Эхо поющих песков

При одной мысли о том, что ей, как гордой дочери Ассандеров, предстоит сделать, она ощущала гнев, но тревога и понимание, что иного выхода нет, если не примиряли, то смиряли с происходящим.

Перед высокими резными дверями, за которыми гудел прием, Тамила на мгновение замерла, глубоко вдохнув и задержав воздух.

— Представьте меня.

Лорд Кайт, обреченно кивнув, пассом распахнул дверь. Порыв был столь резким, что все головы повернулись в их сторону, а смех и звук голосов сменились недоуменным молчанием.

— Её королевское величество Тамила Ассандер.

Тамила в звенящей тишине пошла вперед, зная, что всеобщее внимание сосредоточилось на ней. Взгляд же не отводила от мужа, который нахмурился, а в глазах появилось настолько неприкрытое неодобрение, что королева дрогнула и посмотрела второго правителя. Король Сафар тоже с величайшим интересом изучал её, но это внимание носило печать веселого пренебрежения и… настороженности.

Приблизившись к правителям, она вежливо поприветствовала Сафара и, поднявшись на возвышение, на котором не было приготовлено для неё достойного места, под дружный потрясенный вздох придворных опустилась на колени рядом с супругом. Расправила юбку, алым шелком прикрыв пару капель крови, уже запятнавших пол рядом с троном, и, взяв левую руку мужа, нежно поцеловала ладонь и устроила на своем плече.

Глава 24

Прокатившийся по залу дружный негодующий вздох замер на самой высокой ноте, так и не перейдя в сколько-нибудь внятное словесное проявление.

Наверное, на лицах придворных Тамила увидела бы смесь негодования, брезгливости и жалости, но она смотрела строго перед собой, сосредоточенная на том, чтобы уловить тот момент, когда король начнет подниматься. Поза была до крайности неустойчивой, пришлось сесть на свои пятки, чтобы можно было незаметно спружинить ногами, вставая, но королева старалась не обращать внимания на неудобства. Лишь бы не запутаться в собственной юбке…

В сторону Сафара она тоже не оглядывалась. Если её предположения верны, тот сейчас в некотором недоумении. Если же нет, то она только что уничтожила собственную репутацию из-за излишне бурной фантазии. Но проверять на практике, есть ли в её домыслах зерно истины, Тамила не планировала, потому сохраняла отстраненно-вежливое выражение лица, зная, что все взгляды устремлены сейчас на неё, сидящую у ног супруга в позе верной собаки. Ожерелье-ошейник тоже пришлось как нельзя более кстати.

Судя по тому, как пальцы мужа на мгновение до боли сжали её обнаженную кожу, у него тоже имелось, что сказать жене, но болезненное давление было почти мимолетным. Убрать же ладонь со своего плеча она не позволила.

Зная до минуты церемониал, Тамила поняла, что появилась вовремя — дары вручены, любезностями обменялись, значит, пора заканчивать прием, чтобы подготовиться ко второму дню — обсуждать действительно важные вопросы в первый считалось плохим тоном. И определенная правда в том есть, гости устали с дороги, хозяева ещё не оправились от счастья видеть в собственном доме заклятых врагов, шпионам требуется донести важнейшие уточнения, до тонкостей дипломатии ли тут…

— Счастлив наконец лично видеть Ваше величество, пусть и в несколько… неожиданном образе.

У короля Сафара оказался очень приятный голос. Мягкий, но звучный, с вкрадчивыми нотками, и Тамиле пришлось повернуть голову в сторону гостя. Мазнула взглядом по магистру Дарию, стоявшему совсем рядом, одним из ближних со стороны Гарета. Его лицо не выражало ни удивления, ни пренебрежения, и всё же было в нём что-то такое, что Тамила внутренне вздрогнула. Даже откровенную издевку в словах Сафара практически пропустила мимо ушей. Да и роль её сегодня такова, что пришлось сделать вид, будто не поняла, отчего правитель сделал небольшую паузу в конце речи.

— Ваше счастье взаимно. Прошу простить меня за несколько неожиданное появление, но радость от возобновления наших дипломатических отношений столь велика, что я не смогла дождаться окончания приема и решила выразить её лично, — она чуть склонила голову, легким поклоном выражая уважение, будто сидела на троне напротив просителя, а не у ног заклятого врага короля Сафара.

Тамила в совершенстве владела умением тянуть время, но позволять себе такую роскошь сейчас не собиралась. Потому уже приготовилась плавно перевести разговор на выражение признательности и искренней дружбы с явным намеком на прощание, но не успела.

— Мы благодарны вам, драгоценный брат, за этот визит и жест доброй воли и надеемся увидеть вас в добром здравии завтра во время переговоров. — Пусть голос короля Итара был не столь приятен, как у его противника, но для Тамилы было куда важнее, что говорил супруг вполне твердо. Вот только ей ли не знать, что он терпелив и умеет держать лицо, даже когда это кажется невозможным…

Если у Сафара и были возражения, он их не выразил, кивнув в знак одобрения и легко поднялся, пристально глядя на правителя Гарета.

Тамиле пришлось стиснуть зубы, резко распрямляя успевшие занеметь ноги, но руки супруга, которую тот попытался незаметно отнять, не отпустила. И охнула про себя, чувствуя, как на плечо навалилась тяжесть мужского тела, но не подала вида, даже ощущая, как рукав платья, прижатый к боку короля, наливается влажным теплом. Да и ладонь его, наконец, убранная, но не отпущенная из её пальцев, едва заметно дрожит.

Придворные покидали зал приемов настолько медленно, что ей хотелось грубым окриком поторопить их, но Тамила молчала, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не обнять мужа за талию. И надеялась, что оказавшийся практически за спиной брата лорд Эйдал сможет помочь, если возникнет подобная необходимость.

Король Сафар же не торопился покинуть гостеприимных хозяев, будто испытывая терпение, но тянуть и дальше было бы уже подозрительным, потому, распрощавшись, всё же бросил на королеву взгляд, полный если не ненависти, то чего-то весьма близкого. Тамила сделала вид, что ничего подобного не заметила.

Она со смиренной доброжелательностью ожидала, когда последние из приглашенных покинут зал, но заметив, что собственные советники задержались у порога, всё же утратила терпение:

— Оставьте нас. — На легкий неодобрительный гул и переглядывания пришлось добавить принуждения в голос. — Все вон!

Вот теперь они послушались, и стоило двери захлопнуться за последними, самыми упрямыми царедворцами, жаждущими немедленно переговорить с правителем, как Тамила повернулась к лорду Эйдалу:

— Скорее, в мои покои.

Маг и не думал возражать, король же лишь неодобрительно качнул головой, взглянув на супругу:

— Вы обещали не покидать своих комнат.

Выглядел он сейчас даже хуже, чем ночью, потому тратить время на бесполезные споры Тамила не собиралась, позволив чародею сменить себя в качестве подпорки для правителя.