня же нет никакой сменной одежды, кроме теплого платья, в котором я прилетела сюда, и влажного платья, которое сейчас на мне.

А между тем время шло, нужно уже спускаться вниз. Александру Сергеевичу не понравится, если я опоздаю, не спустившись на ужин в назначенное им время.

Я встала с пола, отошла от двери и наткнулась на пять пакетов кем-то оставленных на моей кровати.

Догадка, что именно лежало в тех пакетах, пришла сразу. Я заглянула внутрь одного из пакетов и вытащила оттуда короткое, шелковое платье, насыщенного черного цвета, свободной легкой формы, на тонких бретельках.

– Платье – что надо. – Решила я для себя, и, не теряя времени на раздумья и на распаковку остальных четырех пакетов, я одела на ноги босоножки, в каких сегодня была весь этот день, волосы собрала в один безобразный, но вполне милый пучок, умылась и сразу же вышла из номера.

Я не смотрела, сколько прошло времени, но уверена, десять минут, отведенных шефом мне на сборы, уже давно прошли.

Так оно и есть. Когда я спустилась вниз, в столовую, Александр Сергеевич уже сидел за небольшим, круглым столом у открытого окна.

Заметив мое присутствие в столовой, он встал из-за стола и галантно отодвинул мне стул.

– Я думал, ты спустишься еще не скоро. – Мягко произнес Литвин, перехватив мой взгляд. – Я предположил, что ты только полчаса будешь перебирать свои новые вещи, выбирая, что надеть на ужин.

– Нет, я не распаковывала пакеты. Надела первое попавшееся платье. Не хотела заставлять вас ждать.

– Почему? – Литвин сидел напротив меня совершенно неподвижно, ловя каждое мое слово.

– Ужин может остыть. – В растерянности я принялась крутить в руках вилку.

На лице шефа заиграла улыбка.

– Ты думаешь, я бы повременил с ужином и словно Хатико ждал бы твоего прихода?

Если бы шеф не сидел напротив меня, я бы стукнула себя по лбу. Как это было необдуманно мною сказано. И правда, с чего я решила, что он ждал бы меня?

Я быстренько сменила тему разговора:

– Спасибо вам за одежду. Обещаю, я обязательно верну вам все деньги. Но только когда вернемся в Россию. С собой у меня нет таких денег. – Пробормотала я и прикусила нижнюю губу, вспомнив, что я ему и так уже крупно задолжала.

– Как хочешь. – Ухмыльнулся он, прекрасно осознавая, что мои средства полностью зависят от него самого.

Мною вдруг овладело неприятное, даже тошнотворное чувство. Я словно только что потеряла свое достоинство и честь, превратившись в женщину легкого поведения. Меня подкупили парочкой новых шмоток и поездкой за границу. Моя гордость меня покинула.

Я заморгала, почувствовав, как к глазам подступают слезы.

«Не хватало мне еще расплакаться сейчас перед ним. Аня, соберись, не будь плаксой». – Настаивал мой внутренний голос.

Я опустила глаза вниз, на накрытый стол.

Все блюда, а их порядком больше шести видов, выглядели так аппетитно. Но мне по-прежнему не хотелось есть. Присутствие шефа перебивало весь мой аппетит.

Неожиданно пропало электричество, и погас в столовой свет.

Я испуганно завертелась на стуле.

– Это из-за грозы. – Спокойным голосом произносит Литвин, оставаясь таким же невозмутимым.

После он встал из-за стола, зажег свечи, предусмотрительно расставленные персоналом гостиницы по всей столовой, подошел к виниловому проигрывателю (не требующий использование электричества) и поставил пластину со знакомой мне композицией. Прежде я уже слышала эту мелодию, но я никогда не интересовалась его автором.

– Моцарт? – произнесла я наугад первого пришедшего мне в голову известного композитора.

– Почти. – Ухмыльнулся Литвин, присаживаясь за стол.
– Людвиг ван Бетховен.

Я умолкла, прислушавшись к мелодии. А мужчина между тем принялся разливать по бокалам белое игристое вино.

– Прекрасная мелодия. – Произнесла я искренне. – На душе становится так спокойно…. И дождь за окном дополняет это умиротворение.

– Лунная соната. У окна. – Поддержал начатый разговор Литвин.
– Людвиг Ван Бетховен – знаменитый глухой композитор, создавший 650 музыкальных произведений, которые признаны мировым достоянием классики.

– Глухой? – удивленно, как-то по-детски, воскликнула я. – Но как же тогда он создавал композиции?

– Глухота его не с рождения. И пришла она не сразу. – Литвин протянул мне бокал. – Она развивалась постепенно. И вызвана была страшной болезнью – тиннитус.

Я взяла из его руки бокал и наши пальцы случайно соприкоснулись. По всему моему телу прошелся электрический заряд, способный оснастить электричеством всю эту гостиницу.

Но так как в столовой не было достаточного освещения, вряд ли шеф что-либо заметил.

– В произведении Луи описывает собственные душевные страдания и волнение за будущее. – Продолжил Литвин.
– Эту исповедь мужчина приказывает огласить только после смерти.

Я вновь прислушалась к мелодии. Моим сердцем овладела тоска, и на моем лице застыла печаль.

– Лунная соната. У окна. – Произнесла я еле слышно, повторяя слова шефа, и непроизвольно сделала глоток из бокала. Вино горячей волной побежало по моему горлу.

Литвин с аппетитом принялся поглощать какое-то мясное блюдо.