Его строптивая любовь

Быстро пробежала к шкафу, надеясь, что он уже заполнен одеждой и обувью, как это обычно бывало, однако нашла в нём лишь одинокого паучка.

— Привет! — поздоровалась с жителем шкафа и подмигнула ему. — Будем соседями! Меня Алессаль зовут, можно просто Алеся, Леся или Ласси — на твоё усмотрение.

Со смешком поклонилась паучку и закрыла створку, сообщив, что постараюсь его лишний раз не тревожить. Пятки уже буквально отваливались от холода, но настроение было чудесным, а когда я увидела совершенно замечательную ванную, в которой стояли четыре душевые разных форм и цветов, заодно и ванна–бассейн, счастью моему не было предела! Выходит, Мансардный этаж башни был разделён на две части, большей из которых была эта замечательная ванная комната. Интересное решение, пока не до конца понятная, но за огромную ванну я всё прощу!

Не одна я радовалась как дитя.

«Нормальный душ!» — восхитился Огонёк и, не дожидаясь меня, убежал в одну из капсул с матовым чёрными стёклами, уже оттуда крикнув: — «Ну, чего стоишь? Иди сюда, научу тебя мыться стихией!»

Сгорая от любопытства, но с некоторой опаской, сунула нос за периметр, огороженный тонированным стеклом.

— Ой, так это от огня такой цвет стен! — сообразила я, что это обычная копоть. Зашла в кабинку и дверца, которой я прежде не видела вообще, захлопнулась, отрезая меня от остального помещения.

В следующее мгновение Огонёк полыхнул, заполнив пространство и весело потрескивая излишками энергии. Я их чувствовала то щекоткой, то лёгким электричеством на коже, порой слишком сильным и даже неприятным, при этом дышалось на редкость хорошо и глубоко. Казалось, я очищаюсь не только снаружи, но и изнутри. Расслабилась, позволяя стихии бушевать и радоваться, исцелять моё тело, наполнять его энергией. Неприятные ощущения тут же отступили.

«Академии не понравился твой намёк на болезни, так что она дала тебе доступ в стихийные душевые», — мурлыкнул Огонёк тоном напившегося валерьянки кота. — «До этого предполагалось, что ты уйдёшь из этой башни в общую комнату для девочек. Башню тебе должны были выдать по протоколу, поскольку у тебя контакт со всеми стихиями, но Академия тебя недолюбливает. С этим придётся поработать».

«И откуда ты всё знаешь?» — спросила, поднимая руки над головой, чтобы огонь очистил каждый миллиметр кожи.

«Академия построена по древней технологии, где один из тысячи камней — живой. Они замыкаются в единую цепь и таким образом наделяют здание умом, характером, эмоциями. Считай, что Цитадель и Академия — это Живой Камень, как я — Живой Огонь», — объяснил мой друг и товарищ, максимально упростив, как мне показалось.

— Выходит, и Живых Камней и Живых Огоньков довольно много? — уточнила вслух. В открытый рот, конечно же, рвануло пламя, пронеслось по трахее, разлилось по венам жидким огнём. Кашлянула, избавляясь от излишков. — Пора на выход.

«Ещё минуточку!» — заканючил Огонёк. — «А я тебе расскажу про живые миры!»

На такую приманку я клюнула безоговорочно.

«И ответишь, почему я не пришлась ко двору её величеству Академии», — выдвинула я требование со своей стороны.

После стихийного душа чувствовала себя обновлённой, лёгкой и воздушной. Казалось, живой огонь выжег сомнения и печали, наполнил теплом и добром. Чистое блаженство!

Какое–то время я смотрела на себя и не могла понять, неужели эта красивая и уверенная в себе девушка с затуманенным взглядом, блестящими локонами и фарфоровой кожей — я?

— Огонёк, а куда делся мой загар? — возмутилась, сообразив, что больше всего смущает в отражении.

«Ты тёмная, не положено», — важно сообщил напарник.

— В каком смысле?

«В прямом», — буркнул Огонёк.

