Элемент Водоворота

– Ну здравствуй, отец, – поприветствовал Канкуро. – Вот и увиделись. Хотя я, признаться, уже и не чаял, что выпадет мне такой счастливый билет.

– Что здесь творится, Канкуро? – как всегда не терпящим отлагательств и возражений тоном поинтересовался Четвёртый. – Кто тот человек в маске, который призвал сюда сильнейших шиноби всех времён и дал приказ атаковать объединённые силы какого-то Альянса.

– О, ты знаешь, тут у нас война, – как можно более затрапезным тоном ответил Канкуро. – А этот человек в маске – харизматический лидер организации Акацки. Ты наверняка не слышал про такую, ведь тебе не приходило в голову поинтересоваться, что стало с Сасори после того, как он ушёл из Суны из-за того что ты убил нашу мать...

– Как ты... – прервал его Четвёртый, и даже безразличное лицо мертвеца отразило удивление.

– Как я узнал? – охотно закончил Канкуро. – О, это интереснейшая история! Представь, я раскапывал твою могилу, чтобы найти там ключ от печати Гаары, чтобы хоть немного облегчить влияние Шукаку на его сознание, и нашел занятнейший дневничок. Мы с Темари его прочитали от корки до корки и поняли, о чём соврал Гааре Яшамару перед своей смертью, так что отото на десять лет почти превратился в маньяка-убийцу, а также кто его надоумил это сделать. Ну и, разумеется, почему на самом деле ушёл Сасори, – принялся рассказывать кукольник, с наслаждением наблюдая, как меняется в лице воскрешённая копия отца. – Ты всё так подробно описал, что мы даже догадались, где ключ. Вот только было уже поздновато тревожить её могилу, потому что на Суну напали те самые Акацки, и Гаара, между прочим, пожертвовал собой ради спасения деревни. Это тебе просто для справки, вдруг интересно...

– Гаара мёртв? – Глаза Четвёртого расширились. – Погиб, защищая деревню?

– Тебе прямо в театре играть, честное слово! Так натурально получается испуг и тревога за родного сына, что я сейчас заплачу, – Канкуро картинно прижал ладонь к глазам. – Разве ты сам не пытался его убить когда-то? С завидной периодичностью, смею заметить. Разве ты когда-нибудь пытался в нём увидеть что-нибудь, кроме монстра, которого ты сам создал? Сына, например. Или, может быть, ты верил в его силы, знал, что он справится с чёртовым Шукаку и сможет стать Пятым Кадзекагэ? Может быть, держал его за руку, пока он всеми силами боролся за свой разум? Или видел, как он себя калечит собственными руками, лишь бы не позволить Шукаку снова убивать? Мне прямо страшно представить, насколько ты горюешь сейчас, если это и в самом деле так.

– Что с Гаарой, Канкуро? – спросил Четвёртый, опустив голову.

– Знаешь, Темари плакала. И я тоже, – ухмыльнулся Канкуро, дождавшись такой вожделенной реакции. – А ты не заслуживаешь даже плакать о его судьбе. Потому что не заслужил называть себя его отцом.

– Ответь, Канкуро, будь милосердным, – попросил тот, подняв взгляд.

– Можно подумать, ты учил меня быть милосердным, – хмыкнул в ответ кукольник. – Ты сейчас будешь драться со мной, если хочешь узнать мой ответ. И может быть, когда я буду тебя запечатывать, я скажу.

– Я не хочу драться против тебя, Канкуро. Но я не владею своим телом, поэтому прошу тебя позвать поддержку – в одиночку тебе меня не одолеть, – Четвёртый Кадзекагэ указал на поднимавшуюся за его спиной волну Золотого песка. – Этим песком я останавливал Шукаку, тебе не выстоять одному. И я не хочу убивать своего сына.

– Лучше бы ты задумывался, насколько нравственно убивать своих детей, когда отдавал приказ АНБУ убить Гаару. Кроме того, кто сказал, что я буду один? У меня есть один очень надежный друг, который сделал для меня, Темари и Гаары куда больше, чем ты, – проговорил Канкуро, сложив печати. Сасори оплёл его спину деревянными руками и устремил взгляд стеклянных карих глаз на противника. – Он мёртв, как и ты. Я убил его своими руками, и это самый ужасный поступок, который я совершил в своей жизни. Он хотел спасти Гаару, а я его убил. Потому что ты когда-то объявил его врагом деревни и не оставил ему выбора.

– Скорпион? Хотел спасти Гаару? – уточнил Четвёртый. – Как такое могло произойти?

