Экстрим на сером волке

Глава 17

Получив телефонный номер и адрес Собакина, я оперлась о подоконник, вытащила сигареты и с наслаждением затянулась. Значит, девочка Анжелика существовала. Соня сбила ее на шоссе, а Зелимхан решил избавить любимую дочь от тягостных угрызений совести и быстро замял дело. Фима получила квартиру в Москве и ежемесячное содержание, а Соне папа показал манекен и рассказал выдуманную историю про гадких мальчиков-подростков, решивших подшутить над богатеями из «Нивы».

Ладно, до этого момента все более или менее понятно, но дальше начинается темный, непролазный лес.

Зелимхан погибает вместе со всей семьей в авиакатастрофе, Соня чудом остается жива, вот уж к кому в полной мере относится поговорка: «Не было бы счастья, да несчастье помогло!» Адашева забирает к себе племянницу… Кстати! А почему Катя не полетела вместе с матерью в том самолете? Может, тоже занедужила и поэтому осталась? Ладно, не этот вопрос сейчас главный!

Соня успешно занимается бизнесом, она становится богатой женщиной, впрочем, ее и раньше никак нельзя было назвать бедной, но сейчас Адашева сама зарабатывает на хлеб с икрой, все у нее ладится хорошо, бизнес стабилен, в партнерах старая знакомая, почти подруга, Катя растет… И вдруг Адашеву начинает преследовать девочка в белом платье.

Знаете, я не верю в привидения. Кто-то попросту решил свести Соню с ума либо подтолкнуть ее к самоубийству. Но у Адашевой оказалась крепкая психика, она, правда, пугается «призрака», но рассудка не теряет. Соня верующий человек, для нее самоубийство неприемлемо, и кроме того, она не может оставить Катю.

Похоже, Соня начала о чем-то догадываться, она опасалась за свою жизнь, иначе с какой стати попросила меня приглядеть за Катей?

Итак, кто автор затеи? Напрашивается простой ответ: человек, знавший о происшествии на дороге. Круг этих людей узок: Зелимхан и его верный полкан Юрий.

Помните рассказ Леонида Варькина? Мальчик, сидя в сарае, услышал фразу, брошенную Зелимханом: «Юра уже занимается делом».

То есть Собакин, пока хозяин договаривался с родственницами несчастной Лики, увез тело и закопал его.

Кто еще знал о наезде? Сама Соня, Фима, Таня — и, пожалуй, все. Кому из них понадобилось устраивать спектакль? Зелимхану? Он давно мертв. Соне? Совсем смешно. Фиме и Тане? Женщины получали «пенсию», им ежемесячно привозили мзду. Минуточку! А кто это делал? Как на самом деле звали «Леонида Варькина», прикатывавшего на иномарке к Фиме? Настоящий-то сын Серафимы бомжует на вокзальной площади. Есть еще одна странность: Зелимхан умер, а деньги продолжали капать! Кто и зачем платил их? Почему убили Фиму и Таню?

Я захлопнула окно и легла на кровать, забыв раздеться. В голову не приходило ничего достойного, кроме одного, более чем банального соображения: некто задумал прибрать к рукам имущество Адашевой. Вот почему он убил Соню, а сейчас начнет охоту на Катю.

Слава богу, что девочка не собирается гулять по Москве. Очень хорошо, что Катя решила провести время у компьютера. В Ложкино трудно проникнуть незнакомому человеку, но опасность все равно висит над головой ребенка. Лето всего лишь передышка. Осенью Катя пойдет в школу, я не сумею уследить за ней. Может, приставить к Кате охрану? Нет, глупо. Секьюрити способны отсечь толпу фанатов от кумира, задержать нагло лезущих к девушке мужиков, скрутить грабителя. Но с хитрым существом, разработавшим сначала план убийства Сони, а потом устранение Фимы и Тани, им не справиться. Почему же были убиты сестры? Ну кому они мешали? Что знали? Связана ли их кончина с трагической историей гибели Анжелики?

Голова закружилась. Нужно встать, раздеться, умыться, расстелить постель, но сил не было. Я медленно погружалась в сон. Надо непременно отыскать Юру Собакина, вяло шевельнулось в мозгу, похоже, он может много рассказать о той загадочной истории.

