Эксперт

Связал ли я это как-нибудь с тем письмом, что нашёл в своём почтовом ящике? Пока я ехал на метро, я много чего успел надумать. О письме, о таинственном преследователе, о её работе, о проблемах с родителями, шумных соседях, да и Бог его знает, о чем ещё! Самое неприятное в таких моментах это собственные мысли и время, которое тянется, заставляя тебя тонуть в мучительном ожидании.

Поезда, как на зло, не было около десяти минут. За то время я намотал по пирону кругов двадцать, не меньше! Я был весь красный, и отчётливо чувствовал, как горит моё лицо. Жонглируя беспокойными домыслами, я ещё несколько раз позвонил на её телефон, он был выключен.

Я не могу вспомнить ничего конкретного о моей поездке. Там, вроде, не случилось ничего необычного, но даже если бы и случилось, то я бы скорее всего не обратил внимания, так как был полностью погружен в себя. А так, поезд как поезд, шум как шум, обычные люди со злыми лицами, и я, похожий на спелый, сочный помидор. Зато я хорошо помню, как поднялся на улицу, почувствовал лёгкий ветерок, и ускоренное биение собственного пульса.

Дорога до её дома пролетела одним мгновением. Не ожидая лифта, я вихрем пронёсся по этажам, и тут же оказался на пороге её квартиры. Прислушавшись, я услышал лёгкую музыку - это играл вальс. Она любила слушать такую музыку, - монотонную, спокойную, без слов и суеты. Через линзу дверного глазка проникал свет - значит в прихожей включено освещение. Я зажал кнопку звонка, запели птички.

– Кто там?
– Раздался её голос.

– Я, открывай.
– Линза погасла, а значит она посмотрела в дверной глазок.

– Точно ты?

– Нет, не точно! Открывай, говорю!

Щёлканые засова, скрип петлей, она стоит на пороге, в длинной майке и шортах.

– Что случилось?
– Тут же спросил я, пройдя в квартиру.

– О Боже, ты чего какой взъерошенный?

– К тебе спешил! Что у тебя стряслось!? Почему телефон выключен?

– Ты чего кричишь? Ничего страшного не случилось! Я телефон в лужу уронила, на улице, рядом с домом. Что-то с аккумулятором случилось, и крышка треснула. Он выключается постоянно, я не могу его включить!

Я, весь взъерошенный и вспотевший, уставился на неё большими, удивлёнными глазами.
– То есть, у тебя все нормально?

– Ну конечно все нормально! Ты чего так перепугался?

– Твой звонок показался мне очень странным! Я думал, ты спасаешься от кого-то! Это выглядело очень, очень подозрительно...
– Она потянулась ко мне, мы обнялись.

– Вот именно, тебе показалось! От кого мне спасаться? Средь бела дня? На улице? Ты чего надумал? Защитник мой! Давай куртку, я её повешу.

Я улыбнулся и шумно выдохнул.
– Я излишне впечатлителен! Ты знаешь, у меня бурная фантазия. И почему ты не на работе? Время-то ещё, полшестого. Ты в это время только в метро должна садиться.

– Маарк, ну ты опять за своё? Ты никогда ничего не помнишь! А ну, вспоминай...

Я напрягся, ничего не вспомнил, почесал за ухом.
– Что вспоминать?

Она повесила мою куртку и встала напротив.
– Какой сегодня день недели?

– Четверг.

– Что у нас в архиве по четвергам? Я говорила!

– Ты много чего говорила... Я... Я не помню.

– Почему мы по четвергам работаем до обеда?

– Потому... Потому что в архиве работают одни женщины? Или вы из клуба любителей не работать по четвергам? Возможно это день борьбы с пылью на полках? Я не знаю!

– Потому что каждый четверг у нас отчетный день, мы запускаем утилитную процедуру, электронная база обновляется, а значит мы не можем работать.

– Ааааа...

– Ааааа! Дырявая голова, что не говорю, никогда не помнишь!

– Она прошла на кухню, я снял ботинки.

– Мне нужно принять душ.

– Принимай, полотенце на сушилке.
– Я прошёл в ванную комнату, она добавила, - Ты еще кое-что забыл.

– Что?
– Крикнул я через закрытую дверь.

– Как выйдешь, напомню.

– Мне стоит опасаться за свою жизнь?

– Я подумаю!

Я улыбнулся, забрался в душевую кабину, повернул вентили смесителя.

За пятнадцать минут я так и не вспомнил, что ещё я забыл. Я такой человек, который запоминает только самое важное, самое нужное. Мелочи, что залетают в мою голову, надолго в ней не задерживаются. А Ксюша любила мелочи! Наверно, она эти мелочи коллекционировала, чтобы рассказывать их мне, а потом упрекать, что я их забыл. Даты, события, тортики, особенные цветные шарики с гелием, запах цветка в каком-то месте, её имя на китайском языке, цвета оберток шоколада, которые она любит или не любит, очередное забытое напоминание про зонт в пасмурную погоду, и ещё целая куча всякой бесполезной информации!

Но тогда мне думалось, что я забыл что-то большее. Наверно - это день нашей первой встречи, или первый поцелуй, или первая чашка кофе на крыше десятиэтажки, а может день, когда я первый раз подарил ей цветы...

Я потянул шпингалет, вышел в коридор, и прошёл на кухню. Пахло испечённым мясом и плавленым сыром. На стуле я нашёл свою рубашку и брюки.

Через секунду она появилась в дверях.
– Ну что, склеротик, так ничего и не вспомнил?

Приходилось отшучиваться.
– Вспомнил. Сегодня международный день пожарных!

– Угу, то есть про пожарников ты помнишь, а про нас нет?
– Это не звучало как претензия, скорее невинное передёргивание слов. А вообще, она улыбалась.

– Это и к нам относится! Каждый из нас немного пожарник. Я вот помню, как ты сковородку тушила! Здорово тогда картошка прожарилась, до угольков! А я? Помнишь, как я чуть перелесок не спалил? А ведь стоило только одну пушинку поджечь! Ох как я тогда по лесу бегал и ногами топал, чтобы огонь потушить!
– Я смотрел в её большие, голубые глаза. Она молчала, скорчив наполовину вопросительную, наполовину ухмыляющуюся физиономию.
– Что? Что ты так смотришь на меня? Я сейчас правда так сильно смахиваю на идиота?

– Даже больше, чем ты думаешь.
– Она взяла меня за руку.
– Ладно, пошли в комнату, ты сам все поймёшь.

***

В центре комнаты стоял маленький, скромный стол. Он был круглый, а покрывала его зеленая скатерть в черный горошек. На столе лежали приборы, стояла бутылка вина, фрукты, и все то, что должно быть на столе в такие моменты. Под потолком зависли три шарика, на первом был образно изображён юноша, на том, что по середине, число семь, а на третьем была изображена девушка.

– Ну конечно, семь лет...
– Прошептал я.

– Тссс, - её указательный палец коснулся губ. Я замолчал.

В комнате было темно, окна были зашторены, на столе стоял подсвечник. Я аккуратно сел за стол, дуновение ветра колыхнуло пламя свечи. Она села напротив. Только сейчас я заметил на ней синее платье; по-праздничному завитые волосы с маленькими бантами на прядях; несколько малюсеньких страз на левой щеке, которые образуют полумесяц; и длинные ресницы, которые так сильно подходят к её голубым глазам.