Эксперимент
Шрифт:
– Убил бы! – прошипел он, опуская руку, и снова возвращаясь за стол.
Нервно прикуривая, он сверкал бешеными глазами, испепеляя неожиданно напугавшуюся девушку.
– Еще раз, я увижу подобный агрегат у тебя в руках, я отрублю их, чтобы ты ненароком не причинила никому вреда, особенно мне! – закричал он и со злостью стукнул кулаком по столу, так, что все, что на нем стояло, подпрыгнуло на пару сантиметров вверх.
Лилит вздрогнула, все еще сидя на полу. До нее только начало доходить, что только что произошло в доме. Ей стало страшно от мысли, что пару минут назад, она могла умереть, закрыть глаза и больше никогда не открыть их снова. Сердце могло остановиться
Ей стало дурно, но она поднялась и села за стол, не отводя глаз от Левиафана, у которого аж зубы сводило от злости. Зрелище не очень приятное.
Лилит провела глазами по его лицу, телу и руке: она вся была в крови, рана почти что не затягивалась, рука дрожала, а на лице, как черные родинки, красовались капельки крови. Вампир злобно окинул ее взглядом.
– Поздновато ты испугалась, милая! Запоздалая реакция! Надо было начинать бояться, как только в твоих руках появился пистолет, а не когда он выстрелил, причем в мою руку! – Пытаясь успокоиться, сказал он, практически не останавливаясь, глуша виски, дурманя боль.
Лилит молчала, заставляя себя не смотреть на рану. Левиафан никак не мог успокоиться.
– Почему никто не убил тебя до меня? На кой черт ты свалилась мне на голову? Я идиот! Послушал сказки и россказни о прекрасной любви, мало того, нашел прекрасную женщину для этой любви! Почему я сам не сдох к этому моменту? – кричал Левиафан.
Затем он резко встал и оперся руками на стол.
– Если бы ты только знала, как сильно я тебя люблю, но еще сильнее я тебя ненавижу! К черту тебя, к черту твою красоту, к черту твой характер… к черту любовь!
Вампир схватил сигареты, виски и выскочил из дома.
10
Через пару часов Лилит вышла на улицу и осмотрелась. Ночь была в самом разгаре. Теплая, летняя ночь, самая настоящая пора для влюбленных, сидеть на лавочке в парке, тихо-тихо, как мышки, и просто обниматься. Все небо усеяло звездами, а между ними красовалась бледнолицая луна. Лилит вздохнула и села на крыльцо.
– Левиафан. – Прошептала она в надежде, что он ее услышит.
Но тишина была непоколебима. Девушка еще три раза повторила его имя, но никто не откликнулся.
– Левиафан! – крикнула Лилит и закрыла лицо руками, тихо плача.
Через некоторое время, сквозь слезы, она увидела, что, рядом с ее машиной, не было черной бесконечности. Он уехал, чтобы не слышать. Не видеть. Не чувствовать.
Пока Лилит рыдала вместе с одинокой луной, Левиафан был в другом конце города. Машина на огромной скорости рассекала теплый воздух, а он сам еле сдерживался, чтобы не повернуть назад.
– Я не вернусь туда! – говорил он сам себе. – Мне все это не надо, осточертело! Катись все в ад, особенно ты, Лилит! И никогда, господи, никогда не возвращайся снова! Ты растерзала меня почти заживо, я все чувствую, чувствую, как это больно! Слышишь меня? – он стукнул по панели, затем включил музыку на всю громкость.
Через пару километров он увидел гуляющую по дороге парочку. Вампир резко нажал на тормоз, выскочил из машины и догнал парня с девушкой.
– Ты ее любишь? – пыхтя, спросил Левиафан, хватая парня за плечо.
– Чего? – парень пытался скинуть руку с плеча.
