Экономика

– Подожди, подожди…

– Чего подожди? – недовольно говорю я, к этому времени сняв с нее с полотенце. Ее упругая грудь с аккуратными сосками и задница мне очень нравятся.

– Надо надеть презерватив, – решительно говорит она.

– Я в курсе. Давай, надевай.

Я освобождаюсь. Она снимает туфли с каблуками, оказываясь после этого примерно 170 сантиметров ростом, натягивает мне на хуй Contex и ловко раскатывает его двумя руками. Contex мне жмет, но свои я не купил, поэтому придется пользоваться тем, что есть у нее. После этого она слегка отстраняется от меня и ложится на спину поперек кровати, вытянув руки вдоль тела и положив ноги ровно, словно статуя на средневековом надгробии в готическом соборе.

– Ну все, – говорит она. – Я твоя.

– Спящая красавица. Если я тебя поцелую, ты оживешь? – спрашиваю я, ложась рядом.

– Давай без поцелуев в принципе, – глядя мне в глаза, говорит она.

Я нависаю над ней на вытянутых руках, потом опускаюсь ниже и облизываю ее шею и уши, и сжимать прикольные спортивные сиськи и задницу, а потом останавливаюсь и говорю:

– С тебя минет.

С легким вздохом она переворачивается и теперь уже сама нависает надо мной. Она неуклюже водит рукой по хую и потом недостаточно нежно хватает его ртом, так что приятного в этом только то, что у нее красивое лицо. После некоторого времени я прошу ее лечь на спину, что она и делает, раздвигая, на этот раз, свои длинные ноги, на которых, увы, можно почувствовать недостаток депиляции. Ее ровный гладкий живот особенно красиво смотрится, когда она выгибается вперед ко мне. Проверив двумя пальцами ее пизду, я нахожу ее недостаточно влажной. Она тянется за смазкой (тоже Contex), лежащей на тумбочке рядом с кроватью. Намазав мой хуй в презервативе она снова вытягивает руки вдоль тела. Во время секса мне кажется, что у нее внутри все очень узко, что прикольно. Минут через 5 мы меняем позу, и она снова меня смазывает. Потом опять перекладываю ее в миссионерскую. Я стараюсь держать ровно руку, на которую опираюсь, потому что когда она согнута, руку начинает потряхивать от напряжения под весом моего тела. Сначала она уворачивается от поцелуев, но я продолжаю лезть языком в ее рот, она начинает целоваться с плотно сжатыми губами, а потом, наконец, раскрывает рот и я чувствую в своем рту ее быстрый язык. Потом я кончаю, некоторое время мы еще лежим соединенными, после чего я медленно разгибаюсь назад и сажусь в сторону, она снимает с хуя презерватив и вытирает мне член влажными салфетками, которые предназначены, судя по картинке, для протирания младенцев. Я тоже ложусь как статуя и некоторое время мы лежим молча, как два тела, положенные рядом в одной могиле.

– Мне кажется, твоей девушке больно было, – говорит она.

– Это схуяли? – грубовато спрашиваю я, потому что думаю о чем-то своем и не хочу, чтобы меня отвлекали.

– Ну типа для меня великовато в принципе.

– Это все из-за операции. Я тебе уже говорил что ты потрясно выглядишь?

– Интересно?! Это как лол.

– Я говорю, потрясно, – говорю я.

– Спасибо. Мне послышалось. Интересно – это какой-то сомнительный комплимент. Какой операции?

– По увеличению. Видела в интернете рекламу? Она реально работает! – наигранно восклицаю я.

– Да ну, ты шутишь, – она не смеется.

Я молчу. Минут через 15 у меня снова встает и я успеваю еще один раз кончить, пока не кончился оплаченный час. Потом я захожу в ее душ и быстро моюсь, после чего выдавливаю себе в рот струю хлоргексидина из пластикового флакончика, полощу рот горькой жидкостью, сплевываю, вытираюсь и возвращаюсь в комнату. Пока я одеваюсь, она лежит на животе, болтая ногами, и смотрит какой-то клип на своем смартфоне. Я прохожу мимо дома с башенками за Смоленским мостом, вид которого заставляет меня вспомнить осенние кадры из «Брата». На этом фоне Данила шел куда-то то ли в начале, то ли в середине фильма. Но мой путь лежит не на кладбище и не на Мойку 1, квартиру 8. В исторической части Васильевского острова я захожу в «Две палочки» перекусить – ночные мосты еще разведены.

Свидание с милфой

– Ну и как отпуск?

– Это был скорее отгул, – откусив рыбную палочку, говорю я. – Я немного подзарядился.

