Эксперимент
Шрифт:
– Ну и кто из нас еще глухой? – вопросительно поднял брови Левиафан.
– Что ты несешь? Ты с ума сошел, Левиафан? С какой стати я должна извиняться и благодарить? Ты только из-за этого меня разбудил? – Лилит недоумевающе окинула его взглядом и встала с постели.
Голова раскалывалась на тысячи мелких кусочков, она не контролировала движения, не соблюдала равновесия. Голова просто-напросто отказывалась выполнять свои функции.
Лилит кое-как дошла до окна, отодвинула Левиафана и задернула шторы. Не успела она дойти до кровати, как яркий свет снова влетел в комнату. Лилит остановилась и взглянула на довольного Левиафана.
– Ты! – крикнула она и снова пошла к окну.
Вампир схватил ее за талию и начал кружиться в бесшумном вальсе. Лилит что-то кричала и возмущалась,
– Левиафан! – протянула она. – Что ты хочешь от меня?
– Ох, чего я хочу, – мечтательно взглянул он в потолок, придерживая девушку. – Не знаю, Лилит! Мне скучно, ты спишь. Вот решил разбудить, чтобы ты поорала что ли на меня, разбив в дребезги тишину своими криками.
– Ты не нормальный, – вздохнула Лилит, пытаясь вернуться в кровать.
– Ну, милая! Не бросай меня одного снова, хватит спать! Уже три часа дня!
Но Лилит закрыла глаза и начала медленно падать, Левиафан подхватил ее на руки и посмотрел на ее лицо. Девушка просто засыпала на ходу, а в таких сильных руках она не могла не уснуть.
Вампир держал ее и разглядывал, словно впервые увидел. Он положил девушку на кровать и уткнулся носом в ее бок, обнимая другой рукой. Лилит тихо вздохнула и окончательно провалилась в глубокий сон. Левиафан закрыл глаза от безысходности.
«Есть ли у меня счастье в данный момент? Можно ли это назвать счастьем? В 1575 у меня была любимая кошка. Она прожила со мной почти шестнадцать лет. Мне казалось, что это счастье. Я ложился, она приходила ко мне, мурлыкала свои песенки и успокаивала меня, сама потихоньку засыпала. Однажды, она уснула у меня на груди и больше никогда не проснулась. В тот момент счастье куда-то ушло. Потом, где-то в 1632 у меня была собака. Она всегда была рядом, как хороший друг. Мне казалось счастьем, иметь такого друга. Не предает, молчит и всегда со мной. Когда ей было пять лет, она заболела и умерла. Умерла у меня на руках, а я смотрел ей в глаза. В них не было счастья, и в моих глазах тоже. Потом появился Мормо. Поначалу это было великим счастьем, а потом его тоже не стало, и с ним вместе ушло и счастье. Теперь у меня есть ты, Лилит. Счастье ли ты настоящее? Или очередная подделка? Я понял одну немаловажную вещь: счастье – это больно, потому что у него есть конец, причем очень плачевный и мучительный. Так почему все так бегут за счастьем? Как только я становился счастлив, после меня преследовало жуткое несчастье, как бы говоря, что это расплата за считанные секунды, проведенные со счастьем. И надо ли оно мне после этого? Счастье – как валютная проститутка, и хочется, и платить приходится очень-очень много за всего лишь один совместный час. Есть ли смысл в счастье, если оно несет в себе сплошную боль и тоску? Может не надо, чтобы Лилит оказалась моим счастьем? Пусть она сразу же становится горем…не так будет потом обидно. Потерять счастье так больно и неприятно, а после него остаются гнусавые воспоминания, от которых нет никакой возможности избавиться. Почему после обретения счастья в ком-то, этот «кто-то» умирает и оставляет болезные воспоминания…Ох, как же хочется провалиться в какую-нибудь яму и не вылезать оттуда лет десять, а лучше двадцать. Точно, мне несчастье нужно, мне отдохнуть надо. За четыреста восемьдесят шесть лет, я отдохнул только десять лет, пролежав на заброшенном кладбище, в пустующем склепе. Даже не устающим нужен отдых. Но я не могу бросить Лилит и замуроваться в могиле, для нее это будет несчастьем. А это еще вопрос, нужно ли ей счастье в виде меня, и счастье ли это? Мы с ней на самом деле оба несчастны. Все, кто получает любовь, становятся несчастными. Но так как большая часть людского населения – отъявленные мазохисты, они называют это счастьем и страдают от него! Есть хочется…крови…»
Левиафан открыл глаза и посмотрел на нежную кожу девушки. «Укусить ее сейчас и сразу же меня постигнет кара небесная в виде несчастья. Нет. Так не пойдет. Пусть спит, а я пойду, посижу где-нибудь…»
Левиафан неслышно встал и окинул взглядом спящую девушку. Постояв с минуту около кровати, он мгновенно исчез из комнаты.
