Его самая темная страсть

Круус.

Ее пара.

Ее темный любовник.

Глава 12

Круус прижал к себе теплое, мягкое тело Софи, не в силах удержать руки от долгожданных прикосновений. Хотя он никогда не осознавал этого раньше, он ждал этого момента с самого рождения — еще до проклятия, еще до встречи с королевой фейри. Джозефина Дэвис была тем, к чему он стремился всю жизнь, даже не осознавая этого. Она была вплетена в саму суть его бытия, завершала собой узор судьбы. Она была его.

Ее мерцающее платье смотрелось восхитительно, но стало мучительным препятствием между ним и ее обнаженной кожей. Желание прикоснуться, вкусить ее полностью разрасталось с каждым днем, который они проводили вместе, и больше он не мог сдерживаться. У него была всего одна ночь — одна, чтобы впечатать себя в ее душу и увековечить ее в своей памяти. Кто знает, будет ли она рядом, когда проклятие отступит вновь, позволив ему обрести плоть? Жизни смертных так хрупки, так скоротечны…

Если бы он не был пойман в ловушку этого мира без магии, он бы отдал ей часть своей жизненной силы, лишь бы быть уверенным: она дождется его под следующей полной луной, в канун Самайна.

Но сейчас не время для сожалений. Этой ночью он будет с ней, полностью, без остатка, в каждом мгновении. Предвкушение сжигало его изнутри — он жаждал ее всю, целиком.

Вдыхая ее сладкий, почти опьяняющий аромат, Круус опустился на колени, мягко уложив Софи на ковер из опавших листьев. Он нежно убрал ее руки со своей шеи, а затем без колебаний схватил край платья и разорвал ткань посередине, обнажив бледную кожу ночному воздуху.

?

Софи ахнула, припухшие от поцелуя губы приоткрылись, а глаза вспыхнули. Его пристальный взгляд прошелся по всему ее телу. Ее груди с твердыми розовыми сосками поднимались и опускались при учащенном дыхании. Скоро он попробует их, но для начала ему нужен был более насыщенный вкус…

Последним барьером между ними был возбуждающий лоскуток черного кружева, прикрывающий ее лоно. Круус опустил голову и вдохнул аромат ее желания, который не мог скрыть материал. Запах заполнил его ноздри, смешиваясь с ароматом лаванды и ванили, причем он казался в сто раз сильнее, чем когда Круус был в облике тени. Его мышцы напряглись, а губы растянулись, обнажив клыки в рычании. Его член полностью выдвинулся из ножен, твердый как гранит, пульсирующий, жаждущий погрузиться глубоко в маленькое тело Софи и почувствовать, как ее жар крепко обхватывает его.

— Ах, Софи. Моя Джозефина…

Женщина, лежащая перед ним, его пара, была полностью готова. Все его инстинкты сводились к тому, чтобы перевернуть ее на четвереньки, войти в нее сзади и дико трахать до тех пор, пока они оба не будут слишком измучены, чтобы двигаться, — а затем овладеть ею снова.

Подцепив кружевную ткань с обеих сторон, он разорвал ее, отбросив куски, и широко раздвинул ноги Софи. Его взгляд упал на ее обнаженное лоно — розовое и миниатюрное, нежные складочки блестели от возбуждения.

Круус опустил голову и зарылся лицом между ее ног, проводя длинным языком снизу доверху по лону, задев клитор. Громко застонав, она дернула бедрами. Ее сладость заполнила его рот, амброзийная и пьянящая, природный афродизиак, который заставлял его член желать ее еще сильнее.

— Круус! — голос Софи был музыкой в сумерках, и она повторяла его имя серией хриплых стонов, извиваясь на листьях.

Он подхватил ее под ноги и сжал бедра, притягивая ближе и удерживая на месте, не позволяя вырваться, пока опустошал ее своим языком. Он покусывал складочки, исследовал ее глубины и изучал, чем его прекрасная пара наслаждается больше всего, по движениям ее тела и звукам, срывающимся с губ.

