Его запретная малышка

Но только зря он решил, что все продается и покупается.

Вздрогнул от сигнала уведомления, пришедшего на телефон.

«Привет. Надо поговорить. Через три часа, банкетный зал ресторана “Астория”».

Улыбнулся первый раз за эти дни. Долго перечитывал сообщение, не зная, что ответить, но наконец набрал два слова.

«Хорошо, любимая».

Лед тронулся, ей требовалось время подумать, Маша умная девочка. А вот папенька у нее странный, но с ним еще разберемся.

Глава 37 Маша

— Машка, блин, я не узнала тебя, думаю: что за красотка в откровенном наряде? А это наша зубрилка. Палате шикарное, я, кстати, тоже хотела его купить, но не стала. Где брала, в бутике на Островского?

— Тебе бы оно не пошло.

— Ой, да прям.

— Сима, я не видела тебя три дня и вот ничуть не соскучилась.

— А придется потерпеть еще.

Серафима звонко смеется, чуть не разлив на проходящего мимо дяденьку в строгом костюме шампанское. Я и не сомневалась, что она и ее семейство будут на приеме. Как-никак не последние люди города и области.

На одногруппнице ультракороткое красное платье, высоченные каблуки, прическа, макияж, все дела.

— А это брюлик? Настоящий? Жених подарил? — Сима рассматривает мой кулон, делает губки бантиком.

— Настоящей некуда, убери руки.

— Кстати, Денис Олегович неважно выглядел, когда я видела его последний раз в университете, небритый, осунулся, похудел, в глазах нет блеска и задора. Не знаешь, что с ним?

Новости Серафимы режут сердце, хочется сорваться к Денису, бросить этот банкет, уехать в его квартиру, где под потолком в спальне воздушные шары, а в углу букет роз.

— У вас что-то было? Секс? — Сима щурит глазки, прожигает меня насквозь взглядом. — Точно, я не ошиблась, вот я же задницей чую все эти шуры-муры. А француз-то знает, что его богатая потенциальная невеста отдала свое сердце другому?

Слушаю фантазии подружки и не хочу ничего опровергать.

— С твоей проницательностью, Серафима, нужно работать в бюро прогнозов, бросай универ, иди в гадалки. И да, у нас все было, еще вопросы есть?

Мне нечего стыдиться или бояться. Сима опускает глаза, она ожидала интриги, но не получила ее. Залпом выпивает остатки шампанского, зовет официанта.

— У вас тут классно, так дорого — богато, все белое и золотое. Шик, что сказать. Такое чувство, что не только слияние компаний, а еще двух семей. Олегович знает? Или у вас свободные отношения?

— Не говори ерунды, никакого слияния семей не ожидается.

Прекрасно понимаю, на что намекает Сима, но это лишь ее фантазии.

— Кстати, а где Анри, познакомишь? Он красавчик. Если у вас с ним ничего, я тогда им займусь, не против?

— Обязательно, можешь забрать с потрохами, — натягиваю улыбку, Анри как раз идет к нам, высокий, в стильном костюме, красиво уложенные волосы, белоснежная улыбка.

— Милая Мари, я ослеплен твоей красотой, столько секса, так бы и скушал.

Мужчина обнимает меня, притягивает к себе, целует на глазах у всех, вспышки камер ослепляют. Лишь потом Анри замечает Симу. Освобождаюсь от его объятий, отхожу в сторону. С некоторых пор не могу выносить чужих прикосновений.

— Анри, познакомься, это Серафима Леманн, моя одногруппница. Очень, очень хотела с тобой познакомиться, только ради этого и пришла.

Сима тянет руку для поцелуя, улыбается, строит глазки. Анри что-то говорит на французском, подруга хихикает.

Вот идеальная пара: яркие, красивые, даже глаза режет.

— Мари, пойдем, сейчас торжественная часть.

Он тянет меня за руку к сцене, там много народу, играет музыка, ведущий что-то говорит. А я достаю телефон из маленькой сумочки, смотрю на время, совсем скоро должен подъехать Денис.

— А вот и моя прекрасная дочь, Мария, подойди, пожалуйста.

Папа зовет, улыбается, но по глазам вижу, что недоволен моим нарядом. Да вот плевать с высокой колокольни на его недовольство.

— Уважаемые гости, надеюсь, что после слияния наших компаний произойдет слияние семей. Позвольте представить тем, кто еще не знаком: моя очаровательная младшая дочь Мария и сын моего партнера Марселя Бушона, Анри.

Анри улыбается, сжимает мою руку, а я начинаю закипать, потому что отлично знаю, что никакого такого рода слияния не будет, но отец все снова делает так, как ему хочется.

— Папа!

— Давайте поаплодируем этой красивой паре.

Шум закладывает уши, перед глазами все плывет, прикосновения Анри раздражают, а самое страшное, что я вижу глаза Дениса. Он стоит один среди собравшейся уже полупьяной публики и просто смотрит.

Бледный, осунувшийся, а мне становится так плохо, что хочется исчезнуть, просто испариться. А вокруг меня будто отключается звук, застывает воздух, я вижу только его глаза, полные сожаления и боли.

Вот он разворачивается и медленно уходит через толпу, вырываю руку, несмотря на возражения Анри и папы, спешу следом за Денисом. Мне надо все ему объяснить, все рассказать, так не должно быть, я не могу жить дальше с этой болью.

Расталкивая гостей локтями, все это время сжимая телефон в руке, выбегаю на улицу, тут прохладно, но я совсем не чувствую этого.

— Денис! Постой! Да подожди ты!

— А ты для этого всего меня позвала, что порадоваться и поздравить? Извини, я без цветов.

Денис говорит зло, сжимает кулаки, смотри так, что я считаю себя виноватой во всех смертных грехах.

— Это совсем не то, что ты подумал. Все не так.

— А что я подумал? Что моя девушка сначала целуется хер пойми с кем пьяная в клубе, потом наверняка просыпается с ним в одной кровати — так, угадал? А потом я слышу, что свадьба не за горами. А еще эта сволочь трется рядом и трогает тебя.

— Это говорит мне мужчина в браке с беременной женой? Это выходит, ты у нас несчастная жертва, а я так, ветреная профурсетка?

Обида сменяется злостью. Я понимаю, что его претензии не беспочвенные, но и себя видеть надо немного.

— Я такого не говорил.

— Но я именно это услышала в твоих словах. Думаешь, мне не было обидно, когда твоя жена рассказывала, какой ты бабник, как не пропускаешь каждую юбку на работе, но она тебе все прощает, потому что любит, и скоро у вас долгожданное пополнение?