Он нашел летнее кафе, где столы и стулья все еще стояли на улице под большими зонтами, прячущими от яркого солнца и дождя. Народ весело галдел, кушал и выпивал. А кто-то, видимо в перерыве между работой, забежал поесть, и ложки с вилками мелькали в руках с необыкновенной скоростью.
Левиафан взял себе пива и уселся за стол. Он выбрал самое удобное место для наблюдения за всеми, кто находился в кафе. Его лицо было пасмурнее, чем дождливая погода. Бродили разного рода мысли, какие-то спотыкались, падали, разбивались и исчезали.
Пышная пена шипела в стакане, и маленькие пузырьки взрывались, словно живые. Вампир, сложив руки на столе, заинтересованно разглядывал пену. Между столами, по проходу, шла девушка с мороженым в руках и стаканом газировки.
– Я присяду к Вам? – спросила она, остановившись около стола, за которым сидел Левиафан.
Вокруг было полно свободных мест, но ей хотелось именно за этот стол. Вампир поднял глаза. Первое, что пришло ему на ум, что англы все-таки существуют, и один из них как раз спустился к нему. Она напомнила ему ангела не потому, что была очень красива, а вообще из-за внешнего вида. У ее были волосы платинового цвета, и вся одежда была белоснежной, настолько белоснежной, что солнце отражалось от ткани и слепило глаза, но только не вампиру.
Ему порядком уже надоели эти «ангелы» на внешний вид, на самом деле, внутри, под маской миловидной девушки скрывались демоны. Левиафан протянул руку, указывая на пустой стул напротив. Девушка села и улыбчивого взглянула на молодого человека. Левиафан молчал и рассматривал ее, словно никогда не видел до этого человека.
– Вы такой хмурый! – произнес сказочный голос.
– … Да… – Выдохнул он, снова уставившись на пену.
– У Вас что-то случилось? – осторожно спросила девушка.
– Да. Жизнь случилась. – Улыбнулся вампир, поднимая глаза.
– И Вы из-за этого грустите? – прищурилась она, прекратив кусать мороженое.
– А кто сказал, что я грущу? – удивился Левиафан. – В данный момент я отдыхаю. Или отдыхать надо обязательно с улыбкой на лице? Не вижу в этом смыла.
– Нет. Не обязательно. Просто у Вас вид совсем не отдыхающего человека, а наоборот очень уставшего.
– Милая девушка, о чем Вы говорите? О какой усталости, грусти и хмуром виде Вы пытаетесь мне сказать? – Левиафан удивлено взглянул в карие глаза напротив. – У меня на самом деле прекрасное настроение. Я просто пью пиво и отдыхаю мыслями. А Вы за всех беспокоитесь, у кого на лице прорисовалась тоска? – цинично спросил он. – Вам разве не все равно, у кого там, что случилось?
Девушка нахмурилась и замерла, разглядывая молодого человека. Он подпер рукой подбородок и изучал перемены на лице собеседницы.
– Нет, мне действительно безразлично, что происходит у людей… – Честно ответила она. – Но мне стало интересно, что случилось именно с Вами!
– Чем же я так привлек Вас? Неужели только ошибочной тоской на лице? – усмехнулся Левиафан.
– Да Ваше лицо в целом привлекло! – без всякого стеснения ответила девушка, улыбнувшись. – Никак не могла сопоставить такое лицо и грусть на нем, решила спросить. Что в этом такого?
– Все нормально! Я удовлетворил Ваше любопытство? – приподнял он одну бровь и ожидающе посмотрел на нее.
– Ну…можно и так сказать…
– Хорошо. Тогда, всего Вам наилучшего, мисс! – он улыбнулся, оставил деньги и ушел.
Девушка, открыв рот, смотрела ему в след. Ее несколько обидел такой вот уход парня.
Левиафан сел за руль и уставился на капот машины. «Та-ак! Ну и что это было? С чего это я ушел-то? А как же еда? Не нравлюсь я себе в последнее время, не нравлюсь. Какая-то отрешенность лезет в меня. Что ей надо? Что мне надо? Бес вселился что ли…»
Левиафан нажал на газ и поехал в сторону дома. По пути он встретил двоих ребят и решил ими перекусить, раз с девушкой не вышло. Не оставаться же голодным из-за неясного беса.