Элемент Водоворота

– С такими друзьями, как ты, и враги не нужны, – отозвался Гаара, терпеливо ожидая, когда все рассядутся по своим местам и можно будет начать совещание и не обращать внимания на Биджу.

Наконец Темари и Канкуро заняли свои места по левую и правую руку от брата, напротив расположился Баки, и Кадзекагэ обвел присутствующих внимательным бесстрастным взглядом поверх сцепленных в замок бледных пальцев.

– Добрый день, – проговорил он, получив в ответ сдержанные кивки старейшин и понимающие взгляды брата, сестры и учителя. – Я пригласил вас, чтобы сообщить, что завтра на рассвете я отбываю в Страну Горячих Источников, чтобы принять участие в Совете Пяти Кагэ.

– Да! И мы даже повелеваем по этому случаю достать с антресолей нашу праздничную хламиду для особо торжественных встреч, – не унимался Шукаку.

– Ты расстраиваешь нас, мальчик, – процедила Чиё, поджав губы. – Сначала союз с Конохой, теперь Совет. С каких пор деревня стала такой дружелюбной? И не думай, что мы не в курсе переписки с Мидзукагэ! – она повысила голос и сверкнула глазами.

– На этот счет у меня нет никаких иллюзий. – Гаара опустил взгляд. – И, возможно, вам будет интересно узнать, что чуунин, что держал вас в курсе моей переписки с Мидзукагэ-доно, сегодня переведен на новую должность – в архив. Без доступа к конфиденциальной информации.

– Пожизненно, – скрипнув зубами, добавил Канкуро.

– Это ему еще повезло, что мы теперь стали добрые, – вставил настырный тануки. – По старым временам была бы ему Песчаная Гробница, и дело с концом, – ностальгически вздохнул он, любовно поглаживая огромными лапами построенную на полу клетки небольшую пирамидку из песка.

– Во время моего отсутствия оперативные вопросы будет решать Баки, – продолжил Гаара, – и, я надеюсь, Совет и старейшины окажут ему помощь и поддержку.

– Разве твой уход на Совет уже решен? – притворно удивилась Чиё, сложив сухонькие руки в замок.

– Мы еще не одобрили твой отъезд, мальчик, – подхватил Эбизо, пошамкав губами.

– Совет Пяти Кагэ назначен, и он состоится через три дня, – холодно ответил Гаара. – Получено согласие всех Кагэ на их присутствие. Если Кадзекагэ не явится на Совет, это будет позором для Деревни.

– То есть ты пришел поставить нас перед фактом? – хищно прищурилась Чиё.

– Я пригласил вас, – отчеканил тот, – чтобы сообщить о своих планах. А также чтобы предложить Вам, Чиё-сама, присутствовать на Совете в составе делегации Суны.

В зале повисла тишина, нарушаемая лишь мерным тиканьем часов, висевших над входом. Кадзекагэ невозмутимо смотрел в прищуренные глаза старушки, всем своим видом давая понять, что ничего из ряда вон выходящего не произошло. Чиё прилагала все силы, чтобы не выдать своего удивления и не отвести глаз, мысленно выискивая, в чем же подвох. Темари и Канкуро обменялись напряженными взглядами с Баки и, едва заметно вздохнув, принялись ждать, чем закончится это противостояние.

– Мы порвали зал, мой блистательный! – присвистнул Шукаку. – Только вот зачем нам эта старушонка, в самом деле? Для гендерного равновесия? – изощрялся он, рисуя на песке медитативные круги, а потом, словно что-то вспомнив, вдруг вскочил и схватился за решетку, яростно сотрясая ее. – Она нам не нравится! Она нам делала больно! Очень больно! Мы не хотим ее видеть!

– В соответствии с правилами каждый Кагэ может прийти в сопровождении трех советников, – продолжил Гаара, слегка поморщившись от шума, производимого Биджу в его подсознании, и выдержав паузу, в течение которой старейшины обменялись быстрыми непонимающими взглядами. – Я планировал взять с собой Канкуро и Темари, а также Вас, Чиё-сама, если, конечно, это путешествие не утомит Вас.

– Утомит? Как же! Да она вместе с нами полконтинента объездила вслед за нашим драгоценным Даймё! Эта карга еще спляшет одори* на нашей могиле. Вернее, на твоей, мой блистательный, на твоей! Спляшет одори на твоей могиле! Нет, мы просто представили себе эту картинку! – верещал тануки, все еще висевший на решетке. В следующее мгновение он упал навзничь и принялся кататься по обильно посыпанному песком полу клетки, беспорядочно дергая в воздухе когтистыми лапами и истерично хохоча.

