Экзорцист Семьи Ноя
Шрифт:
Как?
Он сам мирится с подобным только из-за своего так называемого «раздвоения». Чёрное и белое. Ему всё нравится. Вряд ли такой подход будет хорошим для двенадцатилетнего ребёнка. А Нои, очевидно, всё же не хотели прививать ему слишком много агрессии или кровожадности. И правильно. Нет этого в мальчике.
Он сам довольно светлый.
Экзорцистом был бы отменным… до конца бы боролся, за друзей, за людей, за кого угодно.
— Ладно, — наконец произнёс Тики. У него была одна идея. Всё же Аллен вырос в не самой благополучной среде и был уже достаточно взрослым. Это такие, как Граф, пекутся о
— Если разговор вообще получится.
Тики лишь бросил на Шерила раздраженный взгляд.
— А потом пойду и выволоку упрямца на прогулку.
— Тики.
— Да?
— Это выглядит жутко.
— Тогда почему ты смеёшься?
— Я улыбаюсь.
— Почему?
— Это жутко. Половина нечесаного мужика торчит из моей стены.
— Мне не нравится расчёсываться.
— Половина мужичка торчит из стены.
— Стена старая, неухоженная. Будь милостив к ней.
— Половина мужика, — с особенной интонацией произнёс Аллен, полный надежд, что наконец-то ему ответят правильно.
Тики запрокинул голову, едва заметно морщась. Ему и самому не слишком нравилось настоящее положение — наполовину в твёрдой, плотной, тёмной, холодной и со всех сторон неприглядной стене.
— Это потому, что ты запретил кому-либо входить в комнату полностью.
— Я просил оставить меня в покое!! — Аллен швырнул подушку в Тики, но та прошла насквозь.
Они сидели так уже три часа. В сознании Тики процедура вытаскивания Аллена из застенок проходила быстрее. В сознании Аллена сейчас творилось чёрт знает что.
— Я думал, вытащить тебя будет легче, малыш — вздохнул Тики, признавая поражение. Он был слишком самоуверен.
— Ну да, мечтай! И не называй меня так! Я не маленький!
— Не маленький, я тебя так и не называл, разве не ясно? Я тебя с собой сравнил, меня же Граф постоянно малышом называет, — как бы между прочим напомнил мужчина.
Аллен отвернулся. Мальчик определённо не просто дулся. За время пристального наблюдения Тики уже успел найти в Уолкере то, что обычно видел в своих жертвах и узнал бы с любого расстояния — страх.
Аллен впервые реально боялся Ноев, оценивая их мощь, характер, ценности и привычки.
Такое просто так не вытравишь, не перепишешь, не перестроишь. Обелить Ноев лишь для того, чтобы Аллен всегда сомневался и однажды понял, что всегда был прав? Но как заставить его принять семью такой, какая она есть? Понять для начала, хочет ли сам Аллен хотя бы и подсознательно принять семью?
Насколько хорошим человеком был Мана и как он воспитал Аллена?
— Так вот в чём дело, — голос мальчика дрожал, но теперь уже, кажется, от смеха.
— Ты о чём?
— О причине, по которой ты избегаешь дом. Роад называет Графа братом. Тебя тоже. Но Граф называет тебя малышом, — фыркнул Аллен.
— Это глупая формальность. То, что мы братья и сёстры, — ответил Удовольствие Ноя, изнывая от желания потянуться хорошенько хоть раз за эти часы или закурить. Но курить в таком положении было неудобно.
— Тики, а ты
можешь меня протащить сквозь стену?— Чего?
Что вообще творится в голове этого ребёнка? — так и читалось на офигевшем лице Тики.
— Ты манипулируешь… плотностью или чем-то вроде. Но точно не состоянием своего тела, иначе оставлял бы перед стеной и одежду, и другие предметы. А можешь ли ты протащить что-то живое?
— Вообще да.
— И?
— И тебя нет.
— Почему?
— Граф убьёт меня, если с тобой что-то случится, — ответил Тики и тут же пнул себя, увидев, как при упоминании убийства вздрогнул мальчик. — Но я сделаю это, если ты пойдёшь со мной на прогулку.
— Зачем мы здесь? — прижимаясь к Ною поближе, уточнил Аллен, оглядываясь на высокие серые стены зданий, расположенных так близко друг к другу, что кажется, будто ты оказался в ловушке. И дышать совершенно нечем. Такая вонь в тяжёлом плотном воздухе.
Будто они оказались где-то в очень запущенных кварталах. Однако кварталы были заполнены людьми.
— Мы будем смотреть людей.
— Да?
— Ты, кажется, забыл о том, кто такие люди, пока жил с Ноями, дурак! — Тики взлохматил ржавые, пропитанные осевшей на них влагой волосы мальчишки. — Чтобы понять Ноев, надо смотреть людей.
— Я и так часто их вижу.
— Тебе нравятся люди?
— Я не знаю.
— Я люблю людей, — открыто рассмеялся Тикки, легко маневрируя между толстым пьяницей и бледной женщиной с большим ящиком рассады. Он ухватил мальчика, не позволяя потеряться, и шёл довольно быстро. Он выглядел очень прилично для этих мест и немного неуместно даже с просто одетым Уолкером.
Дети в таком месте вообще казались чем-то неуместным. Но кучка чумазых подростков разного возраста толпилась же перед обувным магазином, громко обсуждая свои планы,не обращая внимания на ругань чьей-то матери, судорожно обмахивающейся платком. Кажется, она пыталась пригнать сына домой.
Точно так же, как дама, орущая в местном баре о том, что подожжёт забегаловку, если Джон сейчас же не вернётся к детям. Судя по пьяному гоготу, доносящемуся оттуда же, со стороны это было очень забавно.
Если хорошенько задрать голову и всё же найти более и менее открытое место — увидишь, как невдалеке дымит завод. Вот откуда здесь эта вонь? Нет, Аллен был уверен, что дело ещё и в старой канализации. Стоило только выйти к ржавым решёткам, под которыми свободным потоком несётся зелёная жидкость, как вонь стала настолько невыносимой, что пришлось зажимать нос, рот и слезящиеся глаза. Закутанный мужчина в очках и полностью перевязанным лицом, по локоть ковыряющийся в воде, там, где когда-то была вторая решётка, вызывал лишь ещё большее отвращение.
Как он мог….
Неужели к этому запаху можно привыкнуть?
Ну, да, точно, особенно тем людям, у которых уже проблемы с обонянием и дыханием в целом, как Аллен мог забыть. Побываешь в таких местах и в итоге совсем запахи различать перестанешь — по крайней мере, так говорили. За время жизни с Ноями он и впрямь многое забыл.
— Проникаешься? — выдохнул Тики, как только они вышли из невыносимой зоны и начали спускаться вниз по неаккуратным ступеням.
— Не особо, — проскрипел мальчик. — И пока не в курсе, что мы здесь делаем.