Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

А в это самое время Люся Иванова из последних силенок карабкалась по склону вверх. Ногу старалась ставить туда, где трава была выбита шедшими впереди, руками хваталась за кусты и так поднималась на один шаг. Потом был еще шаг, еще один, еще. Альпеншток она потеряла в первом же овраге: выронила, он и укатился вниз.

Сердце колотилось нещадно, спину под рюкзаком жгло, ноги сделались как две веревочки. Привычно ровная земля то вставала перед Люсей как стена, то косо проваливалась в пропасть. В кедах было скользко, будто кто налил туда сметаны. И обидно было, что она, Люся, самая

последняя, сзади только физрук и Анна Петровна.

Их негромкие голоса здесь, на склоне, слышались отчетливо.

– Ну, я бы никогда не решилась, - глухо говорила Анна Петровна.
– Взять на себя такую ответственность… А я так поняла, что раз старший вожатый идет с отрядом, значит, поход разрешили…

– В том-то и дело, что Иван самовольничает… А я вижу - уходят… И это… Как физрук, я был обязан пойти. Никуда не денешься…

– Что делается, господи, что делается!.. И какой же Иван Ильич тоже! Ничего не скажет… я-то ведь не посторонний человек, правда?

– Так вы, наверное, и самого-то главного не знаете? Что отряд идет без продуктов…

– То есть как без продуктов?

– Ничего не взяли на складе совершенно!

И тут Люся услышала какой-то нехороший смех Анны Петровны, отчего сделалось страшно. Голоса же внизу слились в одно сплошное бормотанье, но через минуту опять явственно донесло голос Анны Петровны:

– Нет, я с ума сойду!..

И голос физрука:

– Как только ребятишки запросят есть, я потребую повернуть обратно…

– Без разрешения, без продовольствия, - снова заговорила Анна Петровна.
– А места-то какие! Я понимаю пройтись, красивые пейзажи посмотреть, но тут же… У меня уже, знаете, неплохое мнение стало складываться об Иване Ильиче, но эта его затея…

– Он забывает, что идет с пацанами, а не с солдатами. Жарища как в пекле!

– Вы взгляните вон на ту девочку, - понизив голос, сказала Анна Петровна.

– Ноги едва тащит, - прогудел физрук.

– Не надо было брать ее, ни в коем случае. Девочка насквозь больная, слабая…

"Господи, уж не обо мне ли?.. Это же я насквозь больная…" Люсе стало не по себе, и ноги у нее подогнулись.

А как ей хотелось вместе со всеми! Целую ночь она проплакала, от обиды трудно было дышать. "Почему я не такая, как все, почему?" - спрашивала она мокрую подушку.

А утром еще раз попросила вожатого, так попросила!.. Он долго на нее смотрел. Смотрел, смотрел, а потом… положил руку на плечо и сказал: "Хорошо, Люся, ты пойдешь с нами".

Ах, как зазвенели колокольчики в ушах! Хорошолюся, хорошолюся, тыпойдешьснами, тыпойдешьснами! И вот теперь…

– Эй, девочка, слышишь?
– услыхала Люся, очнувшись.
– Дождись нас, мы сейчас!
– это сказал физрук. Сказал, а потише добавил: - Придется тащить на себе.

"Тащить? Кого тащить?
– мысли у Люси совсем смешались.
– Меня тащить? Да ведь засмеют же! А Иван-то Ильич увидит? Да что же это, что же это?.."

И Люся, закусив соленую и мокрую губу, упала на четвереньки и так заработала руками и ногами, что вмиг выползла наверх. Не передохнув даже, вскочила на ноги, бросилась к спуску и чуть было не наступила на развалившегося

в траве Юрку Ширяева.

– Ффу! Чёй-то устал… - пожаловался Юрка.

– Курить надо больше, - пролепетала на ходу Люся.

Но вдруг остановилась. Ей сделалось жаль Юрку. Лежит тут один…

– Давай руку, что ли! Давай-давай, пошли, а то… - Она тревожно оглянулась.

Широкая Юркина физиономия была сама бестолковость.

– Ну!
– требовала Люся и вся дрожала от нетерпения, так что Юрка, как загипнотизированный, протянул ей руку.

Глава 23

Старший вожатый Юрий Павлович устал, как черт, но был доволен: удалось отснять такие кадры! Он то забегал вперед и ловил в объектив ползущие со дна оврага крошечные фигурки, то панорамировал, то прятался в кустах и снимал оттуда крупным планом лица, ноги, спины с рюкзаками.

Теперь он залег на краю обрыва, нацелился на спускающихся по противоположному склону Ирину и парнишку, похожего на бочонок.

– Ну, как?
– весело спрашивала Ирина отдувающегося Севу Цвелева.

– В порядке, - Сева расплылся, польщенный вниманием.

– Устал, поди?

– Овражки ничего-о!
– басит Сева, выбирая ногой уступчик почти над самым плечом Ирины: склон крут.
– Мне бы чего поесть, я бы тогда…

– Поесть? Да ты и так вон как пончик, - с улыбкой обернулась Ирина. Но вдруг споткнулась, потеряла равновесие и, ойкнув, покатилась вниз.

Кувыркнулась несколько раз и застряла - ноги вверху, голову прижал рюкзак, лицо в траве, и, видно, никак ей не сообразить, где земля, где небо?

Посмеявшись над собой, жалобно позвала:

– Бо-оченька, миленький, скорей!

– Беда мне с вами, - отечески басит Боча, помогая вожатой выпутаться из лямок рюкзака.

Поднялась, быстро огляделась, не видел ли кто "акробатического этюда", одернула брюки и черную куртку с красным воротничком, поправила прическу.

– Спасибо, Сева, спаситель ты мой, - нежно сказала и пригладила Бочин чубчик.

Бжалст!
– с достоинством фыркнул Боча.

Ровное жужжание камеры оборвалось, Юрий Павлович усмехнулся своим мыслям, отполз в тень березы, принялся менять кассету.

Ирина же, так и не заметив старшего, прошла мимо и стала спускаться в следующий овраг. Она уже порядком устала, два раза срывалась с крутизны и летела вниз, а на склон иногда приходилось взбираться чуть ли не ползком; удивлялась, что ноги у нее, оказывается, не такие уж и сильные, как ей думалось, даже слегка сердилась на них; и все равно настроение было отличное. И думала она о том, как много интересного приключается с ней этим летом…

Вспомнилась первая вместе с Иваном вылазка за лагерь.

– Ну, вот ромашка, смотрите, - говорил Иван и приминал руками траву вокруг цветка, - это же целый мир! Есть что-нибудь стройнее? Есть что-нибудь проще? Совершеннее? Вы только посмотрите…

И странно ей, Ирине, было видеть, как бородатый верзила, опустившись на колени, разглядывает и умиляется обыкновенной ромашке.

"Что это? Детская восторженность? Удивление дикаря? Или он играет, изображает из себя кого-то не от мира сего?"

Поделиться с друзьями: