Экспедиция на Красную планету
Шрифт:
Женщина внимательно выслушивала других, но Фёдор ни разу не видел, чтобы она выставляла себя и свой внутренний мир напоказ. На вопросы командира корабля или его помощников она отвечала кратко, словно взвешивала каждое слово. Замечания остальных членов экипажа, брошенные в её адрес, как правило, оставались без ответов. Какой-то непостижимый ореол таинственности окружал Николь со всех сторон. И Фёдор непременно хотел быть посвящённым во все её секреты.
Убедившись, что сблизиться с Николь не удаётся, Фёдор пошёл на хитрость и намеренно завалил перед Марианной зачёты по спортивной подготовке. На изумлённый вопрос врача, в чём причина его плохой физической формы, Фёдор без зазрения совести соврал, что это его обычные показатели. Он ведь попал в команду за взятку,
– Можно перевести меня в женскую тренировочную группу? – попросил он Марианну. – В присутствии женщин мне будет стыдно халтурить, – объяснил он свою просьбу, всеми фибрами души надеясь, что врач не разгадает его манёвра по переходу в группу к Николь Обье. – Наши вояки меня уже морально задавили своими успехами. Мне их не догнать, и серьёзно заниматься спортом в их присутствии у меня не получается. А я очень хочу стать лучше, чем я есть сейчас!
Марианна задумалась, оценивая услышанное и выискивая подвох. Прозвучавшая просьба была разумной. Женщина сама планировала перемешать участников групп в зависимости от их спортивных результатов и предстоящих нагрузок. Но кристально честный взгляд Фёдора задел у Марианны какую-то невидимую нить сигнализации, и она уже знала, что здесь что-то не так. Не может у пройдохи, обманувшего комиссию по отбору, быть подобного честного взгляда! А значит, этот парень опять что-то затеял, и следить за ним придётся самым тщательным образом.
– Хочешь заниматься с теми, кто показывает наиболее скромные результаты? – уточнила она.
При слове «скромные» Фёдор усиленно закивал. В мгновение ока он представил Николь. Точнее, её образ сам всплыл на его внутреннем экране. Николь, пожалуй, из всех представительниц науки на «Доминанте» самая скромная. Всегда старается побыстрее завершить разговор и удрать к себе в лабораторию, прикрываясь важностью дел. Всё время витает в облаках и своих мыслях.
– Ладно, посмотрим, что можно для тебя сделать, и кто ещё числится у нас среди отстающих, – подытожила Марианна.
А наутро Фёдор был поставлен в известность, что дальше ему предстоит заниматься в обществе старика Леона, дохляка Глеба и пожилой Оливии. Дружеская услуга, о которой Фёдор так горячо просил Марианну, оказалась совсем недружественной.
Фёдор только руками всплеснул от отчаяния:
– Я что – настолько перестарался на зачёте, изображая из себя далёкого от спорта человека, что меня приписали к этой троице немощных? Или это месть влюблённой женщины, разгадавшей мои планы? Так если бы ещё её влюблённость была очевидна! А то ведь и сама не гам, и другим не дам!
Но делать нечего: новый тренировочный план был утверждён Теймуразом, и теперь оставалось ему лишь подчиниться.
Дни и недели на космическом корабле плавно сменяли друг друга. Несмотря на то, что экипаж находился в строго ограниченном пространстве, сплочённого коллектива, как мечтал Теймураз, из него не получилось. Все занимались исключительно своими делами в персональных лабораториях и каютах. Лишь военные, не обременённые сложными мыслительными задачами, находили возможность для веселья. Они буквально поселились в кают-компании, где слушали музыку, играли в настольные игры, смотрели боевики и смеялись над шутками, понятными только им. Послушав однажды эти шутки, командир понял, почему от военных в страхе разбегается вторая часть экипажа. Команда «Доминанты» была сформирована из представителей совершенно разных миров. В итоге учёным приходилось беседовать за столиками в столовой или наносить коллегам визиты вежливости в лаборатории, лишь бы не заходить в кают-компанию и не нарываться на чёрный юмор в свой адрес.
Организованный Теймуразом праздник в честь совпавших по дате дней рождений Марианны и пилота Валентина Шагэ также не исправил ситуации. Вечеринка, где отсутствуют алкогольные напитки, где все приглашённые гости выглядят одинаково, а за поведением каждого, вероятно, наблюдает в прямом эфире весь мир, напоминает официальное собрание жильцов дома, нежели уютную площадку для общения.