* * *

Утро началось с гневного восклицания Дегтярева:

— Где мой чемодан?

Я открыла глаза и увидела полковника, который гневно повторил:

— Чемодан куда пропал?

— Чей? — Я спросонок не поняла, о чем он толкует.

— Баул на колесах, зеленый! Я сложил его, оставил в холле, и он исчез!

— У Иры спроси.

— Она велела у тебя поискать.

— Зачем мне твой чемодан?

Александр Михайлович выскочил в коридор.

— Безобразие, — донеслось оттуда, — в командировку собраться нельзя! Отдайте кофр!

— Вот он, — отозвалась Машка, — стоит прямо посреди прихожей.

— Его тут не было!

— С утра стоит!

— Нет!!! Я не идиот! Сто раз ходил мимо! Ничего не видел!

Повисло молчание. Затем начался новый раунд разборок.

— Где кроссовки?! Маша, ты их не брала?

— Послушай, — терпеливо ответила Маня, — у меня сорок второй размер ноги, а у тебя тридцать девятый.

Я хихикнула. Все правильно. При довольно объемистом теле полковник чем-то напоминает Золушку, у него очень маленькая для мужчины ступня.

— Кроссовки, — метался полковник, — это ужасно!

Я опоздаю на самолет! Кто их спрятал? Ну народ.

— Вон они стоят, — спокойно сообщила Ирка, — в галошнице, на второй полке.

— Отвратительно, — рычал Дегтярев, — в доме нет никакого порядка! Паспорт! О-о-о! Все ищите паспорт!

Живо! Бегом! Без документа мне никак нельзя!

— Он у тебя в барсетке, — успокоила его Маня, — вон, между кошельком и «склерозником».

— Ага, ладно, — сбавил тон Александр Михайлович, но уже через секунду вновь заорал:

— Такси пришло?

— Вы его вызывали? — спросила Ирка.

— Да!

— Чего не на своей машине?

— Куда ж я ее потом дену? На площади брошу?

— Охота деньги тратить, — укорила его Ирка, — Аркадий Константинович мог вас подбросить!

— Он в тюрьме!

— Олю бы попросили!

— Она в психушке!

Я усмехнулась. Услышь этот диалог нормальный человек, мигом убежал бы прочь, подумав: ну и семейка! Один в тюрьме, вторая в сумасшедшем доме. И ведь верно. Кеша юрист, поэтому часто посещает следственные изоляторы, а Ольга решила уйти из спортивной программы. Она теперь делает передачу о медицине, и сегодня у группы первые съемки в психиатрической лечебнице.

— Дарья Ивановна дома, — не успокаивалась домработница, — попросите ее, отвезет!

— Ну уж нет! — отрезал Дегтярев. — Мне моя жизнь дорога! Дарья право с лево путает. И еще она еле тащится, меня от ее езды тошнит. Кстати, Ира, скажи Даше, чтобы перестала обливаться духами. Купила себе новые, вонючие, сил нет их нюхать!

Я возмутилась. Полковник ничего не понимает в элитной парфюмерии, а туда же! Да у меня духи одной из лучших фирм!

За воротами раздалась серия коротких гудков. Я выглянула в окно и увидела дивную картину.

Маленький, толстый, лысый, красный от раздражения и натуги Дегтярев тащит по мощеной дорожке чемодан на колесах. Идет полковник, слегка покачиваясь, он нетвердо держится на ногах, что, в общем-то, не странно, если учесть одну деталь. Александр Михайлович напялил мои кроссовки. Они такого же цвета, как и его, черные с белыми шнурками, на спортивной обуви ведь не написаны буквы "М" и "Ж", она, так сказать, «унисекс». Да и мне наплевать, что приятель перепутал кроссовки. Сейчас в моде кроссовки на каблуке, кеды на танкетке или шпильке — это последний всхлип фэшн-бизнеса. Я не утерпела и приобрела себе гибрид тапочек для бега с вечерними туфлями. И сейчас Дегтярев еле-еле ковыляет вперед. Каблук, правда, невелик, сантиметров пять, не больше, но у полковника-то нет опыта хождения на «гвоздиках»!