Элементально

— Я написал тебе письмо. — Он не глядел на меня, казалось, говорил сам с собой, полностью закрыв глаза. — Некоторые мысли я больше не могу озвучивать вслух, но порой получается доверить их бумаге. Быстро не получилось… — Его губы исказила болезненная гримаса. — Но, пожалуйста, прочти. Все, сказанное там, правда.

Букет цветов лег на столик, и в его руках появился листок, сложенный вдвое. Вручив его мне, Герман ушел так быстро, как если бы за ним гнались все демоны ада. Не знаю почему, но я не решалась прочесть письмо минут десять. Казалось, что если сделаю это, то пути назад уже не будет. Вряд ли там цветистые признания в любви, но…

А вдруг что-то подобное?

Сглотнув, зажмурилась и резко выдохнула. Надо, Марьяша. Надо!

И я раскрыла лист.

Это действительно оказалось письмо, причем довольно длинное, но не с прямым обращением ко мне, а будто изложение разрозненных мыслей. О себе, обо мне, о ситуации в целом. Он назвал меня красивой, я пять раз перечитывала это предложение. Прямо говорил, что хочет видеть меня счастливой. Не объяснял причин и не извинялся, просто констатировал факт: «Когда ты улыбаешься, мне хорошо». «Я ненавижу себя за то, что ты несчастна». «Я никогда не был так свободен, как во время полета с тобой».

И еще много… подобных фраз.

Ни слова о любви, даже намека. Ни слова о том, что я его недостойна. Видимо, до сих пор считал, что моя раса и простое происхождение — не предмет для гордости, но пересмотрел свою точку зрения. Искренность, наивность, упрямство — он упомянул об этих чертах моего характера с едва уловимым, но все же одобрением. Волосы, глаза и почему-то уши — им уделил куда больше слов, описывая, как раз за разом смотрит именно на них.

Под конец письма я сидела красная как рак и даже отложила листок в сторону — так дрожали руки.

Если его цель — свести меня с ума, то он движется в верном направлении. Это были даже не комплименты, а хаотичное изложение собственных ощущений. Он прав, такое действительно сложно произнести вслух, особенно ему. Не нахамит, так убьет одним тоном. А в письме…

Это было очень личное. Настолько, что я чувствовала немыслимое волнение и даже стыд за то, что он пустил меня в свою душу. Раскрыл сокровенное.

Вот только как теперь жить с этим?

Ни о какой учебе речи уже больше не шло. Какие книги? Да я ни слова больше разобрать не могла, не говоря уж о том, чтобы понимать их смысл! Он пошатнул мой мир! Уверенность в правильности решения дала трещину!

А через полчаса ко мне в спальню Бьянка внесла довольно большую корзину, накрытую ажурным покрывалом. Недоуменно проследила, как девушка, аккуратно потеснив букет, поставила корзинку на столик и, присев в книксене, вручила мне открытку.

— Подарок от его сиятельства.

Нахмурилась, не понимая, что он еще задумал, и взяла открытку.

«Ее зовут Пламя».

— Ее? — растерянно произнесла и с ужасом перевела взгляд на корзинку. — Кто там?

— Дракониск, — с благоговением выдохнула служанка и аккуратно сняла с корзинки покрывало. — Очень редкие и дорогие питомцы.

И тут из корзинки раздался требовательный писк. Не вставая с кресла, словно это могло хоть как-то спасти меня от неминуемости встречи, я вытянула шею, но ничего не увидела. И тут она подпрыгнула. Уперлась бордовыми передними лапками в край корзинки, высунула алую заостренную мордочку, взглянула на меня медовыми глазками и хищно облизнулась.

Сглотнула. Если бы не размеры (чуть больше котенка), решила бы, что мне подсунули настоящего дракона. Но таких мелких драконов не бывает, даже когда они сами еще дети. Так что…

— Она кусается? — спросила с опаской, все еще не решаясь знакомиться с дракошкой ближе.