Всё сугубо строго, подчёркнуто вежливо и откровенно скучно. В такой же обстановке прошло у команды празднование Нового года и Рождества, а затем вечеринка по случаю дня рождения шеф-повара Юджина.– Да-а, это недоразумение какое-то, а не день рождения, – на следующий день в столовой поделился с Фёдором своими впечатлениями Глеб. – Признаться, Федя, я очень надеялся, что ты спасёшь праздник и нас развеселишь.
– Я так-то режиссёр, Глеб, а не клоун, – Фёдор усмехнулся, перемешивая у себя в тарелке перловую кашу. – Этот жмот даже не расщедрился вчера на праздничное меню, а я ему развлечения буду устраивать?!
Фёдор огляделся: не подслушивает ли кто? Начальник службы безопасности полёта Ларс Иверб уже успел всех достать своей подозрительностью. Так и рыскает по кораблю в поисках «сенсации», так и норовит, выслуживаясь перед начальством, поймать кого-нибудь на нарушении правил. Но сегодня в столовой всё было спокойно. Команда пообедала. Остались лишь опоздавшие да те, кто, как и Фёдор с Глебом, не спешили вернуться к работе, предпочитая ей дружескую беседу. Фёдор завистливо посмотрел на дальний столик, где сидели и «чирикали» две подружки Николь и Эмили. Он хотел быть сейчас с ними рядом, с любой из них по отдельности или с обеими вместе. Беспечно болтать и смеяться…
Фёдор тоскливо вздохнул. Глеб тоже вздохнул, понимая его угнетённое настроение по-своему:
– Ты прав, Федя. Подавать на десерт печенье, по-моему, несолидно для уровня шеф-повара. Я бы, например, не отказался от домашнего пирога с мясом.
– Только торт, Глеб, и никаких компромиссов! Большой, сладкий, таящий во рту торт. Знаешь, чтобы это был шоколадный бисквит, пропитанный коньяком или ромом, внутри – толстая прослойка из варёной сгущёнки, орехов и сухофруктов, а сверху шоколадная глазурь с мелкими цветными мармеладками.
– О! Да ты ценитель тортов, оказывается!
– Нет, всего лишь любитель. Мне от сладкого легче думается. Да и просто, хочу десерта! Посмотри, как мы питаемся! Каши, конечно, штука полезная. Но не в таком ведь количестве!
Фёдор отставил от себя тарелку, вынул из кармана пару карамелек, угостил конфетой Глеба и вновь обернулся назад, посмотреть, как там дамы его сердца? К ним за стол подсел доктор Каберев, и разговор Николь с Эмили прервался автоматически. Теперь они вежливо слушали незваного гостя.
– Ох, не позавидуешь им! – посочувствовал женщинам Глеб, подмечая, куда отвлекается Фёдор. – Зря они его пустили к себе за стол. Ещё не раз пожалеют.
– Это почему? – удивился Фёдор, разворачивая конфету.
Глеб пояснил:
– Нудный старикан. Помнишь, я пару недель назад, занимаясь с гантелями, плечо потянул? И нет, чтобы потерпеть и подождать, когда само заживёт, я сдуру в медпункт попёрся. Рассчитывал на обезболивание, на освобождение от пары тренировок, ну, и на элементарное сострадание, в конце концов! Понимаешь?
– Ещё бы! А что получил вместо этого? Марианна тебе наваляла тумаков за несоблюдение техники безопасности и увеличила нагрузку? – Фёдор хохотнул.
– Если бы?! Марианны не было на месте. На дежурстве был Витольд. И я тогда вообще попал. Захожу и говорю: «Травмировался я, в некотором роде». А он мне: «Позвольте уточнить, молодой человек, в некотором роде – это в каком? Мужском, женском или среднем?». Прикинь, да? Человек к нему с проблемой, а он нашёл повод для шуток. Отвечаю: «В медицинском роде. Плечом больно шевелить». А Витольд: «Ну, показывай плечо, посмотрю. Снаружи без повреждений. Хотя это не показатель. Вот у нас в госпитале случай был…». И после этого он завёлся на полтора часа со своими воспоминаниями! Я там чуть не умер его слушать! У него речь такая противная: тихая, монотонная. Всё время приходится напрягаться, чтобы не чувствовать себя глухим. И перебить невежливо. Он-то из себя джентльмена корчит. В итоге, намазал он мне плечо за пять секунд какой-то мазью и без всяких справок и освобождений от спорта отпустил восвояси. А своими рассказами о былом высосал моей энергии года на два, не меньше!