Экстремальное материнство. Счастливая жизнь с трудным ребенком

Неусидчивость может быть заметна довольно рано: даже в два-три года подвижный ребенок обращает на себя внимание на фоне других: все слушают, как воспитатель читает, или раскрашивают картинку, а он носится. Но о невнимательности говорить пока рано. Тем более ставить диагноз «СДВГ». В последнее время все чаще и чаще родители жалуются на невнимательность и неспособность сконцентрироваться на занятиях у двухлетних и трехлетних детей. Но это физиологическая норма! Двухлетние дети не должны усидчиво заниматься математикой. Им положено играть, а не готовиться к школе.

С возрастом ребенок становится способен останавливать свое внимание на чем-то важном, сосредоточиваться, не отвлекаться на пустяки. Это – произвольное внимание. Ребенок уже не реагирует автоматически на каждый стимул (ворона пролетела, муха прожужжала), а сортирует поступающие сигналы на важные и неважные, отсекает неважные, концентрируется на важных. Эта способность формируется годам к четырем, после этого возраста уже действительно можно говорить о дефиците внимания.

Внимание – это способность управлять своей реакцией на лавину информации, поступающую через органы чувств, и выбирать из этого хаоса действительно ценное. При дефиците внимания эта способность формируется с запозданием на несколько лет. Ребенку уже шесть, он уже сидит на занятиях в прогимназии, а внимание его беспорядочно блуждает по классу и заоконному миру, как у двухлетки.

«Ну какой же дефицит внимания? – возмущаются иногда родители. – Вот он же может два часа телевизор смотреть! Или в компьютер играть! Или конструктор собирать! Когда ему интересно, никакого дефицита внимания нет и в помине, значит, он просто ленится».

«Просто ленится» – это предмет для отдельного разговора. А способность надолго сосредоточиться на том, что интересно, объясняется очень просто: это работает то самое непроизвольное внимание. Мелькание ярких красок на экране, мешанина громких звуков целиком занимают внимание ребенка, он даже забывает бегать и карабкаться. Он может быть так же поглощен игрой во дворе или конструктором: они так мощно стимулируют его внимание, что иногда подавляют даже громкие сигналы тревоги, поступающие от мочевого пузыря.

Дефицит внимания может наблюдаться и без гиперактивности. Некоторые исследователи считают, что это вообще самостоятельное расстройство. Невнимательного ребенка без гиперактивности заметить не слишком легко: он никому не мешает, не бросается в глаза – сидит себе в сторонке, пока группа читает, и играет в машинки. Или рисует принцесс в тетрадке, пока идет контрольная по математике. Иногда дефицит внимания у таких детей выявляется только в школе, когда оказывается, что ребенок не справляется с учебой. Витает в облаках, смотрит в окно, болтает с подружками. Западные исследователи часто обращают внимание на то, что эта форма расстройства особенно распространена у девочек и очень часто не выявляется и не диагностируется, а ребенок не получает необходимой помощи.

Самоконтроль

Родители удивляются: ведь он же умный, нормальный, развитый ребенок, почему же он ведет себя как маленький, почему не может посидеть двух минут спокойно, не может заставить себя сделать уроки, не может помолчать, когда просят?

Да, он действительно не может себя заставить. Заставить себя – это самоконтроль. Это именно та способность сортировать поступающие сигналы на важные и неважные и усилием воли сосредоточиваться на важных, которая у таких детей недостаточно развита.

В последние десятилетия родители увлеклись ранним развитием детского интеллекта и почти забыли о положенных детям по возрасту играх. А ведь именно в игре – тем более в игре с правилами – как раз и развивается воля, самодисциплина, умение проигрывать, умение контролировать собственные эмоции и поступки, умение планировать на несколько ходов вперед – все то, что так нужно в школе.