Я жду реакции. Ее нет, поэтому приходится развивать тему самостоятельно:

– Я там прикольную телочку снял с «Русотдыха». На Васильевском острове. Похожа на Paige Owens, – снисходительно сообщаю я.

– А здесь че? Ради этого стоило лететь в Питер и тратить кучу денег на билеты? – Андреев тянется к солонке (то есть к перечнице).

– Ты что, совсем тупой, – говорю я раздраженно, – сто раз уже объясняли тебе. Ты хоть раз видел шлюх в провинции вживую? Это же пиздец. Жирные маргиналки.

– Ну… эээ, – с набитым ртом мямлит Андреев.

– В городах до миллиона жителей в нашей стране нормального платного секса нет. Если тебе очень повезет, и ты найдешь соломинку в стогу иголок, то это исключение только подтверждает правило. Только в столицах можно найти красивых шлюхующих студенток. Главное знать, где и как искать. Хотя и там маргиналок хватает, – поучаю я.

– Да? А почему так? – Андреев переходит на третье блюдо.

– Потому что в маленьких городах нет проблемы поиска жилья и высокой платы за аренду, – с видом эскперта поясняю я. – Потому что все друг друга знают и сложно сохранить анонимность. Мешают косные консервативные нравы и семейные ценности эти ебаные.

– Я как-то не готов 13 штук на билет туда обратно в Питер тратить, чтобы поебаться, – смотря на симпатичную прокуроршу, говорит Андреев.

– Да ты на диски и детальки для своей тачки больше в неделю тратишь, – замечаю я.

– Я два месяца потратил на переговоры ради посредственного секса с посредственной телкой с дебильного сайта знакомств. Выяснилось, что и непрофи можно уговорить на это, но цена будет выше. И перед этим чуть не каждый день тратить полчаса на переписку, – жалуюсь я.

– Вот нашел бы себе разведенку с прицепом и нормально, – язвит Андреев.

– Нет уж спасибо. Я вообще с рожавшими не сплю. У них фигура портится, – надменно говорю я. – Буду лучше к местным школьницам и официанткам подкатывать. Да и вообще, – я умолкаю. Андреев смотрит на меня. – Все это скоро закончится, – говорю я, вздыхая.

Вечером я скроллю местные паблики и группы слухов в группе «Типичный Мухосранск». Мое внимание привлекает интересное обсуждение – местные сплетницы обсуждают местную девушку, которая, по их мнению, занимается проституцией. Это маловероятно, но я все же решаю проверить. Выглядит она неплохо, но возраст не указан. Я отправляю ей сообщение: «Привет, я тут прочитал про тебя какие-то бредовые сплетни».

Все это бред. Типичная травля в деревенском стиле. К сожалению, никакая она не проститутка. Мы решаем сходить на свидание. В «Линкор». Через некоторое время я снова в этом кафе, второй раз за день. Белая ночь опустилась как облако, спать все равно не хочется. Надеюсь, мое появление здесь с красивой дамой привлечет внимание официантки Карины, на которую я смотрю, пока жду эту телку. Лицо Карины, как обычно, не выражает никаких эмоций. Она похожа на мечтательного андроида. Вскоре появляется эта телка, которой я дарю какие-то цветы, купленные в двух шагах отсюда. Внешне она довольно симпатичная, но постарше меня. У нее хорошая фигура и она провинциально одета. Она заказывает суши. Я тоже и две бутылки белого сухого вина. Карина не выглядит заинтересованной, принося все это. Из разговора мне становится известно, что даме 33 года и у нее двое детей. Старший сын 9 лет от какого-то болгарина, а младшая дочка от бизнесмена из Москвы, покончившего с собой, когда бизнес не пошел. Разговор переходит на местных сплетниц.

– Да, да, да, куда не приедешь – все друг друга перетрахали, – смеется она. – А на деле 1-2 случая за месяц, а болтовни на годы. Она накалывает суши на вилку, на что я смотрю толерантно, но все же делаю едва заметный знак уголком рта.

– Ну как тебе сказать, – я застенчиво вожу палочками по скатерти, – я думаю, что тот, кто успешен у дам, он и на необитаемом острове один не останется, не то что здесь.

– Угу, – она слушает.

– Но не всем так повезло, – продолжаю я, – Поэтому.

– Поэтому? – переспрашивает милфа.

– Поэтому необходимо применять другую тактику. С самого начала у меня была какая-то тактика и я ее придерживался, – говорю я. – Впрочем, я тоже многих отшиваю. Не в моем вкусе. Сейчас стараюсь это делать мягко. Зачем ломать людям самооценку? – я очень великодушный.

– Очень благородно, да ты же святой человек, – говорит она, сдирая суши с вилки зубами, как шашлык.

– Да. И если твой правый глаз искушает тебя, вырви его и брось прочь от себя.