Последний луч на пристань лег,Сгущая сумрак над волнами.Шум корабля уже далек,Осталась темень между нами.И расставаньем воздух сперт,Уму отказано в просторе,Чтоб сам он превратился в портИ чтоб на просьбу об опореВсемирной пристанью блеснул,Где каждый – вечности ровесник,А хвойный и прибойный гул —Уже ненужный провозвестник,И чтоб, запруды проломив,В безбрежной памяти звучалоВоспоминание про мифОсиротелого причала.
«Музыка. Нищая нота…»
Музыка. Нищая нотаС моей дремотой в ладу,И мне проясняется
что-то,Чего никогда не найду.Бездомные звуки… Ну что ж…Как будто жизнь – баловала.Ты дремлешь, зато и поймешь,На кромке какого провала…
«Мне тоскливо и тоскливо…»
Мне тоскливо и тоскливо…Завтра будет жизнь легка…Настроений переливы —Как всегда из пустяка.Это солнце, эти тучиМогут все переменить…Все неверно, все зыбуче,Быстро рвется мысли нить…Это – правда на минуту,Между миром и тоской…Серый вечер. В сердце смута.Завтра – солнце и покой.
«Еще горит закат дневной…»
Еще горит закат дневной…Мое грядущее – сокрыто.Душа… ей пусто быть одной…Лазурный лучик ледянойУперся в мостовые плиты.Лазурный лучик и туманный,Угаснувшей поры дневнойПривет прощальный, безымянный…Он весь во мне, он здесь со мной:То луч последний, ледяной.
«То музыка простая…»
То музыка простая,А может, колдовство…И я перерастаюВ иное существо,То существо, в которомУмиротвореныСморенные раздоромС действительностью сны,Которому знакомаТа песня с давних лет(И нет у сердца дома,И в сердце дома нет).Когда же эти звукиБегут из забытья,Душа не помнит муки,Души не помню я.То музыка простая…Бездумно подпою,Заплачу, и растаю —И быть перестаю.
«На небе все сущие зимы…»
На небе все сущие зимыЗатмили всю летнюю явь…Так в пламень сойди негасимыйИ сердце в покое оставь!Ты разуму – тысяча казней,Ты чувства мятешь вдалеке.Твой образ еще неотвязней,Чем ветер в пустом кошельке.К ответной любви не принужу,И грезы своей не уйму;И горе горюется в стужу,Но будет предел и ему.Все просто… Метаюсь ревниво…Но ревность не я изобрел.В любви к тебе столько надрыва,Который и зол, и не зол…Потеха? Конечно. Но мне ведьОн ясен и меньше суров,Когда изливается в девятьИ восемь певучих слогов.
«В переулке уже замолчали…»
В переулке уже замолчали.Надвигается ночь.Я не знаю, зачем я в печалиИ зовется ли это печаль.Может, эту влюбленную паруЯ пойму, никого не любя?А вдали голоса и гитара,Растерявшие сами себя…И такая безмерная дремаНаполняет чужую игру,И душа, как подобье фантома,Навесомо парит на ветру.
«Я болен жизнью. И из глуби горя…»
Я болен жизнью. И из глуби горяПорою мысль является вовне,Как будто сердце в вековом затворе,Моей душе своим биеньем вторя,Способно думать, с мозгом наравне.Слагаюсь я из горечи притворной.Идею непостижную люблю.Одет я словно сказочный придворный,Великолепный и всегда покорныйИзмышленному кем-то королю.Все только сон – и я, и кто мне дорог.Из слабых рук вся разронялась кладь.Я только жду, и наплывает морок.Я нищий у отчаянья задворок,Что
так и не решился постучать.
«Я так хочу расслушать немоту…»
Я так хочу расслушать немоту…Не ветер и не трепет перелеска —Но третий звук, который посреди… Он хочет раствориться на лету, Чужой всему, что явственно и веско, — И потому его не береди.Не говори! Молчанья не тревожь!Любовь – потом, а прежде – эти звуки.Мы эти звуки нежностью убьем… Бесплотная и сладостная дрожь Идет на смену застарелой муке И будоражит вечным забытьем.Откуда дрожь? От трепетной листвы?Иль может – от предчувствуемых песен?Что было лаской – пагубно во сне. Ты вновь со мною – и леса мертвы; Ты вновь со мной – и ветер бессловесен. И я с тобой – и мы наедине…
«Доносится ли ветер…»
Доносится ли ветерДо слуха моего…А может быть, молчанье;А может, ничего…Меня тревожит нечто,Чего не обрету,Но только всей душоюПредчувствую беду, —И в то же время знаю:Тревога пронеслась.Где сам я? Где былое?И где меж нами связь?
«Я назову тоской, быть может…»
Я назову тоской, быть может,И может быть, тогда поймуВсе то, что гложет и тревожит,Я сам не знаю почему.Тоска. И с ней не разлучиться,Не распроститься никогдаДо той поры, пока лучитсяНедостижимая звезда.Но если звезды не со мною,То остальное – все одно;И я ладони приоткрою,Где праха пыльного полно.
«Ты даришь, память-чудотворка…»
Ты даришь, память-чудотворка,Мне все не бывшее дотоль,И мне твоя недоговоркаСтрашней, чем подлинная боль.Создать же фей, лишенных плоти, —Так много отнимает сил…Я предаю в моей дремотеБогов, которых сотворил…Но ты отбрасываешь путы,Из небыли рождаешь явь…Верни в счастливые минуты —И там расплаканным оставь.
«Меж луной и темным бором…»
Меж луной и темным бором,Между мною и не мной —Я крадусь пугливым воромМежду лесом и луной.Все таится перед взором,Все укрыто пеленой.Меж волною и удачей,Не в былом и не во сне —Я уже отплакал плачиПо удаче и волне.Все здесь так – и все иначе,Все растает в тишине.
«Кто глухи и незрячи…»
Кто глухи и незрячи,Те душами тверды.А я живу иначе,На разные лады.Благословляя разум,Гляжу на бытие,Гляжу невинным глазом:Ничто здесь не мое.Зато я так приметливИ так слиянен с ним,Что тут же, не замедлив,Я делаюсь иным.Где сколотые кромки,Где мир испорошен,Я разобьюсь в обломки,На множество персон.Когда в себя былогоЯ новый загляну,Я собственную сноваПровижу глубину.Как суша, как пучины,Как свод над головой,Что якобы едины,Я – разный и не свой.Где сколотые кромки,Где все разорвалось,Я сам – свои обломки,Живущие поврозь.И коль взираю вчуже,Коль тот я и не тот,К последнему чему жеДуша моя придет?Ищу приноровленьяК деяниям Творца,Чье дело и веленье —Меняться без конца.И, уподобясь Богу,Я мифы создаю:Весь мир, свою дорогу —И подлинность свою.