Дети, которым слишком рано стали приносить готовые ответы – еще до того, как у них появились вопросы об устройстве мира, – к началу школьного обучения уже испытывают отвращение к самому этому процессу. Даже если у них изначально и нет никакого СДВГ. При развитой эрудиции они отстают в развитии воли, внимания и самоконтроля. Они давно умеют читать и писать, напичканы сведениями обо всем на свете, но совершенно не желают учиться, а желают играть, потому что еще не наигрались. Может быть, это одна из причин той «эпидемии СДВГ», о которой все чаще говорят современные учителя и которая к реальному СДВГ имеет очень мало отношения. А если у ребенка и в самом деле есть синдром дефицита внимания и гиперактивности, то в результате такого воспитания он почти не в состоянии себя контролировать.

К сожалению, и гиперактивность, и импульсивность, и дефицит внимания – это только надводная часть айсберга. Подводная гораздо больше и серьезнее. По сути, СДВГ – это расстройство самоконтроля, воли и саморегуляции.

Ребенок с СДВГ похож на хорошую машину без руля и тормозов: он не в состоянии управлять собой, «вести себя» в самом прямом смысле слова. У него отключен внутренний менеджер. У него не работают управляющие функции: способность рассуждать, рефлексировать, сдерживаться, контролировать эмоции, справляться с гневом, разочарованием, неудачами, игнорировать не относящуюся к делу информацию и подавлять не относящуюся к делу активность. У него практически нет мотивации: ему важно только то, что прямо сейчас доставит ему максимум сильных приятных ощущений.

Один из лучших в мире специалистов по СДВГ американец Расселл Баркли, профессор психиатрии в Университете Северной Каролины, говорит, что это расстройство главным образом затрагивает сферу воли, мотивации и самоконтроля, поскольку у ребенка по физиологическим причинам затруднено торможение импульса. То же явление описывает и термин «расторможенность», и разговорное понятие «без тормозов». Обычно, если нас что-то отвлекает, мы успеваем сказать себе: стоп, это сейчас не важно, я занят другим. А ребенок с СДВГ не успевает этого сделать.

Отсюда третье типичное качество невнимательного и гиперактивного ребенка – импульсивность. «Сначала сделал, потом подумал». Проиграл – разрыдался. Сзади толкнули – расценил как нападение, развернулся, врезал! Сидел на уроке, увидел за окном знакомого – вскочил, начал стучать ему в стекло. Учительница сказала что-то несправедливое – возмутился, заорал: «Дура!!!» Надо бы сказать себе: «Стоп, так не надо, в таких ситуациях положено вести себя иначе», – но ребенка уже несет дальше, и он выбирает первое, что пришло в голову. Обычно это самый простой и самый глупый вариант.

Ребенок всякий раз пропускает важную стадию между событием и реакцией на него: стадию обдумывания реакции. Ту самую, на которой включается самоконтроль. А именно самоконтроля от него и требуют, год от года все настойчивее, и в школе, и дома. Самоконтроль – это признак взросления. Чем старше ребенок, тем выше требования к самоконтролю.

Но самоконтроль – это та область, в которой он несостоятелен. Это его врожденная проблема, как слабое зрение или нарушенный слух. Но если к близоруким не предъявляют требований присмотреться получше, а к слабослышащим – прислушаться, то для детей с дефицитом самоконтроля требований не снижают. Напротив, требуют постараться: ты же взрослый, пора уже себя контролировать. Это попытка решить проблему за счет усиления нагрузки на самое слабое звено.

Расселл Баркли сформулировал так называемое правило 30 %: «Внимание, усидчивость и самоконтроль развиты у детей с СДВГ в той же степени, что и у детей, которые младше на 30 %». Это значит, что 6-летний ребенок с СДВГ обладает на самом деле внимательностью 4-летнего. Реальная способность себя контролировать у 8-летнего ребенка с СДВГ (а восьмилетки сейчас учатся уже во 2-3-м классе) еще не достигла нормы для 6-летнего – это даже для первого-то класса недостаточный уровень. Что уж говорить о выпускнике школы, который ведет себя как шестиклассник. А школа и родители предъявляют к ним требования как ко взрослым, сформировавшимся, ответственным людям.