Я проинспектировала тело. Стихия не только стёрла загар с кожи, но и удалила все волоски, но что самое удивительное — она так же изменила мне форму ногтей! Вместо любимого мягкого квадрата ноготки превратились в остро заточенные ядра миндаля. Ну ладно, загар, это я могу понять, на Земле есть даже термин «аристократическая бледность». Растительность на теле — здесь я полностью солидарна с требованиями тёмных, меня всё устраивает. Но форма ногтей… Где логика?

— А ногти тебе чем не угодили? Мне не нравится, что ты принимаешь за меня столь важные решения.

Я старалась говорить спокойно, но голос подводил — выдавал нервозность и недовольство.

«Острые ногти — это защита. Привыкай», — был ответ.

— Набрался у Рагнара нехорошего, — пожурила я Огонёчка, но решила не портить себе настроение. Ногти, как и волосы — не зубы, отрастут. Может, я ещё оценю новую форму, полюблю и сама буду просить заточить их поострее. И удобно! Мастер маникюра–педикюра не нужен. Ещё бы с причёской разобраться, не бегать ведь каждый раз к братцу за укладкой.

Полы в спальне по–прежнему были отвратительно холодными, потому я не стала особо задерживаться, пошла исследовать территорию академии. Понять бы ещё, куда подевался Рагнар, когда из дома привезут мои вещи, могу ли я прогуляться в городской дом Фогрейвов или стоит сидеть в академии и не отсвечивать. И насколько уместно заявиться к ректору в столь ранний час?

— И всё же странно, что брат оставил меня без присмотра, не похоже на него, — произнесла, спускаясь по ужасно неудобной винтовой лестнице и с тревогой рассматривая массивные деревянные двери на каждом этаже. На некоторых висели огромные амбарные замки, будто там заперли опасных существ. Но так ведь не может быть! Не может ведь? Надеюсь! — Есть ли у меня соседи по башне? — тихонько спросила, прикоснувшись к прохладному чёрному камню. Академия не ответила.

Лишь закрыв за собой входную дверь выдохнула. Башне решительно не подходит название «Хрустальная». Хрусталь — это нечто яркое, светлое, прозрачное, сверкающее, но никак не тёмное и жуткое. В какой–то момент я едва не призвала Тьму, чтобы было спокойнее идти, но поборола страх. Нужно привыкать, это мой временный дом.

На улице ярко светило солнце, щебетали утренние пташки, было безлюдно и восхитительно умиротворяюще. Я повела носом, уловив аромат сладкой выпечки, рассмеялась, окончательно избавляясь от нервного напряжения после спуска, и вприпрыжку побежала к поварихам, надеясь, что они меня накормят. Вопросы вопросами, а завтрак — по расписанию. Однако пробегая под открытыми нараспашку окнами столовой уловила интересный разговор и притормозила, хотя желудок и Огонёк настаивали на срочном приёме пищи и сообща бунтовали.

— Все стихии? Не может такого быть, — немного сонно звучал женский голос. Кажется, говорящая даже зевнула, позабыв о манерах. — Я понимаю, если бы она была родной сестрой Фогрейва, но девчонка из другого мира, если не ошибаюсь, немагического.

— Согласен. Крайне подозрительно, — ответил ей глубокий и сильный, хорошо поставленный мужской голос.

— Академия её приняла? — поинтересовалась женщина и вновь громко зевнула.

— Похоже, нет, — подключился к беседе ещё один голос, грубый и низкий, с очаровательной хрипотцой. — Ей отвели мансарду Хрустальной башни, там уже лет семьсот никто не жил, она же капризная и вредная, как проклятая на девственность демонесса, — грубо пошутил мужчина.

Раздался громкий хохот. Похоже, в столовой немало посетителей.

Стоять под окнами и подслушивать было не самой разумной идеей, учитывая разнообразие рас с хорошо развитыми инстинктами. Меня наверняка скоро засекут, особенно, если дам волю эмоциям, тот же страх в Эрмиде улавливает каждый второй. Сбегать тоже глупо. Решила идти завтракать, значит, иду и завтракаю.

Выпрямила спину, поднялась по лестнице, толкнула дверь в небольшое фойе, неспешно прошла по каменному полу, отмечая, как затихают голоса по мере моего приближения к гостеприимно открытым дверям столовой.