– С чего вдруг такая честь? – настороженно поинтересовалась Чиё.

– Так будет лучше для Деревни. – Гаара опустил руки на колени и незаметно сжал в кулаки ткань бордового плаща, всеми силами стараясь игнорировать разбушевавшегося монстра.

– Кадзекагэ знает, как ревностно старейшины относятся к вопросам взаимодействия с другими деревнями, – подхватила Темари, заметив, как побледнел младший брат, – поэтому во избежание возникновения непонимания, он приглашает Вас участвовать в Совете.

– Похвально, – протянул Эбизо, – но как-то подозрительно, ты не находишь, сестра?

– Вам всюду мерещатся заговоры! – воскликнул Канкуро, сжимая кулаки.

– Ваше присутствие на Совете будет гарантией того, что я не вступлю в нежелательный для старейшин союз. – Внимательный взгляд бирюзовых глаз вернулся к морщинистому суровому лицу старой марионеточницы.

– Для нас любой союз нежелателен, – проворчала старушка.

– Тем более, – отозвался Кадзекагэ.

Чиё поджала губы и опустила глаза, размышляя над предложением. Гаара ждал. Это был его последний шанс. Своенравная старушка была единственной из ныне живущих, кто мог бы знать, где Четвертый Кадзекагэ спрятал так необходимый ему ключ от печати. И совместный поход на Совет, подразумевавший большое количество времени, проведенного с Чиё, обещал призрачную надежду этот самый ключ найти. Юноша надеялся, что ему удастся поговорить с ней, убедить ее рассказать. Все места, которые только могли прийти в голову ему, Темари и Канкуро, уже были обследованы. Ключ они до сих пор так и не нашли.

– Я согласна, – проговорила наконец старушка, подняв внимательный взгляд на Пятого Кадзекагэ.

– Благодарю за содействие, – ответил тот, поднявшись. – Выступаем на рассвете. Всем спасибо, заседание окончено.

Бросив многозначительный взгляд Темари и Канкуро, Гаара вышел из зала, направившись на крышу резиденции, чтобы слегка успокоиться, вдыхая прохладный ночной воздух. Шукаку затих, как это всегда случалось с ним после таких истерик. Он словно выплескивал всю энергию и на несколько часов становился спокойным и обманчиво безобидным, как котенок. Острый приступ головной боли, вызвавший временное потемнение в глазах, прошел, сменившись слабостью и тяжестью в висках. Гаара даже подумал, что может рассчитывать на час безопасного сна, столь необходимый перед важной встречей.

Саюри устало посмотрела на наручные часы: оставалось всего пять из тридцати минут, отведенных для отдыха ее строгим новым учителем. Девушка сидела на берегу реки в тени небольшого клена и изучала проглядывавшее сквозь резные листики ярко-голубое небо. Прошло две недели с того момента, как на полу в ее маленьком кабинете появилась Шима-сама с дурными вестями. Всего две недели, а жизнь так резко изменилась. Не было больше неспешного течения времени, свободных часов для размышлений, приятных прогулок по лесу или посиделок у реки. Все, что она могла себе позволить теперь, – это полчаса послеобеденного покоя, которые чаще всего посвящала прогулке, и еще полчаса перед сном, которые она с удовольствием проводила на террасе, потягивая чай с мятой и беседуя с Кабуто. Все остальное время занимали тренировки.

Якуши Кабуто подходил в высшей степени ответственно к новой для него роли учителя, как, впрочем, и к любому делу, которое ему поручали. В первый день их занятий он только задавал вопросы, стараясь выяснить особенности способностей Саюри и возможности их использования. А способности у девушки были неординарными и, как она сама объясняла, достались они ей от матери. Поскольку она потеряла родителей в раннем возрасте, полноценно и подробно узнать о своих способностях она не могла. Что-то открывалось ей само на уровне генетической памяти и рефлексов, что-то удалось осознать под руководством Джирайи его излюбленным потолочно-пальцевым методом, но знания были обрывочными. Все это усугублялось еще и длительным сроком, в течение которого она вообще не тренировалась и даже нарочно старалась как можно меньше вспоминать о своих способностях.