– Я спросил: «Ты ее любишь?» – Вампир кивнул на стоящую рядом, перепуганную девушку. – Скажи мне честно: да – нет? А я помолюсь кому-нибудь, чтобы ответ
оказался правильным!– Ты псих что ли? Конечно, я люблю ее! – ответил парень и еще раз попытался вырвать руку, но это было невозможно.
Хватка разъяренного Левиафана была крепче, чем у любого питбуля или стаффордшира.
– Ответ неправильный! – прошипел вампир, с хрустом сжимая руку.
Девушка завизжала и попыталась оттолкнуть Левиафана от своего возлюбленного.
– С тобой мы поговорим позже! – он сверкнул глазами и отшвырнул ее на пару метров от себя.
– Ты знаешь, что такое на самом деле любовь? – Левиафан снова обратился к парню. – Ты чувствуешь боль, страх, ненависть, ужас, злость, сумасшествие, изнеможенность, трусость в сердце, а? Почему ты мотаешь головой? Ты не чувствуешь всего этого? Раз ты ее любишь, ты должен это чувствовать! А она должна насмехаться над тобой, издеваться и убивать тебя морально! Безжалостно и изящно! А потом, в один прекрасный день, она подставит тебя в сто тысячный раз, для тебя это будет уже обычным делом, ты привыкнешь к этому! Но она тебя удивит. И знаешь чем? Например, размахивая перед твоим лицом пистолетом! Как тебе перспектива, хорошая? Конечно же, нет!
Левиафан сломал ему шею. Девушка вскрикнула и попыталась бежать. Но вампир мгновенно догнал ее, затащил в машину и поехал, куда глаза глядят.
В это время в кармане зазвонил телефон. Он вытащил его, и глаза наполнились неистовством. На разноцветном экране мелькало проклятое и любимое имя: «Лилит».
– Нет! – протянул он, усмехаясь, – тебя больше нет!
Левиафан сжал в руке телефон, а его остатки вытряхнул в окно. Нервно схватив сигареты с панели, он прикурил и сунул пачку девушке чуть ли не под нос.
– Угощайся! – любезно предложил вампир.
– Я…я не курю… – заикаясь, ответила девушка, стирая слезы со щек.
– Действительно, чего это я? Вы же питаетесь мужской энергией, чувствами и болью! Разве тут сравняться сигареты?– рассмеялся он, нервно подергивая носом.
Левая нога постукивала по дну машины, рядом с педалью. Девушка вжалась в сиденье.
– Зачем вы так поступаете, а? – крикнул Левиафан внезапно.
Она дернулась и снова зарыдала.
– Как твое имя? – спросил он, но уже не так грубо.
Девушка, молча вытирала слезы, боясь даже посмотреть в сторону озверевшего водителя.
– Золотце мое, как тебя зовут? – еще мягче Левиафан повторил свой вопрос.
– Глория… – наконец ответила она.
– Глория! – усмехнулся он, – «Слава»! Потрясающе!
– Куда мы едем? – она осмелилась на вопрос, робко взглянув на Левиафана.
– Если бы я знал, Глория, если бы я только знал! – едва слышно ответил он, вглядываясь в темноту.
Ему было больно, мысли терзали, он расценил поступок Лилит как некое предательство, которое вызвало в нем всплеск негативных эмоций, накопившихся за несколько месяцев. Силы терпеть эти выходки кончились.
Левиафан достал с заднего сиденья бутылку, открыл ее и жадно присосался к горлу.
– Не желаешь? – предложил он своей спутнице.
– Нет…
– Ты совсем не многословна, а ненавистный алкоголь мне не помогает, я даже не пьянею из-за переизбытка злости и негодования, не говоря уж о том, что сейчас я просто неспособен пропить глупые и больные мысли…
В течение полутора часов они ехали молча. Левиафан только менял музыку и никак не мог подобрать что-то по вкусу и подходящее под настроение. Его злило все, но даже на злость нужны силы, а они почти закончились, и он был в отчаянии. Он сам не понимал, что делает, зачем, и что это изменит. Вдалеке виднелся поворот в лес.