Екатерина I
Шрифт:
Петр.
От Ревеля, в 4 д. июля 1723.
Катеринушка, друг мой сердешнинкой, здравъствуй!
Иного писать не имею, только, слава Богу, все здесь благополучно. Огород, которой 2 года как посажен, так разросся, что веры нельзя нять; ибо одинакие деревья болыпия, которые вы видели, уже в некоторых местах срослись вет[в]ьми через дороги, и любимое теткина дерева, у которого сук подобен средоуказательному персту без нохтя, изрядна принелось; каштаны такъже все изрядно кроны имеют. Полаты только снаружи домазавают, а вънутри готовы, и единым словом сказать, что едва ль где инде такой дом правильной имеем. При сем посылаю вам клубники, которая еще
За сим отдаю вас и с потрашонком в Божие защищение.
Петр.
С карабля с. Екатерины от Ревеля, 8 д. июля 1723.
P. S. Хотя, слава Богу, все хорошо здесь, только без вас скучно, и для того на берегу не живу.
Катеринушка, друг мой сердешнинкой, здравъствуй!
Уже 8 дней как я от тебя не получил письма, чего для не без сумнения; а наипаче, что не ответствуешь на письмо и посылку, что послано с Андреем деншиком. Дай, Боже, вас видеть в радости; а мы, слава Богу, здоровы и начали пересыпать здешней залив камнем, и стоим здесь за противъным ветром.
За сим предаю вас и з детьми в сохранение Вышнего.
Петр.
Из Рогорвика, в 18 д. июля 1723.
Катеринушка, друг мой сердешнинкой, здравъствуй! Не доежая Дубков, переменился ветер; того ради яхту отпустил я к вам, а сам поехал в шлюпъке сюды, и отсель еду к Варивалдаем; понеже сего моменту получил письмо от Арлова, что флот увидели близь Березовых островов. Ты завътра поежай не рана на Котлин, на пример: чтоб тебе часу в пятом быть туды.
Петр.
Из Аранибома, в 4 д. авъгуста 1723.
Катеринушка, друг мой сердешнинкой, здравъствуй!
Благодарствую за фрукты, а особливо, что уведал от посланнова, что вам лутче и что у обедни уже были. Я сего дня начел фортофикацию обмеривать, понеже вчерась ненас[т]ье не допустило. Я здесь пробуду до пятницы, а в пятницу, ежели Бог изволит, буду к вам. Не погневайся, что присланного ничем не подарил, недостаток в казне имею.
Петр.
С Котлина, в 24 д. сентебря 1723.
Катеринушка, друг мой сердешнинкой, здравъствуй!
Я сего моменту на боту от Аранбома сюды прибыл, слава Богу, благополучно, что здесь многих удивило; а перебежал около четверти часа. Другую диковинку объявъляю, что вчерась в Питергофе фонтанна играла, чего и во Франции не бывает. За сим паки здравъствуй.
Петр.
Из Кронштата, в 9 д. генваря 1724.
Катеринушка, друг мой сердешнинькой, здравъствуй!
Здесь по реке много раз ехать надлежит и дорога не безопасна, того для поежай в самых малых боткавънях, [255] и вели шестов взять и с опасеньем переезд зделай.
Конечно сие учини.
Петр.
В 18 день марта 1724.
Катеринушка, друг мой сердешнинькой, здравъствуй!
255
Читай: волковнях.
Мы сюда вчерась приехали, слава Богу, здорово и сего дни зачали воду пить. Оную воду лутче нашли, неже о ней чаяли, о чом пространнее писал дохтор к брату своему. Сколько возможно познать от первого дня, сие у меня было: выпил 9
достаканов, первой с солью, – было 5 сталчаков, из которых последние два одна вода, и для того урины мало было. Голову жала и будто шуметь стал[о], так как и на Олонце, только от олонецких скоро отходит, а от сей долго держит.Что завътра и позавътрее будет – писать буду, и надеюсь, что Бог даст доброе. Дай, Боже, вас видеть в совершенном здоровье при возврате.
Петр.
З заводов, в 4 день июня 1724.
Катеринушка, друг мой сердешнинькой, здравъствуй!
Объявъляю вам, что воды, слава Богу, действуют изрядно, а особливо урину гонят не менше алонецких; только опетит не такой, аднакож есть. Писмо ваше ответное на мое я третьего дни получил, и что тебе слабоднее есть, тому порадовался, как мне и Павел сказавал.
Петр.
Из Торутина, в 7 день июня 1724.
Катеринушка, друг мой сердешнинькой, здравъствуй!
Благодарствую за уведомление, что вы, слава Богу, приходите в старое здоровье; а мне горазда лутче от вод стала и надеюсь с помощию Божиею избыть болезнь, и чаю в пятницу к вам быть. Не забывай, друг мой, потрашенку дожидатца приказать меня на Вышнем Волочку, и буде забыла, то отпиши. Платара (ежели еще у вас) отпусти с книгами туды ж. Также ежели есть полотно, что в окны от камаров прибивают, пошли наперед к Пальчикову, дабы зделал, чтоб приехав не мешкать за тем. Буде же нельзя сыскать, то вели купить редких ситовин и послать; дабы оные, вшив в полотно, к рамом в окны прибил.
Петр.
В 9 день июня 1724.
Катеринушка, друг мой сердешнинькой, здравъствуй!
Я вчерась прибыл в Боравичи, слава Богу, бла… [256] здорово, где нашол наш [257] потрошонко и с ними вчерась поплыл на одном судне; понеже мое стала на пороге Черце, и зело мучился от мелей, чего и тебе опасаюсь – разве з дождей вода прибудет; а ежели не прибудет и сносно тебе будет, лутче б до Бронниц ехать сухим путем, а там ямы частые – не надобно волос[т]ных. Мы в запас в Бронницах судно вам изготовим. Я сегодня по обеде еду в лотке, покрытой оксамитами старой руской фабрики. Более писать не имею, токмо дай, Боже, вас в радости и скоро видеть в Питербурхе.
256
Вероятно, недописано слово: благополучно.
257
Слово написано неразборчиво.
Петр.
В 21 день июня 1724.
Вслед за письмом Петра находится следующая приписка цесаревен Анны и Елизаветы:
Всемилостивейшая наша Государыня матушка! Даносим вашему величеству, что мы обретаемся в добром здравие. Осътаемся вашего величества всенижайши[я] тчери Анна, Елисафет.
Катеринушка, друг мой сердешнинькой, здравъствуй!
Объявъляю вам, что я вчерась с помошию Божиею сюды прибыл благополучно. Большую хозяйку и внучат нашел в добром здоровье, также и все – как дитя в красоте разтущее, и в огороде повеселились; только в полаты как войдеш, так бежать хочетца – все пусто без тебя: адна Медведица ходит, да Филиповъна, и ежели б не празники зашли, уехал бы в Кронштат и Питергоф. Дохтор Биллоу, когда въехали в Питербурх и в огород вошли, как святой Иоан в Патме был в восторзе. За сим дай Бог вас в радости здесь видеть вскоре.