Экзамен на зрелость

Зато ему повезло в другом. Драгунские полки на Запорожье не отсиживались в своих наскоро возведенных городках. Кроме постоянного патрулирования, части полка всегда участвовали в уничтожении прорывавшихся для грабежа отрядов татарской конницы. Батальоны выходили в подобные рейды, будучи всегда усиленными артиллерией, даже зимой, для чего на колеса орудий устанавливались специальные лыжи.

— Волнуетесь, Сережа? — Подойдя к молодому подпоручику, поинтересовался драгунский поручик, командир полуэскадрона, выделенного в прикрытие артиллеристам.

— Волнуюсь, Александр Викторович.

Поручик был еще из старых кадров, возрастом в тридцать пять лет, а потому вполне допуская простое обращение к себе, позволить то же в отношении старшего товарища Пригожин не мог. И потом, этот бывалый боец вызывал у него восхищение. Сергей уже наблюдал, его в деле, сам находясь в глубоком тылу. Настоящий рубака, отчаянная голова.

— Это хорошо, что волнуетесь, — ободряюще улыбнулся поручик, — только не увлекайтесь с этим. Перед боем от волнения, до растерянности и страха один шаг. Ну полноте, Сережа, никто и не думает в вас усомниться.

— Именно поэтому, вы а никто иной сегодня прикрывает батарею? До этого помнится, вы норовили оказаться в самом горячем месте.

— То есть, Сереженька, вы уверены, что самое горячее место это то, где слышен свист клинка и топот копыт?

— Ну-у…

— Это ошибочное мнение. В одном вы правы, мой юный друг, я всегда выбираю места погорячее. Просто не могу иначе. Кровь играет, бурлит и требует чего-нибудь такого эдакого. И сегодня я напросился сюда именно потому что, здесь будет опаснее всего. Разумеется, если наш Андрей Сергеевич не ошибся.

— Но ведь казакам и впрямь никуда не деться, как только подняться на обрыв именно в этом месте. И только потом они смогут вырваться на открытый простор.

Пригожин еще раз осмотрел занятую ими позицию. Она располагалась в начале распадка, в семистах шагах от места откуда начинался спуск на нижнюю террасу. Именно по ней и двигались казаки с полоном. Примерно в сотне шагов перед ними, распадок начинал раздвигаться вширь и его склоны становились более пологими.

До этого места, всаднику подняться по ним было не невозможно, но довольно сложно. Подобный подъем отнимет у лошадей слишком много сил. Да и сам подъем будет ну очень медленным. Опять же, для лошадей есть опасность оскользнуться, что на молодой весенней травке, да еще и покрытой росой, скорее всего и произойдет.

— Александр Викторович, я все же не понимаю, отчего мы заняли позицию именно здесь, а не на сотню шагов ближе? Конечно кусты помогли нам замаскировать позицию, но ведь мы могли бы их срубить и перенести вперед.

— Экий вы кровожадный Сережа. Здесь не так уж и много кустарников, а вы хотите еще и срубить их. К тому же, под ними прячется великолепный ручеек, с вкуснейшей водой. Это знаете ли, редкость в этих местах. Ну ладно вам, что вы как красна девица, чуть что сразу дуетесь. Сами посудите. Как себя поведут казаки, если их зажмут в угол, откуда нет выхода? Правильно, станут драться, да так, что сам черт им не брат. Андрей Сергеевич, станет их отжимать в нашу сторону, оставляя для них выход, чтобы они бросили полон и ушли в нашу сторону. Здесь их встретим мы. Если они решат развернуться и ударить по батальону, тогда полон уже будет в безопасности и произойдет жестокая рубка. И мы уничтожим их практически под корень.

— А если не отвернут? — Нервно сглотнув, от чего адамово яблоко переместилось вверх и вернулось обратно, поинтересовался подпоручик.

— Если не отвернут, Сережа, тогда лично нам остается только одно — стрелять как можно чаще и как можно точнее. Чтобы казачки решили, что им лучше податься в сторону, на один из этих склонов и вырвавшись в открытое поле, убраться подобру поздорову. Потому что, если этого не случится, нас скорее всего сомнут. Народу при этом они потеряют больше, но и от нас мало что останется. Так-то конечно могли бы и всех, но на это у них нет времени. Так что, пройдут сквозь нас и уйдут дальше.

— Мрачновато как-то.

— Угу. Вот чтобы эта мрачная картина не стала реальностью, я и приказал устроить позицию таким образом, чтобы им был виден выход. И еще, Сережа, вы какой картечью снарядили пушки?

— Ближней.

— Это хорошо. А то я уж испугался что вы дальней палить будете. До края-то шагов семьсот.

— Я решил подпустить первых шагов на четыреста, до во-он того кустика. Ближней картечи в заряде вдвое больше, и бед она сможет наделать поболе. Пройдет первых, найдет кого-нибудь дальше. К тому же, есть возможность сделать по второму выстрелу.

— Толково. К тому же, пока будете перезаряжаться, я со своими орлами дам залп. Получится эдакая карусель. Только поспешайте Сережа. На моих ребятушек не смотрите. Тут такое дело, что один ваш выстрел, чуть не вдвое против моего залпа.

— Мы постараемся, Александр Викторович.

— Вот и постарайтесь, Сережа. Постарайтесь.

В этот момент ухо различило отдаленные выстрелы. Сначала один, потом сразу несколько, потом они стали накладываться один на другой или звучать особенно громко, когда сливались в одно. Началось. Пригожин мелко перекрестился, дабы не показывать подчиненным насколько волнуется. Потом взял себя в руки и откашлявшись начал раздавать команды.

— Ба-ата-аре-эя, гото-овьсь! Орудия на прямую наводку! Заряд, ближняя картечь! Фити-иль пали-и. Командирам расчетов доложить о готовности!

— Первое орудие к бою готово!

— Второе орудие к бою готово!

— Принято!

Пригожин в очередной раз нервно сглотнул. На лбу выступила испарина, хотел было сорвать треуголку и промокнуть пот. Но ему стало неудобно перед подчиненными. Вот же, Александр Викторович, нет чтобы успокоить, подбодрить, только лишнего страху нагнал. А вот послышался и его голос.

— Братцы, первый выстрел дальнобойной пулей. Следующий, даже не старайтесь, за конными не успеете. Снаряжать сразу картечные патроны, и стрелять по готовности. Братцы, все что нужно, это поспеть сделать хотя бы по два выстрела. Ну, помилуй нас Господи. Штыки-и примкну-уть!

Вскоре перестрелка прекратилась. Не имея возможности наблюдать происходящее, засадники могли только строить догадки. Либо разрядив оружие, противники сошлись в сече. Либо, казаки уже бросили полон, и начали отходить.

Впрочем, в первом случае. Обязательно должны были бы слышаться разрозненные выстрелы пистолей. Это обычная практика для конного боя, применяемая везде. Сергею невольно подумалось о том, что драгунам в этом никак не сравниться с казаками.

Подобно татарам они были превосходными всадниками и в конном бою, представляли серьезную опасность. Но если татары, не имели огнестрельного оружия, а потому сошедшись в грудь, надеялись лишь на холодное оружие. То казаки вполне успешно использовали пистоли, чем еще больше усиливали свою смертоносность.