Наконец, Круус сосредоточился на клиторе и начал посасывать его. Софи вскрикнула и схватила его за рога обеими руками. Он зарычал, когда она самозабвенно прижалась к его рту. Аромат возбуждения усилился, когда из нее потек свежий нектар. Оставив клитор, он скользнул языком по ее лону и проник внутрь. Ее стенки затрепетали, выпуская еще один поток нектара прямо ему в рот. Он жадно поглощал его.

Круус не останавливал движения языка, пока большая часть напряжения не покинула ее тело, и крики не превратились в нежные стоны. Он откинулся назад, чтобы слизать влагу с ее бедер. Слабая дрожь пробежала по ней. Каждая реакция Софи приводила его в восторг; она избавилась от своих запретов и предложила ему себя без колебаний, без сомнений, и за это она заслуживала всего, что он мог дать ей взамен.

Он развел ее ноги по обе стороны от себя и положил руку ей на живот.

Как бы она выглядела с округлившимся животом, вынашивая его потомство?

Эта мысль пробудила в нем животную потребность, гораздо более первобытную, чем любая, которая возникала до этого момента. Он сделает все возможное, чтобы его семя пустило корни.

Он опустил руку на землю рядом с ее головой и встретился с ней взглядом.

?

Ее глаза, полуприкрытые и затуманенные желанием, не отрывались от него. Она подняла руки и нежно провела кончиками пальцев по его лицу, губам, переносице, очерчивая линию бровей и очертаний ушей. Затем ее пальцы зарылись в его волосы, притягивая его ближе. Их губы встретились, и Круус застонал, отвечая на поцелуй с такой страстью, что ее язык тут же поддался этому танцу.

Оторвавшись от ее рта, Круус изменил положение бедер и взял член, пульсирующий от мучительной потребности, в руку. Прижав головку к ее центру, он толкнулся. Вздох Софи был резким и сладким, как и боль, когда она потянула его за волосы.

— Софи, — проскрежетал он.

Он двигал бедрами снова и снова, погружаясь в нее все глубже с каждым толчком, подстегиваемый хриплыми стонами и звуком его имени, срывающегося с ее губ. Блаженное тепло окутало его.

Холод и тьма, поселившиеся в нем с момента проклятия, крепли с каждым годом. Хотя по меркам его долгой жизни прошло совсем немного времени, утрата была неизмеримой. Почти два столетия он не знал прикосновений возлюбленной, не чувствовал настоящего тепла. Его нужда была все больше с каждым днем, и теперь он больше не мог с ней бороться. Может быть, он смог бы удержаться перед кем-то другим, но не перед своей Джозефиной. Теперь, когда она была рядом и принадлежала ему, он просто не мог остановиться.

Зарычав, он уперся руками в землю по обе стороны от нее, отстранился и снова врезался в ее тело. Он не останавливался, не делал пауз, не колебался, лишь увеличивал скорость, входя и выходя из нее снова и снова.

Софи прильнула к нему, впившись в его руки тупыми ногтями и резко вскрикивая. Его когти прорыли борозды в грязи, и он зарычал, нуждаясь в более глубокой связи, в ней до остатка.

Не выходя из нее, он заключил ее в объятия и откинулся назад, усаживая к себе на колени. Ее темные, полные страсти глаза встретились с его взглядом — и в этот миг все стало ясно. Она принадлежала ему. Целиком. Телом и душой.

Положив руки ей на бедра, он приподнял и опустил ее на член, подаваясь тазом навстречу со все возрастающей силой. Ресницы Софи затрепетали, и она откинула голову назад.

— Посмотри на меня, Джозефина, — скомандовал Круус, оскалив зубы, когда удовольствие захлестнуло его.

Софи подняла голову и снова встретилась с ним взглядом.

— Ты моя, — сказал Круус, сильнее прижимая ее к себе и погружаясь глубже. — Моя. Моя пара. Скажи это!

— Твоя, — прохрипела она и сжала его руки, ее лоно напряглось вокруг члена. — О Боже, я сейчас кончу!