Экзамен-2
Шрифт:
Она посмотрела на меня и сказала:
— Иди в нашу комнату. Я буду позже. Может быть, завтра. Если что — Сисишеп в твоём полном распоряжении.
Ага, спасибо, родная. Может быть в другой обстановке я и сам бы не против был поразвлечься с рабыней, но не здесь и не сейчас. И не во дворце, где все всё видят и слышат. Ох, как же непросто любить принцессу!
И тут меня скрутило. Да, жрать что ни попадя за столом хаарши не советую. Многие их конструкции для нас безвкусны или имеют слабо выраженный вкус. Но вот сочетания… Я едва успел добежать до
— Ты живой? — раздался рядом испуганный голос.
— Да живой…. Уээээ!
— Наверное, отравился!
— А нечего жрать в семь глоток.
— Разойдись!
Я слушал голоса вокруг и было мне плохо даже не от того, что в живот бурчал разгонными двигателями, а что я, тупица, идиот, скотина…
СТОП!
Внутри схлестнулось чувство вины и те створы, которые не позволяли чужому мнению вползти в мой разум. Эффект был потрясающий! Чувство вины вдруг удрало зайцем, а мне стало абсолютно всё равно, что там обо мне подумают те хаарши.
— Воды!
— Пойдём, сейчас, — Сисишеп подхватила меня и куда-то повела. В руках оказался прохладный и тяжёлый кувшин. Я отпил, прополоскал рот, умылся.
Вроде бы мир стал проще.
— Надо же, — раздался рядом доброжелательный голос. — Человек обзавёлся рабом!
Я оглянулся. Судя по расцветке лаара — какой-то жрец. Только не сейчас, ладно? Мне и так плохо!
— И что это у нас такое? Ну-ка, посмотрим, что ты себе такое приобрёл! Подними хвост и наклонись!
Сисишеп поколебалась, но выполнила приказание. Неизвестный обошёл её, обнюхал со всех сторон.
— Ну, сойдёт, — сообщил он неизвестно кому. — А ну-ка, принеси-ка нам чего-нибудь выпить. Мы сейчас с твоим хозяином побеседуем.
— Оставь её в покое.
Хаарши развернулся ко мне изумлённо.
— О, так человек владеет Высоким Языком? И откуда же такие познания?
— Тебе какая разница?
— Человек, владеющий Высоким, надо же… И уже где-то присвоил раба. Интересно тут у вас… Ну-ка, пойдём со мной! — приказал он Сисишеп, глядя при этом на меня.
— Запасные уши есть? — осведомился я самым холодным тоном, на который был способен.
— Это ты кому сказал?
— Если запасных ушей нету, — я нащупал застёжку кобуры и сдвинул предохранитель на пистолете, — то оставь чужую рабыню в покое.
— Ты что, бесхвостый, обнаглел безмерно? Надеешься на защиту своей самки?
Внутри холодными кольцами свивались решимость, отстранённость и неизвестность. Я смотрел не на самого хаарши, а чуть в сторону. Сам не знаю, почему. Правая рука обхватила рукоятку, левая замерла перед грудью… И чуть ниже. А вот злости — не было. И обиды не было.
— О, да я смотрю, ты уже и драться собрался? И давно лысошкурые стали такими могучими?
Я молчал. Ожидая неизвестно чего. Кольца внутри улеглись, больше не мешая.
— Что застыл, чучело? Ещё надеешься меня чем-то удивить?
Я по-прежнему молчал. Только разум отмечал: шевелится шерсть на щеке, поза слишком расслабленная для броска, за
ним — куст, за кустом кто-то прошёл, слева смотрит чья-то морда…— Трус… Негодящий тебе достался хозяин… Пошли!
— Сисишеп, не ходи. И вообще, иди в нашу комнату. Не оглядывайся.
Рабыня повернулась и пошла.
— Стой!
Она никак не отреагировала.
— Стой я тебе сказал! Ах, ты паршивка…
— Заткнись, облезлый! — холодно бросил я…
Пистолет выстрелил очень негромко, чуть не булькнул. Потому что ствол его уже скрылся в пасти. Он бросился настолько быстро, что я вообще не успел ничего ни понять, ни сделать. Только выхватил пистолет и нажал на спуск. Кажется, рефлекторно. Тело упало на землю и чуть вздрогнуло. Видимо, в последний раз. Я оглядел забрызганный кровью ствол, присел и вытер его о лаар. После чего убрал оружие в кобуру.
А внутри по-прежнему была звенящая тишина. Я не испытывал ровно никаких эмоций. Только где-то тлело удивление, что покойный оказался НАСТОЛЬКО быстрым. Если бы я не держал пистолет в руке — мог бы и не успеть…. Да и то успел с перепугу.
Мы с Сисишеп сидели в одной из комнат местного храма. А может, и не храма, может быть, подобные комнаты со знакомой храмовой атрибутикой, есть в каждом доме. Но уж очень она мне была знакома. Именно в такой комнате Смаарр проводил со мной все свои манипуляции. И обучение языку, и бил, и оскорбляли они с Хаш…
Хаш до сих пор не было. Это было странно. Хотя, может быть, во время следствия родственники не допускаются? А то, что сейчас шло следствие — я не сомневался. Смаарр тоже тогда интересовался, как я могу принимать решения, не узнав о причинах. Удивительно только, что допрашивали почему-то Сисишеп, хотя я сидел рядом.
— Что он сказал?
— Он приказал мне открыться и осмотрел меня.
— Дальше?
— Потом мой хозяин приказал ему оставить меня в покое.
— Дальше, дальше!
— А дальше они… поругались.
— Как именно?
— Он… называл хозяина всякими словами. Я не помню точно. Но нехорошими. А хозяин стоял и ждал.
— Чего?
— Не знаю. Он просто стоял и ничего не делал. А потом велел мне уходить.
— Куда?
— Туда, где наши вещи. Я повернулась и пошла.
— И что было дальше?
— Я не видела. Только услышала звук… Не знаю, как будто удар сильный. Повернулась — а он уже упал.
— Он первый нанёс оскорбления?
— Нет.
— Твой хозяин начал?
— Нет. Мой хозяин вообще молчал. Так что он не был первым или вторым. Он его совсем не оскорблял.
Я подумал и решил, что позы, отношение и тон, действительно, оскорблениями не являются. Но когда же спросят меня хоть о чём-то?
Оказалось, что ждут саму королеву. Она вошла не в той вызывающе открытой накидке, а в обычном розовом лааре с фиолетовыми цветами по всему полю. Пожалуй… Красиво!
— Оставьте нас.
— Государыня, я задаю вопросы по делу…