— Нет, что вы! Дракониски очень ласковые и моментально привязываются к хозяину, — защебетала Бьянка, с умилением разглядывая крошку. — Возьмите ее на руки, чтобы познакомиться. Какая красивая!

Моментально привязываются к хозяину? Что-то мне это не нравится…

Но крошка уже все решила за меня и, пока я еще думала, как побыстрее вернуть опасный дар обратно, подпрыгнула еще раз, ловко вскарабкалась на кромку корзины и, сжавшись в тугую пружинку, прыгнула снова. Прямо мне на грудь. Вцепилась крохотными, но невероятно острыми коготками в рубашку, вскарабкалась выше, сунула свою любопытную мордочку прямо мне в лицо и начала обнюхивать, выпуская тонкий раздвоенный язык, как это делают змеи.

Все это время я сидела не шевелясь. Не от испуга, а скорее обескураженная происходящим. Зачем мне питомец? Тем более такой! Это же такая ответственность! Это же… Это самый настоящий якорь, который крепче любых запретов привяжет меня к месту!

С грустью посмотрела на огненную прелесть, поняла, что трепыхаться поздно — меня уже всю облизали и уютно устроились на плече, перевела расстроенный взгляд на служанку, перехватила ее умильный взор и зло сжала зубы.

А вы все не меняетесь, ваше сиятельство… И кто только подсказал?

— Бьянка, попроси у Томаса книги по уходу за драконисками. Я ничего о них не знаю. Сходишь?

— Да, госпожа! Конечно!

Через двадцать минут, переложив ящерку к себе на колени, потому что с плеча она то и дело съезжала, я вдумчиво читала о драконисках. Несмотря на их редкость в дикой природе и сложное приручение, некоторым энтузиастам удалось вывести домашний вид, и теперь любой желающий мог приобрести себе ручного дракона в безраздельное пользование. Стоили они и правда очень дорого, нередко обладали капризным характером, но при этом были лучшими компаньонами в играх с детьми и помощниками магам. Обладая необычной для домашних питомцев внешностью, схожей с драконьей, дракониски вырастали лишь до размеров крупной кошки. Имели крылья и могли летать, но из-за того, что действительно очень быстро привязывались к владельцу, случаи побегов на волю были единичны. Кроме умильной внешности дракониски обладали небольшим магическим потенциалом и могли аккумулировать в себе силу владельца (если тот сам был магом), возвращая в случае острой необходимости в десятикратном объеме. Питались эти создания очень разнообразно: могли съесть как яблоко, так и лично пойманную мышь. В уходе были неприхотливы, как те же кошки, но в раннем возрасте, как и всем малышам, им требовалось повышенное внимание и забота.

Закусила губу и опустила взгляд к себе на колени. Пламя дремала, свернувшись в клубок и отставив пухлую попку чуть в сторону. Ну вот как к ней относиться? Что делать? Со скандалом возвращать обратно? Лгать, что ненавижу животных, лишь бы ни к кому не привязываться?

Не поймет. Заподозрит. Разоблачит.

Оставлять себе, заботиться, воспитывать и верить, что, когда уйду, она не будет по мне скучать?

А смогу ли договориться с собственной совестью, когда настанет тот самый решающий момент? Или забрать ее с собой и надеяться, что в моем мире она не привлечет к себе внимания? Ну да, кого я обманываю? Это в наше-то время, когда каждый чих оказывается в инстраграме или на Ютьюбе, пытаться сохранить конфиденциальность?

— Мог бы что и попроще подарить, — буркнула в конце концов себе под нос, уже осознав, что сдалась и оставлю крошку себе. Слишком вовремя он подсуетился.

Спланировал все заранее? С него станется!

— Что же мне с тобой делать, Пельмешка? — слегка переиначила я имя алой дракошечки, снова оценив размеры ее немалой попки. Ну вылитая Пельмешка!

Словно услышав мой вопрос, крошка открыла глаз, скептично покосила им на меня, перевернулась на спину и выгнулась, будто специально подставляя мне свое оранжевое пузико для ласки. Делать нечего — погладила.