– Ты совсем ничего о нём не знал! Он любил маму всю свою жизнь и готов был собой пожертвовать ради её детей. В отличие от тебя. И я хочу сделать ему посмертный подарок – он тебя победит, и ты будешь смотреть в эти глаза! – выкрикнул Канкуро. – А чтобы заботливый папочка не волновался за меня, у меня есть вот ещё что. Сасори отдал мне всех своих кукол, и его тоже, – он сложил еще несколько печатей, и за его спиной появился Третий Кадзекагэ. – Так что вселенная железного песка к моим услугам. И да, о том, как ты получил пост Кадзекагэ, я тоже знаю.

– Ты стал сильным, Канкуро, – чуть улыбнулся Четвёртый. – И беспощадным.

– Только по отношению к тем, кто обижает дорогих мне людей, – покачал головой Канкуро. – И я давно простил тебе то, что ты никогда не был отцом для меня, не учил меня техникам, не играл со мной, не говорил по-мужски. Но Гаару и Сасори я не прощу тебе никогда. А теперь нападай, или это сделаю я.

Волна золотого песка взметнулась в воздух, атакуя, однако Канкуро надёжно укрыл щит из чакры, созданный Скорпионом, в то время как Третий Кадзекагэ, обнажив скрытое оружие, был брошен в ответную атаку. Бой требовал чудовищной концентрации, однако же у Канкуро было странное ощущение. Ощущение, будто отец поддавался. Было ли это издержками Эдо Тенсей, или же запоздалым раскаянием, Канкуро не знал, но он уже довольно скоро опутал воскрешённого родителя нитями чакры, с помощью которых он управлял Сасори, и кукла словно обняла противника, выпивая чакру и обездвиживая его.

– Я не жесток, – проговорил Канкуро, всё же крепко держа отца в тисках. – Поэтому я отвечу тебе: Гаару спасли. Из него вытянули Биджу, но ему чудом удалось выжить – спасибо Чиё-баа-сама и Сасори. Он Пятый Кадзекагэ. Идейный вдохновитель Альянса шиноби. И главнокомандующий объединённой армией. И самый лучший из тех людей, что я знаю. И ещё, – Канкуро поднял взгляд, – он тебя простил, в отличие от меня.

– Гаара... – выдохнул Четвёртый, пытаясь спрятать слезившиеся глаза. – Карура... он знает правду про Каруру?

– Знаю, – послышалось сзади, и Канкуро обернулся, увидев стоявшего на небольшом песчаном островке Гаару. – Здравствуй, папа.

– Гаара, – Четвёртый рванулся было, но нити чакры держали крепко. Канкуро инстинктивно встал перед Гаарой, прикрывая его собой. Однако младший брат положил ему руку на плечо, чуть отстраняя и давая понять, что защита сейчас совсем не нужна. – Она любила тебя больше всего на свете. И пыталась защищать до последнего вздоха, – неожиданно быстро заговорил Четвёртый. – Я приказал Яшамару соврать тебе. И мне нет прощения. Канкуро прав, я не имею права называть себя твоим отцом.

– Спасибо, что подтвердил ещё раз, – проговорил Гаара, не отрывая взгляда от лица отца и жестом остановив праведный гнев Канкуро. – Мне этого не хватало. И Канкуро не прав. Когда я стал Кадзекагэ, я, кажется, понял. – Он немного помолчал. – Единственное, что может залечить сердечные раны, – это любовь. Яшамару сказал, что так говорила мама, – Гаара не отводил взгляд, и отец тоже продолжал смотреть со скрытой надеждой и неприкрытым раскаянием. И в этот диалог взглядов Канкуро не решался вмешиваться. Злость на отца медленно отступала, оставляя в душе горький осадок сострадания. – И мне кажется, что ты по-своему давал мне это лекарство. Поэтому я хочу отдать его тебе в ответ. Моя песчаная защита, она ведь от мамы, верно?

– Да, – кивнул Четвёртый.

– Тогда я сам запечатаю тебя, чтобы...

– Чтобы она могла меня обнять, – кивнул отец, снова пряча слезу.

– И я тоже, – ответил Гаара. – Ты хочешь ещё что-нибудь сказать? Мне или Канкуро?

– Я хочу отдать тебе технику Золотого Песка, – проговорил тот. – Просто смешай свой песок с моим, а уж как его применить, я уверен, ты найдешь... В остальном... Я сделаю, как всегда просила меня делать Карура. Она говорила, что надо верить в своих детей. И я в вас верю. Передайте от меня поцелуй Темари. Она, наверное, такая же красивая, как ваша мать.